Ровесница века

На днях наша дорогая, любимая мама, бабушка и прабабушка Мария Герасимовна Сидорова отметила свой 100-летний юбилей. Вся её жизнь была связана с Никифоровским краем, уроженкой которого она является. И мы, её дочери Зинаида и Валентина, хотим рассказать землякам о непростой судьбе этой замечательной труженицы.


Родительский дом — начало начал

Длинными, зимними вечерами, когда мама пряла шерсть или вязала, она вспоминала родительский дом, свою жизнь с отцом. А мы, её дочери, вышивали на пяльцах и внимательно слушали её рассказы. Мамин тихий, ласковый голос уносил нас в далёкое прошлое. Эти рассказы запомнились на всю жизнь, оставили в наших душах неизгладимое впечатление.

Своими воспоминаниями мама будила в нас чувства доброты, общительности. Она говорила нам о том, как важно беречь своих близких, заботиться о здоровье их души, интересоваться их радостями и печалями. Нас поражало, откуда у малограмотной женщины такие умные мысли? Ответ пришёл с годами: мама в жизни очень много пережила, испытала и перенесённые трудности, вы­пав­шие на её долю, закалили, сделали её мудрее.

Мария родилась в большом старинном селе Западная Ста­ринка Никифоровского района Воронежской (ныне Там­бов­ской) области 12 апреля 1915 года.

Село расположилось на берегу реки Польной Воронеж. Вдоль села пролегала широкая грунтовая дорога, и центральная улица всегда была чистой и опрятной. По обе стороны ули­цы стояли дома с палисадниками, где росли цветы, кусты сирени, черемухи, рябины и дикого винограда. Наш кирпичный дом с большими окнами и высоким фундаментом, непривычными для села, находился как раз посреди улицы. По переулку, что сворачивал к реке, вела тропинка, покрытая по сторонам изумрудной травой с луговыми цветами. На­звания в селе мест говорили сами за себя: «На бе­режку», «Перекрё­сток», «Ху­торок». А в конце села, ближе к учхозу имени Калинина, где тя­нулись овраги, местечко называлось «Стрыги­ны», так как большинство односельчан, проживавших там, носило такую фамилию.

Родители мамы и наши дедушка Герасим Осипович и бабушка Ксения Павловна Стры­­гины воспитывали четырёх дочерей: Варвару, Матрё­ну, На­талию, Марию и единственного сына Ванечку. В до­ме имелась большая горница с кроватью, отгороженной занавеской, и кухня с большой печью. Дети спали на печке, которая являлась для домочадцев настоящей кормилицей. Там и кашу томили, борщ и тыкву парили, хлеб выпекали. Сладостей в то время не было, чтобы порадовать своих деток, родители придумали такую хитрость: после сбора моркови и свёклы, их чистили, резали ломтиками и отправляли в печь — сушить. Чем не витаминные конфеты для ре­бятни?

Родители трудились с утра до ночи. Дедушка был на все руки мастер. Это он придумал построить такой большой дом, чтобы он был высокий и с большими окнами.

В 1914 году, накануне мировой войны, дедушку Гера­сима Осиповича призвали в армию. Он нёс службу в кавалерийском полку. Воевал храбро и вернулся домой с наградами, имея, по словам односельчан «грудь в крестах», но здоровье подорвал. Служба в кавалерии была нелёгкой. В сраженьях и военных походах кавалеристам приходилось по­рой сутками не сходить с коней. Были даже не­одно­крат­ные случаи, когда в мороз ноги примерзали к сапогам, поэтому домой дедушка вернулся инвалидом.

Мама помнит его смутно, так как была ещё совсем маленькой. Запомнила, что он сильно болел и плохо ходил. Бабушке Ксении Павловне приходилось ухаживать не только за детьми, но и за дедушкой. Она и готовила, и убирала, и мыла. Да и немалое хозяйство — коровы, лошадь, куры, гуси, цыплята, огород в 50 соток — всё держалось на ней.

Наступил 1917 год. Рево­люция, гражданская война, в стране полная неразбериха, вла­сти никакой. Западная Ста­ринка переходила из рук в руки — то к белым, то к красным. Опасаясь за свои жизни, Стры­гины, как и многие сельчане, уезжали из дома, брали с со­бой скотину и прятались в лесу, который находился неподалеку от села. А когда возвращались назад, то не узнавали родных мест: дома были разграблены, некоторые сожжены. Жгли до­ма тех, кто поддерживал красных. И дедушка принял решение: больше никуда не уезжать, положившись на волю Божью, что будет, то и будет.

Время перемен

Шёл 1918 год. После пережитого дедушка разболелся окончательно, медицинской по­мощи тогда не было, и он вскоре умер. Маме в то время исполнилось три годика. Жизнь без отца ещё больше осложнилась. Мно­го трудностей, оставшись одной, пришлось пережить бабушке Ксении Павлов­не. Соседи помогали, чем только могли. Всё село жило подворьем. Люди объединялись, тяжёлую работу делали, как говорится, всем миром. Сего­дня у них пилили дрова, завтра соседям сено возили. Недаром по сей день жива пословица: «Ближний сосед лучше дальней родни». Вот так и жили.

Когда началась коллективизация, бабушку хотели раскулачить, ведь у неё был большой дом, корова, лошадь. По тем меркам это считалось большим достоянием. Но её защитили добрые люди и де­душкины награды. Он же воевал за веру и Отечество, за свой народ, заслуги у него были немалые. Не раскулачили, пра­вда, с условием, что хо­зяйка вступит в колхоз. И пришлось бабушке пойти на это, отдав в общее пользование и лошадь, и корову. Сколь­ко было пролито из-за этого слёз — не передать. Одно утешало: дом детишкам всё же оставили.

Но тут на селян обрушилась новая беда, начала «косить» детвору страшная болезнь — скарлатина. Дети заболевали и почти через день умирали. Эпидемия скарлатины быстро распространялась по селу. Не миновала она и бабушкин дом. Первой заболела Матрёна, а вслед за ней — самая старшая, 15-летняя Вар­вара. Утром следующего дня Матрёна умерла, а вечером не стало и второй дочери Вар­вары. Бабушка от горя места себе не находила. За­болела и младшая Мария, но чудом выжила. Бабушка долго не могла прийти в себя, но старалась держаться, спасать дру­гих детей. Через месяц от холеры умер единственный сынок Ванечка.

Соседи, как могли, поддерживали её в горе. Но были и недоброжелатели, завидовавшие Ксении Павловне, её стойкости, терпению, тому, что слабая женщина не сломалась, а продолжала бороться и тянула житейскую ношу, которая под силу не каждому мужчине. Вот и постарались больнее ударить её. Однажды кто-то ночью вручную сохой вспахал 40 соток огорода с картошкой, выбрал и увёз её. Но, видно, очень спешили, борозды вспахали неглубоко, и самая крупная картошка осталась в земле. Это и спасло семью от неминуемого голода. Ведь картошка на селе была вторым хлебом, как же без неё! На это и рассчитывали злоумышленники.

Воров, похитивших картошку, никто не видел (на огороде за домом стояла колхозная рига, закрывавшая обзор) и, конечно, не нашли. Но это очередное испытание не сломило нашу бабушку. Она хорошо понимала, что как бы тяжело ни было, нужно жить для детей. Мамина родительница имела твёрдый характер и большую силу воли. Эти качества от неё унаследовала и наша мама.

С надеждой и верой

Сегодня, оглядываясь в прошлое, мы осознаём, что не сломиться в этой непростой жизненной ситуации бабушке по­могла глубокая вера. В За­падной Старинке стояла Ар­хангельская церковь. Ба­буш­ка вместе с детьми часто ходила туда на богослужения, обращалась в тяжёлые моменты с горячими молитвами к Богу, прося дать ей сил всё преодолеть и выдержать. Она и детей учила жить по заповедям Божьим. Храм на тот момент ещё не был разграблен безбожниками, и многие селяне шли туда в надежде получить духовную поддержку и помощь.

Из маминых рассказов за­помнилось, что в доме, в переднем углу, висела старая икона с лампадкой и бабушка часто молилась перед ней. Однажды из-за неотложных дел она не смогла пойти как обычно вместе с детьми на богослужение. Оставшись од­на, женщина опустилась перед образом, унаследованным ею от матери, на колени, чтобы помолиться. Но вдруг обнаружила, что старинная икона об­новляется прямо у неё на глазах. Она бросилась к иконе и хотела снять её, чтобы лично убедиться в этом. Но там, где она прикоснулась в момент об­новления, остались отпечатки её рук. Когда дети пришли из церкви, то были очень удивлены и обрадованы таким чудом. Домочадцы посчитали это добрым знаком. И, действительно, с тех пор в доме стало спокойно, жизнь наладилась.

Любовь нечаянно нагрянет

Шли годы. Старшая из до­черей Наталья стала невестой. В 1924 году бабушка выдала её замуж за хорошего человека Прокофия. Они родили и воспитали шестерых детей. А ба­бушка осталась в доме с младшей Марией. Здоровье бабушки с каждым днём ухудшалось. Дочь старательно ухаживала за ней, но та всё больше слабела. Мама уже работала в колхозе, домашние дела, хо­зяйство, огород и больная ро­дительница тоже были целиком на её попечении. Но де­вушка не отчаивалась. Не пала духом и тогда, когда, похоронив в 1931 году мать, осталась совсем одна. Исполнилось ей в ту пору всего 16 лет. Жить одной в большом доме было страшно, и Мария пустила квар­тирантов, которые скрашивали одиночество и помогали ей по хозяйству.

Время за работой и хлопотами летело незаметно. Мария повзрослела. В селе её считали первой красавицей. Она была стройной, черноволосой девушкой с роскошной до пояса косой и живыми, карими глазами. К тому же, на редкость работящая и знатная певунья, наделённая от природы красивым и сильным голосом. Уже и сваты к ней не раз приходили. Но девушка с выбором не торопилась. И на предложения о замужестве всякий раз отшучивалась, го­воря, что ещё не встретила своего суженого, которого бы полюбила.

Но однажды с «Бережка» (так называлось место в Во­сточ­ной Старинке) к ним в Западную Старинку заглянул гармонист, который так лихо играл на гармошке и задорно пел, что у Марии вдруг ёкнуло сердечко. Девушка подумала: «Это — моя судьба, мой суженый». Звали того гармониста Петром. Когда они с Марией вместе пели частушки, то всё село сбегалось послушать и посмотреть на них.

Пётр всем очень понравился. Парень он был видный, с большими серо-голубыми глазами, с густой шевелюрой ру­сых волос, высокий и стройный. Судя по тому, как он зачастил к ним на улицу, где под его гармошку молодёжь водила хороводы и пела песни, Мария ему тоже приглянулась. Влю­блён­ные не расставались ни на минуту. Местные ребята Петра не обижали, хотя до него на свою территорию чужаков пре­жде не пускали. Пётр зарекомендовал себя не только лучшим гармонистом, но и отличным организатором. По его инициативе в селе появился хор художественной самодеятельности. Его участники вы­езжали в город Тамбов на смо­тры народных хоров, где занимали первые места. Ста­рин­ский хор гремел по всей области.

В 1933 году, 19 октября, молодые поженились, и Пётр Ми­ронович Сидоров стал на­шим отцом. Мария переехала жить в дом его родителей Ми­рона Андреевича и бабушки Прасковьи Захаровны — так захотел отец.

Встретили её там очень хорошо. У отца было три брата: Дмитрий, Василий и Иван и три сестры: Прасковья, Анастасия и Екатерина. Они называли маму уважительно и ласково «сестрицей Маней». Все они уже обзавелись своими семьями и жили отдельно от родителей. А Пётр, самый младший и любимый из детей, жил с де­душкой и бабушкой. Домо­чад­цы были довольны, что, наконец-то, и он нашёл свою половину — красавицу Маню и привёл её к ним в дом.

Мирон Андреевич Сидоров слыл отменным портным, шил он практически всё, но чаще — верхнюю одежду. Причём об­шивал не только жителей сво­ей округи, но выезжал к знаменитым и богатым людям в город Астрахань. Семья нашего отца славилась трудолюбием, порядочностью, пользовалась уважением у односельчан. До сих пор старожилы помнят дедушку Мирона и всю семью «Миро­н­чивых» (так подворно называли их в селе). Дедушка так любил портняжное дело, что всех своих детей и внуков обучил этому ремеслу. Спасибо ему за это!

В поисках лучшей доли

В 1935 году у наших родителей появился первенец — сын Валентин, который очень походил на дедушку Мирона. Имел как у него кудрявые волосы и голубые глаза. Был красивым мальчиком. Но прожил брат мало и умер от болезни в младенческом возрасте. Вто­рого ребёнка, долгожданную дочку, появившуюся в 1938 го­ду, ро­дители, в память о нём, назвали Валентиной.

Конец 1930-х годов ознаменовался миграцией селян в города. Многие старинцы в поисках заработков потянулись в город Балхаш. Вслед за земляками решили попытать сча­стья на стороне и наши родители. Им повезло, в отделе кадров неожиданно для себя они встретили знакомых, которые знали отца и пригласили в свою бригаду. Он стал работать слесарем 6-го разряда. А через некоторое время руководство назначило Петра Ми­ро­новича Сидорова бригадиром. Коллектив, возглавляемый им, за успехи в труде не раз отмечался почётными грамотами, носил высокое звание ударников пятилетки. Зарплата соответствовала труду, была по тем меркам большая. С жильём тоже не было проблем, молодой семье выделили комнату в общежитии.

Удручало только одно, у мамы начались проблемы со здоровьем, она часто болела. Врачи советовали сменить климат, да и родители отца настоятельно просили их вернуться на малую родину. Так они и сделали. По возвращении до­мой мама стала работать в колхозе, а отец устроился на мельницу мельником. В феврале 1941 года у супругов родилась вторая дочка Зинаида, а с нею хлопот и счастья в семье прибавилось. Казалось бы, жить родителям да радоваться подраставшим детям. Но этому помешала начавшаяся в июне 1941 года Великая Отечест­венная война.

Испытание войной

Через месяц, в августе 41-го, отец ушёл на фронт. Мама продолжала трудиться в колхозе. Помимо полевых работ ей вместе с другими женщинами пришлось восстанавливать железную дорогу на станции Никифоровка, убирать снег на железнодорожных путях и на аэродроме, чтобы очистить взлётную полосу для самолётов дальнего действия, базировавшихся в годы войны в рабочем посёлке Дмитриевка. До­черей (мне было 3 года, сестре 1 год) относила в колхозную избу, приспособленную под детский сад, к тёте Саше, которая присматривала за ними. И обязательно вместе с детьми приносила для них свои продукты — хлеб, картошку, молоко, которые получала для них от колхоза. Мама, как и все труженики тыла, стойко перенесла голодное военное и послевоенное время, работала за трудодни. И дом содержала, и огород, и детей растила. Диву даёшься, как она со всем этим справлялась!

Немцы до Старинки не дошли, но станцию Кочетовка под Мичуринском, где находился важный транспортный же­лезнодорожный узел, бомбили. Взрывы были такой силы, что в домах сельчан выскакивали стёкла и рамы. Зарево полыхало несколько часов, а иногда и дней.

Отец писал домой редко. Из его сообщений мама знала, что служит он в 1187 стрелковом полку пулемётчиком, стал сержантом — командиром от­деления. Эти дорогие её сердцу фронтовые весточки она хранила до его возвращения. В них отец писал, что скучает по дому, любит нас и очень переживает, как мы живём без него, не болеем ли, не голодаем. А потом в одном из боёв его тяжело ранило, и отец долго лежал в госпитале. Ранение было разрывной пулей в нижнюю челюсть, он потерял все зубы. Ему пришлось перенести немало сложных операций, пока сшивали челюсть по ча­стям. Отца демобилизовали из армии в июле 1942 года по ранению, и он приехал домой. С его возвращением забот у мамы прибавилось, но она радовалась и благодарила Бо­га за то, что муж остался жив.

Вот так по странному сте­чению обстоятельств бабу­шки­на судьба повторилась в судьбе нашей мамы. Все жи­тейские тяготы легли на её плечи. Без зубов отцу было сло­жно пи­таться, и мама по­стоянно готовила ему свежую пюреобразную пищу и соки. Но в один из дней августа 1944 года отец вдруг почувствовал, что у него прорезались зубы мудрости. Это ли не чудо! Теперь ему можно было сделать зубные протезы. С этой задачей ус­пешно справился мичуринский врач-стоматолог, о профессионализме которого ходили ле­генды. С протезами отец почувствовал себя полноценным человеком. И это стало для всех большой радостью.

В 1946 году наши родители переехали в Никифоровку, где построили себе небольшой домик, разбили фруктовый сад, насажали кусты смородины, крыжовника, малины, виноград и много цветов. Отец устроился работать лесообъездчиком по лесозащитной полосе, проходившей вдоль железной до­роги. Мама занималась до­машним хозяйством и детьми.

Вслед за ними на постоянное место жительства в рабочий посёлок перебрались два брата отца Василий и Иван и тоже построили дома. Братья держались друг друга, жили между собой дружно, если требовалось кому-то помочь, делились последним. Нас с сестрой удивляла такая сплочённость и взаимовыручка старшего поколения. Они были нам примером во всём.

Светлый праздник

Ярким впечатлением детства стал для нас день Победы 1945 года, когда все родственники собрались в нашем доме. Отец с братом Иваном, испытав все тяготы войны, вернулись в семьи. А старшему Дмитрию не повезло, он пал на ратном поле, поэтому долгожданный и радостный день стал праздником со слезами на глазах. Несладко пришлось и семьям фронтовиков, пережившим в тылу голод, холод и страх за жизнь ближних.

Мы, дети, наблюдали за общим весельем с русской печки и гордились тем, что наши предки такие сильные и добрые. А главное, что они у нас есть.

Отец играл на баяне и все пели, да так, что мороз пробегал по коже. Это были старинные народные мелодии, ду­шевные казачьи и фронтовые песни. Потом взрослые танцевали, плясали. Отец очень любил «Цыганочку» и отплясывал так заразительно, что вслед за ним и нам хотелось повторить все его замысловатые коленца.

С войны родитель вернулся с наградами: медалями «За отвагу» и «За победу над Гер­манией в Великой Отечест­венной войне 1941-1945 годов». Эти семейные реликвии бережно хранятся нами до сих пор.

Прошло 70 лет, как мы живём под мирным небом. За это время произошло немало событий радостных и печальных. Но самые сильные — это впечатления детства, связанные с войной. Мы выросли, выучились, обзавелись своими семьями. А наши родственники отправились в мир иной, осталась одна наша мама. Отца не стало 27 февраля 1983 года, он ушёл от нас после тяжёлой болезни. Светлая ему память! Врачи говорили, что с таким ранением люди долго не живут. А он продержался 69 лет. Это мама своей любовью и заботой продлила ему жизнь на 41 год. Спасибо ей за отца!

Встреча с прошлым

На протяжении всей своей долгой жизни мама часто вспоминала то время, когда она жила в родительском доме. И мы, чтобы порадовать её, решили предоставить ей возможность побывать на малой родине в Старинке. Но, к большому нашему сожалению, от него даже фундамент не сохранился. Всё поросло крапивой и лопухом. Изменилось до не­узнаваемости и само село. При виде такой неприглядной картины слёзы выступили на глазах. От предвкушения чего-то светлого и радостного не осталось и следа. Пережитое нами разочарование выразилось в этих поэтических строках:

Зимой в снегу, как в сказке, серебрилась,
И каждый дом пускал колечком дым,
Такой, Старинка, ты мне снилась,
И каждый уголок мне твой любим.
Здесь всё жило в согласии с природой:
Поля, луга, овраги и леса,
Здесь летним утром в ясную погоду
Блестела алмазной россыпью роса.
Деревня детства, уголок России,
Заросшая крапивой, лопухом,
Люблю тебя! И в небе синем
Щебечут птицы о прошедшем и былом.

… Но жизнь продолжается. В настоящее время мама живёт в Тамбове у любимого внука Юрия и любимой невестки Вали. Глядя на неё, на память приходят слова нашего земляка, народного артиста СССР В.М. Зельдина, сказанные им на своём 100-летнем юбилее: «Если Бог хранит меня, значит, я ещё не всё сделал». Они в полной мере относятся и к нашей дорогой родительнице. Мы счастливые дети оттого, что она до сих пор с нами. И эти строки в качестве поздравления со столетним юбилеем мы адресуем милой мамочке:

Бог милосердный, дай здоровья ей!
Крылами ангелов закрой от всех невзгод.
Пусть будет в жизни больше светлых дней,
Над головою — чистый небосвод.

Фото из семейного альбома М.Г. Сидоровой.