Автор заметок, которые мы хотим предложить читателям «районки», — наш земляк и коллега, заслуженный журналист Кубани, лауреат конкурса «Золотое перо Кубани» А.А. Игнаткин. В далёкие 1960-1970-е годы Алексей Алексеевич возглавлял Никифоровскую районную газету, которая называлась в то время «Знамя коммунизма». Впоследствии с семьёй переехал на постоянное место жительства в Краснодарский край, где продолжает в той же ипостаси трудиться в районной газете «Зори Предгорья». Звания «Заслуженный журналист Кубани» удостоился как раз за публикацию «красного Слона». В одно из своих посещений на Тамбовщину Алексей Алексеевич поделился своими впечатлениями о паломнических поездках по святым местам и передал нам свои записи о них с разрешением, если посчитаем возможным, опубликовать их в местной прессе. Надеемся, что заметки нашего земляка (даются в сокращении), написанные живым, доступным языком, содержащие авторские размышления и любопытные исторические факты, найдут отклик у наших читателей.
Между временем и вечностью
Вместе с кубанскими паломниками мне посчастливилось участвовать в поездке по православным обителям Рос-сии. Посещая уходящие своей историей в глубины веков храмы и монастыри, словно переступаешь незримую границу между временем и вечностью. Ты чувствуешь себя равным среди равных в прежде неведомом тебе светлом и благостном мире. Но при этом тебя не покидает ощущение, сходное с ощущением школьника, который пришёл к доброму учителю с плохо выученным уроком. Всё это очень здорово и незабываемо!
До Соловков дорога не-близкая, чуть ли не к самому Полярному кругу. И чтобы она была менее утомительной, организаторы включили в мар-шрут посещение по пути других известных православных святынь. Первая такая остановка произошла в Липецкой области, у святого источника, намоленного самим святителем Тихоном Задонским, который относится к женскому Свято-Тихоновскому Преображенскому монастырю. Был конец июня. Многие из нас к тому времени уже успели позагорать и покупаться в море, а в источнике вода была ледяной. Для новичков это оказалось непростым испытанием. Я в этот источник окунался прежде и знал, какое ощущение ждёт там, где заканчиваются ступеньки купели.
От источника я и ещё нес-колько паломников пешком отправились на «разведку» к расположенному выше от него, за рощей, женскому монастырю. Уже рассвело. Здесь недавно прошёл дождь, земля была ещё влажной, и вся растительность благоухала. Птицы своими трелями наперебой славили приход нового дня, откуда-то доносилось мычание выгоняемых на пастбище коров. После душного автобуса и утомительной дороги утренняя прохлада бодрила и прибавляла сил. Узкая тропинка привела нас к ухоженным монастырским огородам. Они никем не охранялись, хотя на грядках было полно созревших овощей. Тут же недалеко от грядок, в оградке среди цветов, увидели памятник погибшим воинам. Чувствовалось, что за братской могилой прилежно ухаживают и часто её посещают. Тропинка к ней была натоптанной. Вскоре мы оказались у массивных ворот ещё спящей обители. О нашем визите в монастыре не знали, и поэтому нас там никто не ждал. Потолкавшись у наглухо запёртых ворот, прошлись вокруг монастыря. По пути нам встретились две старушки с бидончиками, видно, из ближайшего села, спешили за святой водицей к источнику. А, может, и окунуться в нём. Они-то и рассказали нам, когда открывается обитель. Это время ещё не наступило, и нашему «десанту» ничего другого не оставалось делать, как вернуться назад. Столь скорое возвращение, похоже, немного огорчило оставшихся в автобусе и успевших прикорнуть на зорьке наших друзей по путешествию. Но, услышав восторженный рассказ о монастыре, все загорелись желанием в нём побывать. Экскурсия по женскому монастырю была недолгой, и мы вскоре снова отправились в путь, на этот раз в Рождество-Богородицкий мужской епархиальный монастырь, который расположен чуть ли ни в самом центре Задонска. От него десять минут ходьбы до городского рынка и столько же — до набережной Дона. Перед Октябрьской революцией монастырь был в числе десяти лучших обителей России. Его посещали члены императорской фамилии дома Романовых, в том числе незадолго до революции. Такой популярностью монастырь обязан, прежде всего, святителю Тихону, который пришёл сюда в 1769 году с поста епископа Воронежской епархии. Святитель Тихон умер в 1783 году. А спустя 60 с лишним лет, в 1846 году, когда в Рождество-Богородицком монастыре строили новый храм в честь его святыни — Владимирской иконы Божией Матери — потребовалось разобрать ветхое каменное церковное строение и алтарь, под которым в особом склепе был похоронен святитель Тихон. И оказалось, что склеп от давности обвалился, гробовая крышка была раздавлена кирпичами, а тело святителя, по свидетельству очевидцев, несмотря на сырость в склепе, «было обретено нетленным и пребывающим в том же положении и виде, в каком почивают угодники Божии в Киево-Печёрской Лавре». Мощи святителя положили в новую гробницу и поставили в тёплую монастырскую церковь. Об этом и о чудесных исцелениях молящихся святителю Тихону верующих архиепископ Воронежский Антоний дважды доносил Святейшему Синоду. Одновременно со вторым письмом, чувствуя свою близкую кончину, Антоний написал подобное письмо и императору Николаю I. После этого обращения была создана специальная комиссия во главе с Киевским митрополитом Исидором. Когда гробницу святителя в присутствии духовных чинов вскрыли, то оказалось, что донесение архиепископа Антония было правдивым. И мощи святителя Тихона, и его архиерейское облачение по-прежнему оставались нетленными. Об этом Святейший Синод доложил императору, теперь уже Александру. На докладе государь написал: «Согласен с мнением Святейшего Синода. Александр».
Обретение святыни
Открытие святых мощей епископа Воронежского и Задонского чудотворца Тихона состоялось 13 августа (по старому стилю) 1861 года, в тот же день недели, в какой он почил. Его имя сейчас широко известно в православном мире, славится и сама Рождество-Богородицкая мужская обитель. Подтверждение тому — многочисленные автобусы с паломниками, прибывающие сюда со всех регионов страны. Вывеска у ворот монастыря сообщала о правилах поведения в нём посетителей, которые они обязаны неукоснительно соблюдать. За воротами, уже на самой территории обители, под наскоро сколоченным навесом расположилось что-то похожее на лавку старьевщика. Но, как оказалось, здесь ничем не торговали, и денег не брали. Те, кто прибыли сюда в неподобающей для такого случая одежде, могли подобрать себе всё, что нужно для посещения монастыря.
В день нашего приезда монастырская территория больше походила на огромную стройку, нежели на обитель посвятивших себя молитвенному служению иноков. Рядом с действующими постройками можно было увидеть штабеля кирпича, кучи щебня и песка, арматуру, строительные конструкции. Возвращались к жизни прежде обречённые на разрушение старые монастырские сооружения, а рядом с ними возводились новые постройки.
По широким ступенькам мы поднялись к главному монастырскому храму — Владимирскому собору, где покоятся мощи святого Тихона Задонского. Я ловлю себя на мысли, что эти ступеньки знали и богомольцев, и богоборцев, разграбивших после революции имущество обители. Знали они и новомученика советской эпохи святителя Петра. Правда, верующим имя этого мужественного православного подвижника пока ещё не очень известно. И услышал я об этом новомученике не в Задонске, а на Соловках.
В июле 1925 года епископ Пётр (в миру Василий Константинович Зверев) прибыл в Воронеж в помощь к престарелому митрополиту Владимиру. К тому времени он за служение Православной Церкви успел не раз побывать на Лубянке, в Бутырской и Таганской тюрьмах и в ссылке. Тогда большинство воронежских церквей находились в руках священников-обновленцев, которых поддерживала советская власть. Обновленцами называли священнослужителей, признававших законность сформированного под диктовку эмиссаров ГПУ Высшего церковного совета (ВЦУ). Руководителем обновленческой церкви был поставлен митрополит Александр Введенский. Обновленческая церковь отвергла решения По-местного Собора о восстановлении патриаршества, разрешила духовенству второбрачие, а новый епископат в народе стал называться «женатым», так как епископы получили право жениться. Церковь раскололась. Патриарх Тихон (В.И. Белавин), принявший монашество с таким именем в честь святителя Тихона Задонского, объявил большевикам анафему, назвав их «безбожными властелинами тьмы», отлучил от Церкви и требовал от прихожан не вступать в общение с «извергами рода человеческого». В противовес патриарху митрополит А. Введенский пытался совместить несовместимое. Он утверждал, что программа большевиков — это то же самое христианское Евангелие, только набранное другим шрифтом. Пройдут годы, и эту идею воскресят и напишут в своих агитках правопреемники богоборцев — коммунисты постсоветской эпохи.
Продолжение следует...
