ВДОВА
Ты его проводила до станции дымной,
Ты составу глядела встревоженно вслед,
И остался на память тебе о любимом
Лишь на вешалке старый знакомый берет.
Ты его у себя на подушке держала,
Теребила руками его сгоряча,
И рыдала ночами, безумно рыдала,
Дорогое любимое имя шепча.
Натерпелась всего ты, хотела быть сильной,
Всё хотела успеть по порядку да в срок,
И была бы всегда молодой и красивой,
Да состарило горе и чёрный платок.
Чёрный словно тот день – была осень и слякоть,
Когда тихо во двор прошагал почтальон,
И не глядя в глаза твои, чтоб не заплакать,
Похоронку, вздыхая, вручил тебе он.
Пряча взгляд, словно почту виновной считает,
Словно люди винят и его самого,
Что из рук его горе порой получают,
А не радость-привет, как хотелось того.
Ты вертела бумагу в руках непослушных,
Головою качала, почти не дыша,
И рукою за ветку хваталась тщедушно,
Больно сердце рвалось, леденела душа.
А когда поняла, что оно представляет,
Крик истошный застыл на синюшных губах.
Ощутила – дыханья тебе не хватает,
А в сознанье шептались тревога и страх.
Не поверив тому, что сама прочитала,
Почтальона догнав, из последних ты сил
Перед ним на колени сползла, умоляя,
Чтобы чёрный тот лист на письмо заменил.
Дорогое письмо со знакомыми буквами,
Где беречься просил, где родной называл.
Страх готова терпеть была с болью и муками,
Лишь бы муж его снова из окопа прислал.
Может, это ошибка, иль что-то напутано,
Он ведь самый родной, он погибнуть не мог!
И в кладовке в пыли, паутиной окутанный,
Пусть проклятый валяется чёрный платок…
Но беду не прогнать, не отправить с напутствием,
Поползла по дворам, разлетелась молва,
И соседи, в глаза тебе глядя с сочувствием,
Окрестили тебя страшным словом «ВДОВА».
А потом были годы тоски и печали,
Были слёзы и губы искусаны в кровь.
Пусть года проходили, пусть дни пролетали,
Но из сердца не стерли ни боль, ни любовь.
Ты состарилась, возраст твой здесь постарался,
Поседела, болеешь, ступаешь едва,
Лишь берет на подушке, как прежде, остался,
Словно память об имени горьком - «ВДОВА».
