Тогда я работал председателем Гавриловского сельсовета и ехал на служебном «луноходе» в Чакинскую нефтебазу за талонами на бензин. Впереди увидел шагающего солдата с дипломатом в левой руке. По форме было видно, что служил он где-то…, не в Союзе. Кепка, высокие ботинки. Идёт, не оглядывается, не «голосует».
Догоняю, останавливаюсь, открываю дверцу. «Здравствуй, служивый! Садись, подвезу». Правая рука старшего сержанта взлетает к виску: «Здрасте, дядя Володя!»
Да это же Олег Лазуткин, сын наших чакинских друзей – Галины Сергеевны и Александра Ивановича.
- Олег, ты почему родителям письма не писал полгода? Мать из-за тебя глаза проплакала, больше месяца в областной больнице пролежала. Что случилось-то?
- Ничего не случилось. Хорошо, что не случилось. Всё время я им писал: «Жив, здоров», «Жив, здоров». Что ещё напишешь?.. Писать, что попал в госпиталь? Напугаются. Действительно, три дня лежал. Зуб неудачно удалили, инфекцию занесли. Три дня температуру сбивали. В приметы я не верил. Война заставила. Служба к концу, не дай Бог… Вот и перестал писать.
Увидев стоящую у калитки Галину Сергеевну, я пожал Олегу руку и сказал: «Встретимся».
Галина Сергеевна рухнула на колени и вскрикнула: «Сынок!» (Может быть это произошло в обратном порядке. Не помню, всё-таки 1988-й год).
Несколько лет подряд я пытался разговорить Олега о службе в Афганистане… И вот, наконец-то…
- В армию меня призвали в апреле 1986 года, когда я уже имел диплом об окончании агрономического отделения Чакинского техникума. Сразу же попал в Туркмению, г. Кушка, учебный центр. О месте прохождения будущей службы догадываться не было необходимости. Знали – дорога отсюда ведёт в Афганистан.
Страха не было, - не мы первые. Старались усвоить всё, чему учили.
Седьмое августа – Пули-Хумри, - север Афганистана. Город находится на пересечении главных транспортных магистралей страны. Отсюда и его стратегическое значение, отсюда и связанные с ним опасности.
В нашем взводе 35 человек – эстонцы, литовцы, латыши, узбеки, украинцы, … сборная всех республик Союза. Командир взвода лейтенант Стожилов, ленинградец. Живём в казармах, напоминающих временное жильё. (Гранатомёт разнесёт их в щепки). В гарнизоне есть баня, магазин, своя вода.
Стреляют по гарнизону редко. Те, кто находится на территории, живы. Но часто приходится сопровождать в разные места различные военные грузы. Из этих поездок возвращаются не все. За два года из нашего взвода досрочно «демобилизовались» 32 человека, - кто по ранению, а кто с биркой «Груз 200»…
Два раза мне выпадало оказаться в Кабуле, сопровождали на БТРах высокозванных начальников. Из первой поездки не вернулся один боец, а во второй один из БТРов подорвался на мине…
Перед «дембелем» взводный художник готовил мне записную книжку, кто-то умыкнул. Фотографии привёз просто в чемоданчике. Вот на этой, сделанной через год службы, в живых я и сосед слева.
Афганские награды? Их вручили в Ржаксе. В Афганистане нам троим из взвода, в качестве поощрения, продали в армейском магазине магнитофоны.
«Афганский синдром»? Меня он не коснулся, нервы в порядке. Спал и сплю хорошо, не вскакиваю.
Афганистан? Да, он был. Но ведь не только у меня.
Меня звали работать в Ржаксинский РОВД, но я не пошёл, пахать землю лучше…
