Тамбовские бомжи: на обочине жизни. Часть вторая

Какую помощь своим бездомным и беспризорным гражданам оказывает государство, как живётся бродягам в городской ночлежке и почему пьющая женщина страшнее зека с тридцатилетним стажем? Об этом и не только читайте здесь.

Пожалуй, единственным казённым социальным учреждением в нашем городе, в котором оказывают поддержку людям, оставшимся без крова, является дом ночного пребывания. Туда-то я и направляюсь.

Одноэтажное старое здание, затерявшееся в частном секторе, расположено в десяти минутах ходьбы от железнодорожного вокзала. Синяя табличка на кирпичной стене. Здесь бездомные, голодные и беспаспортные могут найти крышу над головой и один раз поесть по 60-рублёвому талону в столовой. Тут им оказывают медицинскую помощь и содействуют в восстановлении потерянных документов. Правда, количество мест в ночлежке ограничено 16 койками (сейчас здесь живут 13 человек). Ограничено и время пребывания - от месяца до полугода, хотя иногда для некоторых нуждающихся делается исключение. Но, несмотря на такую неказённость подхода, далеко не все постояльцы выдерживают эти сроки. Многие, привыкшие к вольной жизни и либеральному отношению к зелёному змию, отдышавшись немного, сбегают сами. Других за пьянство выгоняет руководство ночлежки.

«С алкоголем у нас всё строго. Употребление спиртного - основная причина, по которой мы выселяем наших жильцов. А из них в лучшем случае 80 процентов - хронические алкоголики. Многие из них пропили свои квартиры», - комментирует заведующая отделением ночного пребывания Наталия Переславцева.

Ещё одна вредная привычка, которой подвержены многие местные, - нежелание соблюдать гигиену. Страшные неряхи, не любящие ни мыться, ни бриться – это про некоторых из них.

Спят обитатели ночлежки в одной большой комнате, напоминающей палату районной больницы. По правилам внутреннего распорядка они должны находиться на территории «дома» лишь с 5 вечера до 8 утра. В остальное время «постояльцы» должны работать или заниматься восстановлением документов. Правда, и тут есть некоторые послабления. Естественно, никто не будет выгонять жильцов, которым некуда идти, в жару или на мороз. А мороз – это один из самых злейших врагов бродяги. Сколько бомжей замерзает каждую зиму - никто не считает…

Живут сейчас в ночлежке только мужчины. Правда, раньше эти стены вмещали в себя ещё и представительниц прекрасной половины человечества. «Нет ничего хуже пьющих женщин. Это просто кошмар. Они не признают авторитетов, с ними невозможно договориться. Слава Богу, что среди моих жильцов таких нет. Выбирая между зеком с тридцатилетним стажем и пьющей женщиной, я выберу зека», - Наталия Валентиновна тяжело вздыхает.

22-летний Олег – самый юный постоялец ночлежки. «Мы отверженные, мы никому не нужны», - первое, что говорит парень после знакомства со мной. Говорит со жгучей обидой. По его словам, он – круглый сирота. Учился в одном из областных интернатов. О своём детстве и воспитателях вспоминает охотно и с нескрываемой злобой. «Там ко мне относились жестоко, часто били. Подзатыльники были обычным делом. Воспитатели выставляли в класс голым, постоянно издевались», - Олег крепко затягивается сигаретой.

«А вы не проповедник?», - прерывает нашу беседу немолодой житель города на дне. – «Эх, а я-то думал, вы свидетель Иеговы. Обещались зайти на этой неделе», - мужчина, окинув меня разочарованным взглядом, уходит.

Олег учился в техникуме на штукатура-маляра и плотника. О своей дальнейшей жизни и о том, как он очутился на улице, он рассказывает довольно невнятно.

«Три года я уже бомжую, жил без крыши над головой, пока не очутился здесь. Одно время ночевал на железнодорожном вокзале в Тамбове, спал в подъездах, откуда меня постоянно выгоняли люди, вызывали на меня полицию. Хуже всего было зимой. Я об этом даже и говорить не хочу. Это невыносимый холод. Это ужасно.… Приходилось побираться», - Олег стыдливо опускает глаза.

По его словам, сейчас он живёт на пенсию – у него третья группа инвалидности. На вопрос, искал ли он работу по специальности и где, отвечает уклончиво. Утверждает, что калымит на рынке, подрабатывает грузчиком за 150 рублей в день. На мой недоверчивый взгляд обижается.

Скорее всего, в скором времени Олег обретёт жильё и постоянную прописку. Как сироте, от государства ему полагается отдельная жилплощадь. Очередь на её получение подойдёт в будущем году. - «Если я получу квартиру, устроюсь сразу на две работы. Буду зарабатывать деньги, и жить по-человечески», - парень настроен оптимистично, однако непонятно, почему уже сейчас он не пытается реализовать свои планы.

Пётр – завсегдатай ночлежного дома. Улыбчивый интеллигентный человек лет шестидесяти. Балагур. Пожалуй, из того разряда людей, у которого на всякие экзистенциальные трудности отыщётся жизнеутверждающая прибаутка.

«Живётся мне здесь замечательно. Талоны на обед получишь и гуляешь весь день. Душ есть, туалет имеется, пенсию мне платят. Что ещё нужно?», - считает Пётр, загибая пальцы. Его, в отличие от многих нынешних соседей по комнате, миновала чаша сбора милостыни, пивных бутылок и цветного лома. Пётр уверяет, что никогда не спал в подъезде и не лазил по канализационным люкам, не был судим и даже ни разу на сутках не был – для тамбовского бомжа это редкая судьба.

Пятнадцать лет назад, если верить Петру, он разошелся с женой и, как бременский музыкант, ушёл бродить по белу свету. Жил то тут, то там. Шесть лет обитал у одного предпринимателя в районе, смотрел за собаками и лошадьми. Потом снова сменил сельскую идиллию на суету большого города. В ночлежке мужчина время от времени квартирует с 2007 года. Живет здесь по два-три месяца в году. Не так давно сошёлся с одной женщиной – познакомились через газету.

«Сейчас мы временно отдыхаем друг от друга, проверяем чувства. Поэтому я и здесь. Может, скоро к ней вернусь, если примет. А если нет, то другую искать буду», - Пётр заговорчески подмигивает. Его длинное лицо расплывается в улыбке.

Сергей Доровских, журналист:

«В нашем городе бездомные не настолько на виду, как в столице. Лично мне в первую очередь бросаются в глаза на Павелецком вокзале, и они не вызывают жалости – это люди с тяжелым, хроническим расстройством души и психики. Таких же красных, оборванных и специфически пахнущих бомжей довольно часто можно встретить и рядом с аптеками в Тамбове. Одним бездомным нужна психологическая поддержка, помощь с поиском временного жилья и работы, другим – лечение и временная изоляция. Этой работой могут заниматься и общественные организации, и государство. Насколько я знаю, в той же Москве общественники раздают пищу нищим. И эта та малая помощь, которую мы должны оказать этим людям».

Владимир Репин, уполномоченный по правам человека в Тамбовской области:
«Бездомные люди – суровая реальность нашего общества. Но, к сожалению, по моим личным наблюдениям и по той информации, которой я обладаю, не все из них хотят жить в цивилизованных условиях. Несмотря на усилия соответствующих социальных служб, они продолжают вести бродячий образ жизни. Не так давно я был в доме ночного пребывания. Многие из бездомных там надолго не задерживаются. Виной тому – пристрастие к алкоголю, тяга к бродяжничеству. У меня были мысли поднять вопрос о создании специального учреждения для таких людей, но вряд ли в нынешних условиях оно будет востребовано.

Обращений в мой адрес от данной категории граждан и их родственников не поступало, хотя оказание им помощи вполне реально. Я готов заниматься этой проблемой совместно с федеральными, областными органами власти и органами местного самоуправления муниципальных образований области».