Из истории Борозды

СЕЛО БОРОЗДА

Село Борозда.
Кто назвал его так?
Наверно, на выдумки
Был он мастак.
Скажу: Борозда -
и послышится мне,
как дышит под плугом
земля по весне.
Скажу: Борозда -
вижу дедушкин дом,
прозрачные ветлы
над светлым прудом.
Вот дедушка вышел,
стоит на крыльце,
и борозды лет
у него на лице.
Теплее
Становится сердцу всегда,
Лишь только подумаю я:
Борозда.
Татьяна Полякова

ПЕРВОЕ упоминание о деревне Борозда относится к седьмой переписи населения - 1815г. В ревизской сказке 1815г. значится: "Деревня Борозда. Помещицы госпожи подполковницы Парасковии Артемьевны Тимофеевой, урожденной графини Воронцовой. Крестьяне-малороссияне…". В это время в д. Борозда числилось мужчин - 94, женщин - 106 человек, домов - 22.
Прасковья Артемьевна Воронцова (1786 -1842) окончила в 1803 г. Смольный институт с шифром. В 1813 г. вышла замуж за тамбовского помещика Александра Ульяновича Тимофеева (1765 - 1834), сына богатого откупщика. В том же году умер её отец. Как следует из общедоступных источников, брак совершился по причине расстроенного состояния графа Воронцова. Александр же Ульянович происходил из незнатного, но богатого дворянского рода.
Павел Антонов, дворовый человек свекрови Прасковии Артемьевны Воронцовой (которую звали Надежда Ивановна Тимофеева), по поручению своих господ отвечал за перепись населения деревни Борозда.
Перепись дворовых людей, крестьян и малороссиян в деревне Кариане (Воронцовке) и Борозде в 1834 г. Прасковья Артемьевна Тимофеева поручила своему поверенному штабс - капитану Луке Алексееву. Любопытно, что в данной ревизской сказке ошибочно неоднократно указывается, что Прасковья Артемьевна являлась дочерью помещика Тимофеева, а не женой.
По данной переписи в Борозде насчитывалось мужчин 15, женщин 14, а всего 29 человек.
В ревизской сказке 1858 г. упоминается "сельцо Никольское, Кирьян тож". Принадлежало оно помещику подпоручику Дмитрию Михайловичу Муратову. Дворовых людей и крестьян проживало в Никольском (Муратово) мужского пола 16 человек, женского пола - 17.
Перепись населения 1858 г. в Борозде была поручена крестьянскому старосте Евгению Михайлову. Однако в связи с его неграмотностью, подписал документ тамбовский мещанин Николай Петров Кареев. В 1858 г. Бороздой владела Надежда Александровна Гаврищенко, дочь Прасковии Артемьевны Воронцовой и Александра Ульяновича Тимофеева. Дворовых людей в Борозде насчитывалось 223 мужчин и 212 женщин.
Шли годы. Деревня менялась и развивалась. Согласно Тамбовскому губернскому Списку населённых мест в 1862 г. в Борозде было уже 222 мужчины, 220 женщин и 61 двор. В 1897г. в Борозде ("Хохлах") Кариановской волости проживало уже 800 жителей.

ДО РЕВОЛЮЦИИ

Таким образом, деревня Борозда состояла когда-то из трёх частей. Первая часть была населена украинцами (крестьяне-малороссияне) и населяли они небольшую территорию в центре Борозды на левом берегу балки, родники которой питают р. Кариан. Перегородив балку плотиной, первые поселенцы получили пруд - жизненно необходимый для ведения хозяйства. У нас всегда была слышна украинская речь. "Здоровеньки буллы!" - приветствовали друг друга "людины" при встрече. "Будь ласка!" - так они произносили слово "пожалуйста". Сейчас "хохлы" обрусели и только у глубоких стариков можно услышать украинскую "мову". Почему "хохлы"? На голове у мужчин был традиционный для запорожцев чуб, т. е. вся голова обрита, а на темени оставался клок волос. Для жителей окрестных деревень этот чуб казался хохлом и всё поселение было прозвано "Хохлы". Так в просторечии и пошло это название из века в век. Со слов Полякова Фрола Семёновича, родившегося 27.08.1888г., (прадед ныне живущего в Борозде Полякова Александра Евгеньевича) его отец, Семён Данилович родился в 1848 году в Борозде, а дед Данила, прослуживший двадцать лет в царской армии 1799 года рождения.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ Борозды - русскоязычная, так как это потомки крепостных крестьян, выселенных из Большого Кариана помещиком Муратовым. В восемнадцатом веке перед реформой 1861 г. обстановка в Кариане была напряжённой, и недовольных крестьян для разрядки обстановки переселили на местность рядом с "Хохлами" южнее по балке. Эти крестьяне тоже запрудили балку. Причём, по мере разрастания деревни, плотину несколько раз переносили на юг. Официальное название у вновь образованной деревни было Никольское, а все окружающие употребляли другое название "Муратово". Разделены между собой "Хохлы” и "Муратово" были отрогом балки, идущим на восток. На этом отроге "хохлы" насыпали ещё две плотины на небольшом расстоянии друг от друга, получив при этом ещё два небольших пруда. "Муратово" очень тесно было связано с Карианом - там остались их корни, там был их церковный приход. В Кариан-Новопокровской церкви "муратские" стояли с левой стороны. Они очень любили церковный звон, несущийся с колокольни из Кариана. Да и волость была Карианская, Тамбовского уезда. Чтобы поддерживать связь с Карианом, от "Муратово" до Кариана вручную насыпали высокий грейдер, рядом с которым вырыли глубокие кюветы, для сбора дождевой и полой воды. За грейдером следил объездчик, даже в советское время. В сырое время конным повозкам туда нельзя было заезжать, дабы не нарезать колеи. (В настоящее время он уничтожен, остались в рельефе только заросшие травой кюветы). По этой дороге проходили обозы с сельхозпродукцией, которая отправлялась в Тамбов.
Проезжали обозы недалеко от "Чичеренского кургана". Он и сейчас возвышается на поле арендатора Филатова А. А.. На его вершине в советское время была установлена триангуляционная вышка. Это геодезический пункт. Таких курганов, расположенных в округе было три (два уничтожены). Они насыпаны были в XII - XIII веках на самых высоких точках рельефа. Когда поднимаешься на курган, то все окружающие деревни видны как на ладони. Это были сигнальные курганы. На их вершине всегда находилась вышка, сделанная их брёвен и соломы. Сторожевой следил за горизонтом. Если он видел поднимающиеся клубы пыли - значит, кочевники идут на Русь. Сторожевой поджигал солому. С соседних курганов видели дым, поджигали свои вышки. Так шло оповещение о набеге врага. Население быстро собирало свой скарб и пряталось в лесах. Надо сказать, что 65% Тамбовской области было занято лесами.
Третья часть Борозды в виде посёлка Морозовский была построена в двадцатых годах двадцатого века, усилиями "хохлов" и просуществовала около тридцати пяти лет. Население в "Хохлах" увеличилось, было решено двадцать семей отселить на отрог балки южнее "Муратово", за Крутым Яром. Земли им отдали самые плодородные и помогали строиться всей деревней. Название посёлок получил по фамилии переселенцев Морозовых, т. к. их было большее количество - пять семей. Но один местный юморист назвал его "Гноёвкой" и прилипло это название к посёлку. В связи с удаленностью, отсутствием магазина, школы и прочего жить там люди долго не смогли.
Жилище в нашей местности было или саманным, или кирпичным. Называлось оно не домом, а избой, а в "Хохлах" - хатой. Избы - небольшие по размерам: от 20 до 30 кв.м, вмещали по десять и более человек. Полы земляные, сверху насыпали и утрамбовывали небольшой слой красной глины. К религиозным праздникам пол мазали сверху новым слоем глины, она подсыхала и пол становился новым, чистым и красивым. В холодное время года на пол стелили солому. Стены были сложены из самана. Саман делали из соломы и глины, которые поливали водой и месили на земле или ногами, или лошадьми, при этом образовывался большой круг. Месили долго, чтобы хорошо промешать. Потом этот круг подбирали от краев к центру в кучку и давали постоять дня три-четыре. Состав становился пластичным, вязким. После этого из досок сбивали станки прямоугольной формы размером 50х75х15см. Эти станки раскладывали на земле и забивали в них намешанную глину с соломой. Ждали, когда высохнет, вытряхивали из станков готовые саманы. Из них без фундамента, прямо на земле и клали избы. Они были невысокими, с маленькими окошками - как бы подслеповатыми.
ХОРОШИЕ хозяева такие избы сверху штукатурили или, как говорили у нас, "обмазывали". Брали основным компонентом песок, он выходил на поверхность в некоторых местах близ деревни по берегам балок, как и глина, добавляли глину и коровяк, всё хозяйки перемешивали в корытах руками до однородной смеси и ладошками наносили на стены ровным тонким слоем. Рядом с ними стояло ведро с водой, в которой была кисть из горькой полыни. Она растёт маленькой, низенькой и пушистой, и её использовали, связывая пучками разной величины и для кистей, и для веников. Никогда у нас не выращивали специально веники. Зачем? А какой стоял запах зимой от заготовленных летом веников из полыни! Так вот, кисти смачивали водой и разравнивали шероховатости на стене, которые остаются при нанесении раствора руками. Также стены облагораживали и внутри дома. Потом избы белили известью. В результате стояли они беленькими и чистенькими. Потолок забирали из деревьев, растущих под руками: берёза, ветла. Изнутри его обмазывали тем же составом, из которого делали саманы, и штукатурили, белили. Сверху на потолок для утепления насыпали сухой навоз. Из горбылей строился верх, который покрыт был ржаной соломой. Она лучше всего подходила для кровли - длинная. В каждой деревне были свои умельцы. Одни кровельщики связывали снопы и эти снопы укладывали рядами от основания крыши друг на друга, поднимаясь вверх. Другие ухитрялись без снопов укладывать солому на крыше, так же постепенно поднимаясь все выше и выше. Эти крыши не протекали до тех пор, пока не сгнивала солома. Порой после неурожайных лет мало было не только зерна, но и соломы. У крестьян не хватало корма корове до весны и приходилось использовать крышу. Коровы падали от недоедания и их пеньковыми верёвками подвешивали и поддерживали в стоячем положении, чтобы не было пролежней. До следующего урожая оставались такие избы без крова над головой. А если ещё один неурожай… Служили такие крыши, если их не съедали коровы, до двадцати лет.
А ещё избы клали из кирпича. Кирпичи делали сами, обжигали их. В наше время в рельефе сохранились следы обжигных ямы. Одним из мастеров по изготовлению кирпича был Пётр Алексеевич Кольчугин. Дом, сложенный им для своей семьи, до сих пор стоит в Муратово. Дома из кирпича клались особым способом - с засыпями. Стены состояли из двух рядов кирпичей, между которыми было пространство, сантиметров 40 шириной, которое было засыпано снизу доверху золой. Такие дома были чуть больше и выше, чем саманные. Чем ниже изба, тем меньше её надо отапливать. Чем в степи топились? Навозом, конечно. Он накапливался за зиму у крестьян на задворках или в завалинках. Завалинки делали у стен домов. Начиная с осени, вычищаемый навоз укладывали вокруг домов шириной сантиметров в 60 и высотой в метр для утепления избы. Весной его раскладывали рядками и сушили на солнце. Затем собирали в кошёлки (большие плетёные из ивовых прутьев корзины, к одному краю которых привязывали верёвку и носили за неё на плече) или накладывали на одеяло и складывали в омёт. Навозом топили русские печи. Ещё из сырого навоза делали кизяки. У крестьян были станки такие же, как и для изготовления саманов, только меньших размеров. В эти станки набивали навоз, высушивали и получались небольшие, величиной с современный кирпич и такой же формы кизяки. Их тоже сжигали в печи.
В "Хохлах" хаты строили ещё из горбылей и обмазывали. Но они были холоднее, чем саманные или кирпичные. Домов, что в Муратово, что в Хохлах, в начале XX века стало столько, что они зачастую были слеплены друг с другом, т. е. стена одного дома была стеной следующего и т. д. Между несколькими домами, стоявшими плечом к плечу, оставляли один проезд для лошадиной упряжки, чтобы можно было проехать на задворки. Улицы тянулись вдоль прудов. Это были два ряда домов, стоящих друг к другу фасадами, между которыми проходила проезжая дорога. Позади к домам были пристроены хозяйственные дворы, в которых содержался скот. Ко дворам из жёрдочек пристраивали летние пригоны. Далее шли риги, а ближе к пруду - огороды и сады.
В доме большую площадь занимала русская печь. Русская печь была для жителей средней полосы России их жизнью. Она выполняла сразу несколько функций. Основная - давать тепло. Другая - готовить пищу. Никакие современные приборы не сравнятся с русской печью по качеству приготовленной пищи. А она была немудрёная, в основном, щи да пшённая каша. Хозяйка вставала рано утром и растапливала печь. Навоз накладывала на большой таган деревянной лопатой, по мере прогорания помешивала его кочергой. Весь процесс занимал часа полтора - два. Пищу готовили в чугунках или глиняных горшках. Чугуны ставили в печь рогачами. Чтобы было не тяжело, под рогач клали каток (короткий деревянный кругляшёк) и на катке закатывали чугун в печь. Чугуны были разных размеров. Некоторые полутора- и двухведёрные. Пища долго томилась в печи. На обед ели щи, на завтрак - кашу, а на ужин - в кашу заливали щи и ставили в печь. Во время поста были популярными "хохлацкие" щи. Их готовили без мяса из кислой капусты. К ним варили нечищеную картошку, которую потом чистили и на сковороде ставили в печь обжаривать. Потом вприкуску со щами ели эту картошку.
А ЕЩЁ на печи спали, постелив дерюжки. Русские люди редко болели простудными заболеваниями и радикулитами. Они на печи так прогревались, что ни одна физиотерапия не нужна была. Там же в холодное время года купали детей в деревянных корытах. Взрослые же купались на поду внутри печи. От печи делали настил из досок до ближайшей стенки, который назывался палатьями. На палатьях спали дети. А под печкой была выкопана яма. Осенью в неё на хранение засыпали картошку. Ближе к весне картошку съедали. А на её место помещали маленького телёнка, и он там находился до тёплой погоды.
Ещё надо сказать об одном предмете, занимающем почти одну треть дома - ткацком стане. Он был метра полтора в высоту, метра полтора в ширину и метра два в длину. Состоял из станин, берд, нитчёнок, челнока. Это про него есть каверзная загадка: ногами пру, пузом тру, где ощерится - там воткну. Этот стан только летом не стоял посередине дома, так как было не до ткачества, крестьяне занимались полевыми работами.
До Октябрьской революции и ещё некоторое время после неё лён был одной из основных выращиваемых культур, так же как и конопля. Лён рос невысоким из-за недостатка влажности и высоких температур.. Использовался в основном лён-кудряш. Его жали серпами, связывали в снопы, замачивали в прудах, высушивали и моченец убирали в риги (большие сараи). В зимнее время его мяли на мялке, потом чесали на гребнях, вставленных в донце гребёнками. Из полученных нитей на ткацких станах ткали льняные холсты. Они были грязно-жёлтого цвета.
ЛЕТОМ их расстилали на лугу и отбеливали под солнечными лучами. Белые холсты шли на пошив рубах, штанов, юбок, сарафанов и т.д. До сих пор сохранились в некоторых домах льняные полотенца, вышитые местными мастерицами чёрными и красными нитками крестом или гладью.
Семя льна использовалось для получения льняного масла, которое добавляли в каши. Знали люди и о лечебных свойствах льна. Семена льна оттапливали, полученный отвар пили для лечения мочевого пузыря, мыли им голову для укрепления волос. Ещё на ткацких станах ткали дерюжки-верчужки. Ничего не пропадало в крестьянских домах. Старую одежду рвали на полоски и эти полоски на ткацком стане соединяли между собой - получались красивые разноцветные половички, которые лежали и на полу, и на печи, и на кровати. А верчужки ткали из скрученной небольшими пучочками крашенной в разные цвета соломы. Их стелили только на пол, так как они были очень колючими. Для краски использовались травы, например, конский щавель давал коричнево-красный цвет. Также остатки ткани сшивали в лоскутные одеяла.
О наркотических свойствах конопли в нашей деревне не знали. Она росла повсюду: и дикая, и окультуренная. А выращивали её для получения пеньки и конопляного масла. Из пеньки вили верёвки, а масло использовали в лампадах. В деревне знали о наркотических свойства другого растения - дурмана. Кольчугина Аграфена Филипповна курила трубку с сушёными и истолчёнными листьями дурмана. Она, конечно, не ловила "кайф", как сейчас говорят. Просто у неё была бронхиальная астма, приступы которой проходили при курении дурмана.
Около её дома всегда росло это мощное травянистое растение, высотой метра в два с огромными, твёрдыми, тёмно-зелёными шишками. Толкли дурман в ступе. Ступа представляла собой вырубленную из целого ствола дуба диаметром пятьдесят сантиметров и высотой с метр форму в виде песочных часов. Сверху и снизу были вырублены углубления в виде чаш. В одном из этих углублений толкли просо и получали из него пшено, а в другом толкли табак или дурман, как бабушка. Толкли специально вырубленными для этого из стволов дуба диаметром сантиметров пятнадцать толкачами длиной в метр. Чтобы удобно было держать толкач, в середине ствола по всему диаметру вырубалось углубление под руку.
Корова была кормилицей. Она давала человеку молоко, творог, масло, сметану, сливки, йогурт, сыр и прочие молочные продукты, а также мясо, жир. Из кожи выделывали хром, супонь. Во время войны даже пахали на коровах. Коровье молоко ели не круглый год. Люди соблюдали посты. Во время Великого поста из молока делали творог и хранили его в кадках в йогурте. Собирали также сметану. Из сметаны сбивали в деревянных маслобойках сливочное масло. Летняя сметана быстро сбивалась. А вот зимнюю сметану приходилось бить часами. Маслобойка представляла из себя сбитую из досок, высотой где-то в метр со сторонами сантиметров двадцать коробку с крышкой и дном. В крышке вырезалась круглая дырочка, куда вставлялась круглая палка, на одном конце которой был прибит крест из деревянных планок. В маслобойку наливалась сметана до половины объёма, вставлялась палка и закрывалась крышка. Женщина, стоя или сидя, поднимала палку вверх и опускала вниз, болтала в маслобойке сметану до тех пор, пока та не превратится в масло. Потом это масло кипятили на огне (топили) и оно становилось топлёным. Масло топить - надо было уметь. Хорошо вытопленное масло без хлопьев, золотое на цвет. Его ещё подсаливали, чтоб оно дольше хранилось. К Пасхе жители, у которых образовались запасы молочных продуктов, разносили их соседям, у которых не было коров или у кого коровы не доились по каким-либо причинам. В результате, у всех в деревне Пасха была сытым праздником с творогом, молоком, маслом. Разносили также и яйца, которые в Чистый четверг красили отваром луковой шелухи, в этот день пекли куличи.
КРОМЕ пшённых каш и кулешей, основными продуктами питания был ржаной хлеб и ржаной квас. Крестьяне до революции сеяли в основном рожь. Она давала высокие урожаи. Из ржи на жерновах получали муку. Жернова - это два больших круглых камня, находящихся друг над другом, с отверстием в центре верхнего камня, в которое насыпали зерно. Этот верхний камень можно было вращать за деревянную ручку, которая вставлялась в отверстие на боку камня. При вращении одного камня относительно другого зерно попадало между ними и растиралось в муку. Ещё муку получали на ветряных мельницах, которые тоже были в нашей деревне. Из ржаной муки пекли вкуснейший, душистый хлеб и варили ржаной квас.
Хлебом этим мы угощали учителей и директоров школ, которые приезжали в Бороздинскую школу на семинар по краеведческой работе в 1992 г. Кольчугина Анна Алексеевна пекла эти хлебы, так как не любила "покупной". Мы встречали на семинаре гостей её хлебом с солью. После семинара гости попросили отведать его и весь по кусочкам разобрали и развезли по всему Знаменскому району, так он им понравился.
Ставили его на закваске. Закваску хранили как зеницу ока в погребе. На закваске варили и квас. Рецепт его прост: килограмм ржаной муки заливали, помешивая скалкой, кипятком, чтобы не было бомбошек. Давали остыть, добавляли закваски (или дрожжей), ставили в тепло подходить. Когда тесто закиснет, доливали тёплой воды (можно кипячёной, можно некипячёной) и давали квасу созреть.
Мясо ели только в зимнее время.
Незаменима в хозяйстве крестьянина лошадь. С ней обращались как с членом семьи. Она была помощницей во всех работах, но и конину крестьяне ели с удовольствием. Безлошадным жить было очень трудно. Они становились батраками у зажиточных крестьян, какие появились в деревне к началу XIX века.
Овец держали очень немногие и в малом количестве - корма для них не хватало. Обувались, в основном, в лапти и чуньки. Лапти плели из лыка и обматывали онучами. В нашей местности чуньки вязали из льняных ниток. Они своей формой похожи на подследники или короткие носочки. В холодное время года чуньки обшивались овечьей овчиной, шерстью внутрь. Валенки были для крестьян богатством. Если и были, то у хозяина дома. Детей зимой на улицу редко выпускали. В те редкие минуты, когда отец разрешал кому-то из детей обуть валенки и выйти поиграть на улицу, они были счастливы. У некоторых мужиков были хромовые сапоги, которые передавались по наследству из поколения в поколение, т. к. одевали их только по праздникам в церковь. Да и то до церкви шли босиком и лишь в церкви стояли в сапогах.
И это было до двадцатых годов двадцатого столетия. По воспоминаниям Полякова Виктора Дмитриевича, Борозду этого времени было видно издалека. В конце выгона за деревней стояли три ветряные мельницы. Две почти рядом, а третья - в конце деревни ближе к Муратовым. Ее звали "Левша". Она, в отличие от других, вращала крыльями в левую сторону. Принадлежала "Левша" Захару Фомичу Панченко, одному из зажиточных в Борозде мужиков. Двумя другими владели: одной - братья Кушиновы, так они именовались в деревне, второй - братья Корнюковы.
Была и четвёртая. Она стояла за плотиной, ниже остальных и издали её видно не было. Хозяином был Прохор Данилович Данюшин. Прохор Данилович - мужик видный. Кроме своей мельницы ему принадлежала значительная доля мельниц Кушиновых и Карнюковых.
Время шло. Деревня разрасталась. Богатые ещё больше богатели, а бедные окончательно разорялись, уступая свои земли богатым и становились от них зависимыми.
Неудержимо таяла земля бедных крестьян. Её скупали не только бороздинские богачи, но те, кто был далеко от Борозды.
С юга почти до самого пруда землю приобрёл помещик Ряхов. Большая часть населения деревни батрачила у него на сезонных работах. Некоторые батрачили постоянно, например, Фрол Степанович Лаврентьев был у него личным кучером вплоть до революции 1917 г.
С запада вплотную к деревне примыкали земли купца Бочарникова, когда-то принадлежавшие бороздинцам. Огромный Бочарников сад со знаменитой антоновкой и крахмальный завод поглощали даровую рабочую силу, приводя бороздинцев к ещё большему разорению. За 20 коп. в день от зари до зари работали бороздинские женщины в имении Бочарникова.
Борозда была ещё и зажата мощным кольцом вплотную примыкавших к ней земель могущественных Строганова, Воронцова, Чичерина, Ряхова, Елагина, Бочарникова, Липунцова. И не было просвета в этом кольце, через который бороздинский мужик мог бы вырваться из кабалы на простор.
Муратские работали на своего помещика. Старожилы вспоминали как женщинам во время посадки подсолнечника приходилось целыми днями петь, чтобы ни одна не смогла положить в себе в рот семечку. Перед посевом управляющий демонстративно поливал семенной материал своей мочой.
Этот могучий круг с каждым годом сжимался и сжимался, и концу 1918 года, когда на Тамбовщине установилась Советская власть, в Борозде была значительная часть безземельных крестьянских дворов, а малоземельные не были способны обрабатывать свои скудные участки из-за нищенских условий.

РЕВОЛЮЦИЯ И ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

СРАЗУ ПОСЛЕ революции Бочарников, Липунцов, Ряхов и другие покинули свои имения. Их заводы, жилые и хозяйственные постройки были разгромлены местными мужиками, а земли государством были переданы в вечное пользование крестьянам. Долгие годы торчали жерлами в небо бездействующие высокие трубы крахмального завода Бочарникова и спиртоводочного завода Липунцова.
На целых четыре километра раздвинулись земельные бороздинские границы в сторону Воронцовки и Криуши. Это самые плодородные земли, которые раньше называли конопляником.
Отошла к Борозде земля вместе с садом Бочарникова и так называемая Липунцовская Янцева степь, раздвинув Бороздинскую границу на запад более чем на километр.
Крестьяне получили новые земли и сразу же стали отселяться на правую сторону пруда.
За три года вырос просторный новый посёлок с удобными приусадебными участками и цветущими садами. И люди дали ему имя "Победа". А спустя несколько лет с этим названием был организован первый бороздинский колхоз.
С приходом Советской власти на Тамбовщину крестьяне получили землю. Они обеими руками ухватились за неё и уже не собирались отдавать никому.
Но борьба за власть ещё не закончилась.
Тамбовская губерния являлась типичным аграрным районом Черноземья. И пережитки крепостничества как нигде были ощутимы. Сельское население составляло 92% Тамбовского края. Более половины всех земель принадлежало частным владельцам. В деревнях насчитывалось до 20% кулацких хозяйств.
Примерно такое же соотношение было и в Борозде. Более зажиточная часть деревни - более 20 дворов - держала в своих руках почти половину всей крестьянской земли. Она имела табуны лошадей, всевозможный сельскохозяйственный инвентарь и оборудование, капитально построенные каменные дома и подсобные хозяйственные строения. Им принадлежали мельницы и крупорушки, торговые лавки. Они держали постоянных батраков и сезонных рабочих из числа бороздинских крестьян.
В таких благодатных условиях выросла и активно действовала на Тамбовщине сильная эсеровская организация. Эсеры оказывали большое влияние на крестьян и считали Тамбовскую губернию своей "цитаделью". Себя они называли крестьянской партией.
Неискушённое в тонкостях политических событий среднее и беднейшее крестьянство считало партию эсеров ближе к себе и фактически являлось их попутчиком.
Что касается кулачества, то оно твёрдо заняло место на платформе эсеров.
Такие сложившиеся условия на Тамбовщине дали возможность эсерам уже в первой половине 1918 года открыто выступать за свержение Советской власти.
Восстания вспыхивали одно за другим в ряде волостей. В том числе в Знаменской, Лавровской и Карианской.
Для привлечения на свою сторону более широких масс крестьянства создавались контрреволюционные "комитеты спасения революции". В задачу комитетов входили борьба с политикой продразвёрстки и всяческий её саботаж, неподчинение Советам, в конечном итоге, свержение власти коммунистов-большевиков.
В Карианской волости, куда входила деревня Борозда, Волостным комитетом руководил белый офицер-эсер С. К. Бочаров Им же были созданы подобные "комитеты по спасению революции" в близлежащих сёлах, в то числе и в д.Борозда.
В Бороздинский комитет вошли: Чернов Осип Матвеевич - председатель комитета, Башков Федот Егорович, Щёголев Семён Андреевич. Сюда же входили из деревни Никольское (Муратовы) Купцов Иван Лаврентьевич, Соловьёв Иван Филиппович, Соловьёв Семён Филиппович.
Все они по указанию волостного комитета ежедневно митинговали и призывали крестьян всеми силами поддерживать местный контрреволюционный комитет.
Сходки в деревне собирались всё чаще и чаще. На них то и дело приезжали кулацко-эсеровские агитаторы от волостного комитета. Они призывали крестьян не выполнять указания Советов о сдаче излишков хлеба, прятать его от глаз продотрядчиков и расправляться с ними, как с коммунистами.
С разоблачением эсеровской политики резко выступил на сходках в защиту Советской власти недавно демобилизованный и вернувшийся в деревню солдат расформированного Тамбовского полка Фёдор Филиппович Поляков.
Полк, в котором служил Фёдор, эсеровское командование сочло ненадёжным, и он был распущен.
Фёдор призывал население всеми силами поддержать Советы и не поддаваться на провокации кулацких агитаторов, конечной целью которых являлось возвращение к старым порядкам.
Разобравшись в событиях, И.Л.Купцов, И.Ф. Соловьёв и его брат Семён вышли из местного комитета.
Они ушли добровольцами в отряды Красной армии, где впоследствии стали коммунистами и боролись до окончания гражданской войны с врагами советской власти. И.Ф.Соловьёв стал командиром одного из отрядов Красной Армии. В это же время добровольно ушёл в Красную Армию и Денисов Иван Михайлович.
Беднота и значительная часть середнячества поддерживали выступления Фёдора Полякова, были полностью с ним согласны, но открыто на сходках отпора кулакам не давали. Они осуждали насилие и угрозы со стороны эсеровских агитаторов, требовавших применения карательных мер к крестьянам, не выполняющих требования местных комитетов.
ВЕСНОЙ 1918 года в деревню возвратился Иван Степанович Кутин. Ещё подростком он ушёл в Тамбов и учился там сапожному делу. Долго работал сапожником у хозяина, затем от него ушёл и работал самостоятельно на Тамбовском "толчке". Вернулся в деревню, когда ему было 34 года. Из-за инвалидности (был хромой) продолжал сапожничать. Его дочь Наталья вспоминает: "Начиная с 1919 г., в наш дом наведывались неизвестные нам с матерью люди и о чём-то негромко разговаривали. А потом сам отец куда-то исчезал. Сколько мать не допытывалась, куда он отлучается, всегда отвечал "за товаром для обуви". Мать моя всегда была в тревоге и часто плакала. Тогда отец признался ей, что он вступил в члены Коммунистической партии и что центр их находится в Токарёвке.
Мать его долго уговаривала, чтобы он поехал в Токарёвку и отказался, вышел из членов партии, потому что его могут убить, если узнают, что он коммунист. На всех сходках приезжие только и призывают убивать коммунистов".
С августа 1920 года начался открытый мятеж против Советской власти.
За время мятежа антоновцы убили более тысячи коммунистов и советских работников. И пытались делать налёты на Борозду с целью мобилизации населения в свои ряды, им этого не удавалось. Из всей деревни нашлось только четыре человека, которые ушли в банду: это Балябин Серафим Николаевич и его брат Андрей, Марков Филипп Данилович и его брат Григорий.
Распоясавшиеся банды грабили население. Забирали имущество, вплоть до постельного белья и подушек. Ни один бандитский налёт на деревню не проходил без разорения крестьянских хозяйств.
Серафим Балябин стал первым подручным главаря местной бандитской шайки Васьки Карася.
Бандиты жестоко и безжалостно расправлялись с коммунистами, представителями Советской власти и со всеми, кто сочувствовал им.
Совершенно беззащитных перед вооружёнными бандитами жителей нашей деревни охватывал страх. Неоднократно бандиты пороли плетями родителей секретаря сельского Совета Александру Ивановну и Филиппа Васильевича Поляковых, домогаясь у них, где скрывается их сын Дмитрий, приговорённый бандитами к смертной казни.
В ноябре 1920 г., вечером, банда Карася совершила очередной налёт на Борозду. Бандиты вороньём разлетелись по крестьянским избам, - торопясь втискивать в походные мешки награбленное. Карась в сопровождении Мишки Обширного, жившего в Дуплято-Маслово, стремительно двинулся к дому Ивана Степановича Кутина.
Щуплый, маленького роста Карась с постоянно оскаленным щербатым ртом, рыскающими, колючими антрацитового цвета глазами, напоминал хищного хорька. Длинная, чёрной овчины шуба с закатанными вверх рукавами неуклюже сидела на его фигурке, явно подчеркивала, что она с чужого плеча.
По воспоминаниям дочери Ивана Степановича Натальи Кутиной, в этот вечер в их доме намечалось собрание партийной ячейки. На собрании из бороздинцев должны были присутствовать Иван Степанович и Сергей Степанович Кутины и Сергей Захарович Денисов. Но сбор опередили бандиты.
Вооружённые Карась и Обширный ворвались в дом Кутина. Карась встал у двери, а Обширный приготовленной верёвкой связывал назад руки Ивану Степановичу.
В избу вошёл брат Ивана Степановича Сергей. Связали руки и ему.
Не дав попрощаться с родными, вывели связанных на улицу, впихнули в сани и вывезли за деревню. Метрах в ста от дома старого кузнеца Василия Фёдоровича Кулакова остановились. Обширный остался сторожить арестованных, а Карась пошёл в дом кузнеца.
В ЭТО ВРЕМЯ Иван Степанович сумел развязать руки брату и шепнул: "Беги! Я убежать не могу с хромой ногой".
Сергей вывалился из саней и скрылся в полутьме.
На поднятую Обширным тревогу из дома выбежал Карась с топором в руках, приблизился к Кутину. Обширный ногой вытолкнул Кутина из саней и Карась нанёс ему несколько ударов обухом топора по голове.
В ходе проводимых чекистами операций в период разгрома антоновщины в Борозде были арестованы председатель контрреволюционного "Комитета защиты революции" Чернов Осип Матвеевич и члены этого комитета Башков Федот Егорович, Щёголев Иван Алексеевич, член комбеда Поляков Алексей Романович и председатель сельсовета Кузьмин Сергей Иванович. Все они были отконвоированы в штаб Красной Армии в г.Борисоглебск. Там по приговору Революционного трибунала были расстреляны.
Так закончился мятежный период в Борозде.
По возвращении коммунистов Купцова И. Л., Соловьёва И.Ф. и Соловьёва С.Ф. с фронтов гражданской войны решением Бороздинской партийной ор-ции во главе с директором школы коммунистом Плаксиным Александром Васильевичем на месте гибели Кутина Ивана Степановича был установлен деревянный памятник.
Быстро забывалось горе, причинённое войной. Даже неурожайный двадцать первый год, а с ним пришедший к людям голод не сломил волю к жизни. Они стойко за неё сражались. Уже в 1922г. деревня, едва оправившись от разорения и голода, стала подумывать о расселении на более удобные свободные земли. За пять-шесть лет сумела построить двадцать два добротных дома со всеми хозяйственными пристройками. На правом берегу пруда выросла новая улица "Победа", а потом и посёлок "Морозовский". Деревня расцветала и богатела.
Морозовские мужики приобрели для себя трактор "Путиловец" с полным оборудованием для обработки земли и сбора урожая. Трактористом стал Николай Поляков. Кроме четырёх ветряных мельниц в деревне появилось две маслобойки, несколько молотильных машин на конских приводах, а позже и на тракторных, две "потребиловки", снабжавших население промышленными товарами в обмен на сельскохозяйственные продукты, за деньги. Две шерсточесальные ручные машины.
Появились свои пимокаты, сапожники, портные, плотники, каменщики, печники, кузнецы и другие мастера, в чьих руках нуждался бороздинский люд.
Взрослое население к приходу Советской власти сплошь было неграмотное, не умело читать и писать. В сёлах и деревнях организовывались ликбезы.
В Борозде первый ликбез был организован Дмитрием Филипповичем Поляковым. В течение трёх лет с осени и до весны обучение неграмотных проходило в его доме. В часы учёбы семья, состоящая из одиннадцати человек, устраивалась в прихожей, где одну четвёртую площади занимала русская печь, а большая комната превращалась в учебный класс. Там стояли стол, сундук и несколько скамеек. Народу набивалось много, большая часть располагалась на полу, на разложенных снопах соломы. Горели две керосиновые лампы. Одна - около прибитого к стенке листа кровельного железа, являющегося классной доской, вторая была подвешена посередине комнаты. Читать учились по букварю. Предварительно буквы и цифры писались на железном листе и разучивались. За три года все, кто посещал ликбез, умели читать и писать. Результаты учёбы радовали учеников и учителя.

КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ

Вскоре начали ходить по деревням непонятные для крестьян тревожные слухи - о коллективах.
А что такое коллектив люди не знали.
Одни говорили, что это все сразу будут обрабатывать землю - пахать, сеять и убирать. Всё делать сообща, т. е. коллективом. Другие добавляли, всё будет в коллективе общим. И лошади, и инвентарь, и коровы, и птица, а столоваться все будут в одном месте, и спать будут все под одним одеялом. А поскольку одеяло большое и тяжёлое, то его будут натягивать трактором.
Люди были в замешательстве и приходили в ужас.
- А в Тамбове, говорят, коммунисты и комсомольцы церкви закрывают и колокола с них сбрасывают.
Женщины их называли антихристами и посылали в их адрес страшные проклятия.
"Девятым валом" нахлынула скоропалительная, никому неизвестная и непонятная коллективизация, которая неминуемо вела к расколу сельской общины. Неподготовленное к коллективизации крестьянство неохотно шло на столь рискованный шаг. Ему трудно было оторвать от своего сердца личную собственность, инвентарь и другое сельскохозяйственное оборудование, не говоря уже о живом существе, как, например, лошадь. Лошадь для крестьянина была опора и надежда всей жизни. Безлошадный крестьянин был неполноценным хозяином. И берёг он её, и лелеял пуще своего глаза.
СТАРОЖИЛЫ помнят любимицу семьи Бакарюкиных кобылицу Миниску. Красивая гнедая Миниска всюду ходила за своим хозяином. И когда она исчезала из поля зрения, достаточно было их четырнадцатилетнему сыну Василию громко покликать, - Миниска, Миниска, как неведомо откуда она неслась на его зов. Василий брал её за чёрную гриву и она, пофыркивая, шла рядом с ним.
Потом Миниску свели на колхозный двор. И она стала общей - ничейной. Вскоре многие видели, как из колхозного двора вылетела впряжённая в телегу Миниска, а в телеге стояли два лихих молодца. Один из них - Санька Морозов, держал в руках вожжи, а другой - его дружок Мыдуся Лексахин, держался за Саньку и со свистом безжалостно стегал сыромятным хлыстом Миниску. Не знавшая побоев Миниска ошалела от страха, с тяжёлым храпом мчалась по деревне. Мать Василия, Пелагея Николаевна, глядя им вслед, горько плакала.
Когда приехали лихие коногоны обратно на колхозный двор и распрягли мокрую и дрожащую от побоев Миниску, к ней подошёл Васька, погладил мокрую её шею и морду, а она, в знак благодарности, тыкалась ему губами в плечо и тихо заржала. Васька повернулся и пошёл со двора в сторону своего дома. Миниска, понурив голову, мокрая и побитая, шла за ним.
Люди стояли близ дороги по которой только гнали очумевшую Миниску, наблюдали происходящую сцену и каждый думал свою думу. Только Василий Фролович Лавронов, нарушив молчание, произнёс: "Ни за что не пойду в колхоз и не отдам туда своего коня, чтобы над ним вот такие изверги издевались … Не допущу!"
Василий Фролович так и не пошёл в колхоз. Но коня и корову продал, теперь единоличнику прокормить такую "прожорливую" скотину не под силу. Кто не вступал в колхоз, тем не выделялся участок для заготовки кормов и выпаса скота. А земля для урожая отводилась за колхозными полями, так называемые обрезки - "неудоби".
В колхоз шли без сопротивления, как правило, безлошадные, инвалиды и вдовы, которые при любых условиях не могли обрабатывать землю. А также наиболее "прозорливые" мужики, которые не могли оторваться от земли, шли на жертвы, сбросив с себя все заботы о земле и урожае. Теперь за них думал колхоз. И стал мужик-колхозник делать то, что ему велят. Остальные - непокорные - забивали скот и избы, уходили в город.
Колхоз "Победа" образовался в 1929 г. на базе организованного в 1926 году кооператива из шести хозяйств под руководством Полякова Дмитрия Филипповича, которые решили купить первый трактор вскладчину. Дмитрий Филиппович давно вынашивал эту идею.
Но люди не слишком верили в эту затею и вступать в такое товарищество побаивались.
Прошло некоторое время, и кооператив из шести членов был создан. А когда трактор пришёл в деревню и все увидели результаты его работы, добавилось ещё шесть членов. Итак, впервые в нашей деревне в 1926 г. был куплен первый американский трактор "Фордзон". Он должен был прибыть из Тамбова, и встречать его выехала верхом на лошадях и на повозках чуть ли не вся деревня. Ждали долго, а трактор не появился.
НЕ ПРИШЁЛ он и на следующий день. И лишь во второй половине третьего жаркого летнего дня по деревне прокатились крики: "Идёт! Идёт! Трактор идёт!" И люди отовсюду сбегались к центру деревни, а затем вверх, к мельницам, откуда вынырнуло грохочущее "чудо". Толпа хлынула ему навстречу, бороздинцы размахивали руками и громко кричали. Трактор был вынужден остановиться. Тракторист и сидевший на крыле заднего колеса Дмитрий Филиппович тоже размахивали руками и что-то кричали, но никто ничего не слышал. Люди всё плотнее окружали трактор, а самые отчаянные пробовали погладить горячий металл и залезть на трактор.
Видя безвыходность положения, тракторист и пассажир покинули трактор и уселись поодаль на нескошенную траву. И когда трактор всеми был обглажен, ощупан и всюду вытерта с него руками и одеждой дорожная пыль, снова затарахтел и покатил к деревне. Толпа, будто обезумевшая, снова заревела и хлынула вслед за трактором.
На завтра мужики уговорили тракториста Шурку выехать в поле и показать пробную вспашку.
А утром кто пешком, кто верхом на лошадях, кто на телеге двинулись в сторону деревни Коровино, откуда начиналась бороздинская степь. Приехали туда и любопытные из деревень Криуша и Коровино.
Через год в Борозде появился новый трактор отечественного производства "Путиловец". Это была более мощная и усовершенствованная машина. Председателем первого бороздинского колхоза стал Иван Петрович Морозов.
На базе сплошной коллективизации в сёлах происходило раскулачивание. Этому процессу были подвергнуты не только истинные кулаки-эксплуататоры, но и так называемые зажиточные крестьяне, получившие этот статус уже при Советской власти в годы НЭПа.
В Муратово самым богатым был Кулешов Тимофей, у которого в год выращивалось до 500 голов свиней. Кроме того, он занимался разведением крупного рогатого скота. У него был добротный большой дом, а в семье царил режим жёсткой экономии. Снохам на всю неделю выдавался один кусок хозяйственного мыла для стирки. Когда пили чай, каждому давался один маленький кусочек сахара. Когда резали свиней, ничего не выбрасывали, всё шло в дело. Ивана Тимофеевича сослали на Соловецкие острова, и он оттуда не вернулся. Хозяйственные постройки и животные пошли в собственность созданного бедняками и середняками в 1930 году колхоза "2-е Июля". Елену Ивановну с младшим сыном Виктором ссылали в Сибирь. Она потом вернулась с ним в Муратово. Так как их дом отдали под школу, жили они некоторое время в "теплушке" - небольшом помещении в колхозе, где ночевали сторожа или дежурившие животноводы. Их никто в деревне не обижал. Баба Лёня, так называли ласково в деревне Елену Ивановну, когда она вошла в определённый возраст, была хорошей портнихой. Потом они купили дом и жили в нём до конца своей жизни. Кулешов Виктор Иванович был коммунистом и передовиком производства.
В Муратово были раскулачены ещё несколько семей: Кузьминовы, Кузнецовы, ещё одни Кулешовы, которые занимались коневодством.
В Хохлах самым богатым был Бакарюкин Никифор Павлович, его тоже сослали на Соловки. Менее зажиточных - Бакарюкина Евсея, Петра Ивановича "Калача", Братьев Кушиновых Акима и Ивана Осиповичей, братьев Бакарюкиных Василия и Алексея Павловичей, Казьмину Елену Прохоровну, Казьмину Марию Холомеевну ссылали ближе - на Урал, в Сибирь.
Очень многие жители Борозды были приравнены к кулацким хозяйствам, которые на самом деле по хозяйственным характеристикам таковыми не являлись и после раскулачивания лишались последнего имущества и оставались без средств существования. Были страшные перегибы на местах по раскулачиванию: на работу в колхоз раскулаченных не брали, паспорт не давали, даже соседям или односельчанам пускать на квартиру не разрешали.
На базе артели и раскулаченных хозяйств в тридцатые годы в Хохлах был создан колхоз "Победа".
Первым председателем колхоза "2-е Июля", образованного в 1930 году в Никольском, был Иван Лаврентьевич Купцов. Далее - Никишин Антон Николаевич, Никишин Александр Пименович (с 1943 года ушёл на фронт и не вернулся), Никишина Лидия Александровна (при проверке у неё обнаружили недостачу полутора кг зерна, получила срок три года, отправили в Магадан, там вышла замуж после отсидки и осталась жить).
Густов Пётр Дмитриевич - неграмотный. Ему грозил тюремный срок 10 лет. Вместо этого он ушёл на фронт. Погиб.
20 октября 1946 года - Кольчугин Михаил Петрович, два года отработал, в ноябре 1949 года был избран председателем Бороздинского сельсовета.
С 1948 г. - Соловьёв Андрей Денисеевич. В 1950г. колхозы слились в один - "Победа".
ПРИШЁЛ 1933 голодный год. Такого голода наша страна ещё не видала. Как в городе, так и в деревнях люди вымирали тысячами, десятками тысяч.
Если в городе люди получали что-то по карточкам, то в деревне они были обречены на верную гибель. Единственное желание - перезимовать, дожить до весны, а там трава-лебеда пойдёт. Но люди не просто выживали, но и помогали друг другу. Несмотря на свою нужду в Борозде (Хохлах) Поляковы Дмитрий Филиппович и Пелагея Фроловна приютили семью немцев по фамилии Найман, бежавших от голода в Поволжье. Подкармливали их, чем могли. Так и остались они жить в нашей деревне. В Никольском (Муратове) был такой случай. Сёстры Агеевы Евгения, Мария, Александра Михайловны зимой не выдержали голода и съели всю картошку, даже семенную. Пришла весна, надо сажать огород. А сажать нечем. Это значит, верная голодная смерть. Пошли по деревне - ни у кого нет лишних семян. Их выручила Аксинья Гордеевна Густова. Она вырезала глазки из картошки, которую использовала на еду и сохраняла их для посадки. Поделилась с ними. Агеевы посадили эти глазки и получили очень хороший урожай. Как у нас говорят: картошка была "обломная". Так и выжили эти сироты. Отца, матери у них не было.
Муж Аксиньи Гордеевны стал пастухом общественного стада. В зимнее время он ходил "засевать", т. е. шёл по дворам и ему давали кто зерно, кто картошку - кто, что мог. Такое у пастухов было право. Этим и жила его семья. Хлеб не пекли. Хозяйка тёрла хлеб на железной тёрке и варила кулеши. Голод иногда гнал людей на преступления. Из колхозного амбара в Никольском кто-то украл хлеб, а Кольчугина Алексея Николаевича посадили на три года в тюрьму.
В 1937 г. при председателе колхоза "2-е Июля" Никишине Антоне Николаевиче впервые были заполнены все амбары зерном. К сожалению, председатель умер в этом же году - в деревне свирепствовал туберкулёз.
Не миновали бороздинцев и сталинские репрессии. Первой жертвой был тайно арестованный органами ОГПУ Никифор Павлович Поляков. Он сразу же был посажен в следственный изолятор Тамбовского ОГПУ, откуда живым мало кто возвращался.
А вызволила его и спасла от неминуемой смерти Аннушка, дочь Романа Денисовича Артёмова.
Она часто пела на сцене железнодорожного клуба "Знамя труда" и имела успех среди слушателей. Красивая, с хорошо поставленным голосом вТамбове она вышла замуж за военного лётчика Егорова Василия. Его широкие связи дали возможность Нюре (так звали её дома) связаться с влиятельными людьми в ОГПУ. Каким-то образом ей удалось убедить пересмотреть дело Никифора, и его освободили.
Сколько радости было в доме Павла Петровича, когда он узнал об освобождении сына! Но эта радость недолго тешила его сердце. Вскоре был арестован второй его сын - Пантелей. Он исчез навсегда, и по какому обвинению - никому неведомо. Словно в чёрный омут канул отец трёх маленьких дочерей.
Такая же участь постигла и Власова Алексея.
Попал под репрепрессии и ещё один земляк - служитель церковного культа Большелиповецкого прихода, священник Власов Яков Самсонович.

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА

НЕ УСПЕЛА деревня отойти от голода и репрессий, пришла Великая Отечественная война. На фронт из Борозды и Никольского ушло около двухсот человек. Храбро сражались на фронтах бороздинцы. Многие пришли с орденами и медалями, но половина ушедших на войну не вернулась домой - погибли. У руля большого хозяйства колхоза "Победа" все годы войны стоял председатель Пименович - Никишин Кирилл Пименович. Под стать своему председателю были и помощники, которые его ни в чём не подводили. В колхозе "Победа" бригадиром полеводческой бригады был закалённый в боях гражданской войны бывший красноармеец-доброволец одного из отрядов Красной Армии по борьбе с Деникиным Иван Михайлович Денисов. Для него гражданская война закончилась трагически - была прострелена нога, и домой он вернулся инвалидом.
Тяжело ему было обходить свой полевой участок, да что поделаешь - надо. Поздно вечером возвращался домой разбитый, с натруженной ногой, боль в которой, как электрический ток передавалась по всему телу. А на утро, чуть начинало светать, всё начиналось сначала. И так всю войну.
Вторым бригадиром была Евдокия Филипповна Лавронова. Тогда она была совсем молоденькая, и её все звали просто Дуня. Кто тогда думал, что хрупкая девчонка Дуня может стать прекрасным вожаком четырнадцати-пятнадцатилетних сорванцов - мальчишек и девчонок, влившихся в её большую бригаду. Она сумела так сплотить свой коллектив, что у них и помысла не было, чтобы её ослушаться и не выполнить какое-либо распоряжение.
Когда заканчивались полевые работы, она с девчонками и взрослыми женщинами организовывала вечерние посиделки, на которых пели песни, вязали носки и варежки, шили кисеты, наполняли их табаком и всё это отсылали на фронт солдатам. А мальчишки помогали своим мамам и бабушкам чистить, резать и сушить в печках для солдат тамбовскую картошку.
А по весне вновь забота: как пахать и сеять. Лучшие кони ушли на фронт, а на остальных ложилась двойная нагрузка, они были заезжены и ослаблены. Пробовали приучить к работе коров, хотя бы к боронованию пашни, но из этого ничего не вышло. Бороны таскали больше женщины, нежели коровы. Вся надежда была на бычков, но их тоже не доставало и они трудились чуть ли не целые сутки. И метался Пименыч с утра до ночи, то на поле, то на скотный двор заглянет.
Поглядит, как бабы из сил выбиваются, грузят навоз вилами в розвальни, да солому вязанками на спинах, в три погибели согнутые, на скотный двор таскают. Не выдержит его совесть и мужская гордость, выхватит у кого-нибудь из рук вилы и ну, без передышки бросать этот проклятый навоз в телегу, пока она верхом не наполнится. А потом скажет: "Я понимаю, бабоньки, как тяжело вам выполнять нашу мужскую работу, но потерпите маленько. Война скоро кончится".
В колхозе "2-е Июля" как и везде в войну работали женщины, дети, учителя. По воспоминаниям Александры Алексеевны Акимовой, 1927 г. р., они со сверстниками в военные годы в зимнее время на полях проводили снегозадержание. Ходили с лопатами по полям и насыпали кучки. Когда она была в четвёртом классе, летом под руководством учительницы Бороздинской школы Татьяны Петровны Кольчугиной копали траншеи вокруг полей, чтобы не заходил скот на посевы. Вокруг полей ставили корытца с патокой, чтобы в них слетелись вредные насекомые. В страду косцам (косили косами и крюками) носила воду для утоления жажды. Все ноги были поколоты жнивьём, т. к. ходила босиком. Потом мама её взяла снопы вязать. Позже её поставили вязать снопы за косцом Иваном Матвеевичем Никишиным. В день он скашивал 80 соток. По тринадцать снопов таскали и складывали в "крестец". Почему называлось так сооружение? Потому что снопы клали по четыре крестом, а тринадцатый ставился сверху - голова. Потом, двое человек с носилками (носилки - две палки), накладывали на них снопы по копне и носили в скирд. У скирда сверху делали из снопов крышу, чтобы вода во время дождя не попадала внутрь его. К скирду подгонялся трактором комбайн. Комбайнёром был Кольчугин Алексей Николаевич. Он работал от МТС. Скирд постепенно разбирали и снопы для обмолота бросали в комбайн. Комбайн стоял на одном месте. Три пары девчонок откидывали солому, вязали из неё "вязки". Рядом ставили омёт, куда и складывали эту солому. А зерно, которое отходило в другую сторону от комбайна веяли на самовейке (сортировке). Хороша была САМОвейка! Двое девчат вращали ручку у этой самовейки, чтобы та работала, это было очень тяжело. Одна становилась на перевёрнутое ведро (не дотягивались из-за маленького роста), чтобы в небольшой бункер самовейки засыпать зерно, ещё одна подавала его из вороха от комбайна вёдрами. Ниже бункера у самовейки стояли решёта. Потом зерно посыпали в фуры или мешки и перевозили в колхозные амбары. Оттуда после уборочной страды на быках перевозили на Кариан-Строгановский элеватор.
ПИТАЛИСЬ в войну очень плохо. Зимой ездили в Мордово на сахарный завод за мёрзлой сахарной свёклой. Варили её и ели. Весной собирали по огородам замёрзшую картошку. Клали на стол, ждали, когда из неё в тепле вылезут всякие жучки и потом терли на тёрке, пекли из неё оладьи. Однажды мать позвала Шуру пойти в поле: "Посмотрим с тобой, может быть, мыши себе на зиму зернышка заготовили?". Они долго ходили по полю и "грабили" мышей. Тётя Шура рассказывает, что у норок мышей бугорками лежал отборный овёс - зёрнышко к зёрнышку. Набрали они с матерью два мешка овса. Принесли домой довольные. На следующий день утром к ним ввалились представители сельсовета - отдавайте зерно. По области ходит тиф, вы можете от мышей заразиться. А Аксинья Гордеевна сказала: "Не отдам. Что от тифа умрём, что от голода - смерть". Стала она каждый день хорошенько овёс промывать, протирать его на тёрке и варить кисель. Тем и продержались.
На фронт отправляли и технику из МТС. Дмитрий Филиппович Поляков до войны работал в Новознаменской МТС бригадиром тракторной бригады. Специализировался по тракторам марки ЧТЗ. Началась война. По разнарядке военкомата МТС должен был поставить армии партию тракторов ЧТЗ. Для качественного отбора тракторов и был назначен Дмитрий Филиппович.
Администрация МТС предупредила его: "Вы самый опытный специалист по тракторам и Ваша задача отобрать партию самых надёжных и безотказных в работе тракторов. Сопровождать их своим ходом до Тамбова и сдавать представителям армии придётся Вам. Поэтому постарайтесь не подвести себя и нас". Так Дмитрий Филиппович и сопровождал вместе с мобилизованными на фронт трактористами колонну тракторов в Тамбов.
В Тамбове технику осмотрели и вместе с командой погрузили на железнодорожные платформы и отправили на пункт формирования действующей части в город Мичуринск.
Там их всех обмундировали и определили по своему назначению.
Так наш солдат, не то самозванец, не то доброволец, провоевал до конца войны.
В конце мая 1945 г. прибыл он в свой родной Покрово-Марфинский райвоенкомат и предъявил фронтовой демобилизационный документ. Работники военкомата посмотрели на него, потом на документ, вытянули из картотеки его учётную карточку, опять посмотрели ему в лицо, пожали плечами и сказали: "Мы Вас на фронт не призывали". (?!)

ПОСЛЕВОЕННОЕ ВРЕМЯ

Послевоенная деревня постепенно восстанавливала своё прежнее обличие. Мужчин, вернувшихся с войны, чествовали, как могли. Но 1946 - 50-е гг. были опять голодными, нищими и холодными. Раисе Григорьевне Никишиной (Арчаковой), учившейся в начальных классах, приходилось ходить в школу в рваных валенках, заткнутых соломой. Уборщица школы Мария Петровна Кольчугина выговаривала её матери: "Паша, ну ты хотя бы подшила ей валенки, а то мы не успеваем за ней подметать полы. Пройдёт на перемене, а у неё из сапог солома сыплется". А Прасковья Васильевна не могла это сделать даже из-за того, что в деревне иголки-то с трудом можно найти.
В то время по деревням разъезжали вербовщики. Они приглашали, в основном молодёжь, на работу на торфяники, на стройки Западной Сибири, на шахты Урала и т. д. Некоторые из завербованных находили там свои судьбы и оставались жить. Других манила городская, более лёгкая жизнь. Да и богаче она была в городах. Симонова (Соловьёва) Вера Владимировна рассказывала, что её мама, Любовь Ильинична, работая на свинарнике, зарабатывала по 700-800 трудодней. Как? Приходилось ночевать в теплушке при опоросе и следить, чтобы поросята не замёрзли. Потом в кошёлку их - и в теплушку. А из теплушки вновь к свиноматкам на кормление. И так по несколько суток. И получала за работу семь центнеров хлеба, которые не знала куда определить: то ли продать - детям одежонку купить, то ли оставить на еду. Сама Вера смогла окончить только шесть классов. До Покрова ходила босиком в школу. Потом пошли дожди и она не смогла по грязи ходить. Когда землю схватило морозом, пришла учительница, спрашивает, почему не была. Вера опустила взгляд. Учительница проследила за ним, оказалось, что девочка стоит босиком. Ничего не сказав, учительница ушла. А на следующий день был сильный снегопад. Так и закончились школьные годы Веры. В шестнадцать лет мать её выдала замуж. Говорила: "Он из Букарей, у них сад, а значит, и деньги будут". (Букарские ездили по деревням и продавали яблоки.) А Вера Владимировна в двадцать один год имела уже троих детей, стала передовой дояркой, получила в 1973 году орден Трудового Красного Знамени, была победителем соцсоревнования трёх пятилеток.
Несмотря на все невзгоды и беды народ никогда не жил без песни, пляски, танцев. Гармошки, баяны, балалайки по вечерам были слышны со всех сторон деревни.
ДЕВЧАТА когортами шли за музыкантами, пели песни. Анна Алексеевна Кольчугина в войну была бригадиром женской бригады косцов. Она рассказывала, что вставали они в три часа ночи с тем, чтобы истопить печь, приготовить какой-никакой еды на день, убрать скот, а потом отправляться на косьбу. Женщины шли в поле - пели, шли с поля - пели. Анна Алексеевна была плясунья. Даже в послевоенное время, когда ей было сорок-пятьдесят лет хохлацкие женщины не уходили с выборов (выборы тогда были самым большим праздником, весёлым и радостным) пока им "Нюра Михал Петрова" не спляшет. А ещё любил бороздинский люд, когда танцевали танго Алексей Васильевич Федько со своей женой Ниной Васильевной Денисовой. Что была за пара! Он весь в орденах, она - первая красавица в деревне.
Лучшими баянистами на селе были Николай Степанович Кольчугин, Владимир Михайлович Кольчугин, Михаил Михайлович Кольчугин. В Хохлах играл на гармошке Александр Воробьёв, в Муратово - Вячеслав Александрович Никишин. Балалаечниками были Михаил Петрович Кольчугин, Пётр Иванович Денисов.
Постепенно колхозы укреплялись. В колхозе "2-е Июля" были свои свинофермы (три двора), овчарня, коровник, конюшня, птичник, два тока, амбары для хранения зерна, мельница (движок). А.А.Акимова утверждает, что колхоз был хорошим. Всё с поля свозили, ни одно зёрнышко не пропадало. В 1948 председатель к-за "2-е Июля" Михаил Петрович Кольчугин получил диплом за перевыполнение государственного плана развития коневодства.
По данным похозяйственных книг население деревни Никольское в 50-е годы составляло 218 человек, а в Борозде проживало 547 человек.
Председателями к-за "Победа" были Иван Петрович Морозов, Фёдор Ерофеевич Закопырин, Кирилл Пименович Никишин.
17.07.1950 - произошло укрупнение колхозов. Колхоз "2-е Июля" слился с колхозом "Победа" под общим названием последнего. Кроме того туда вошли Букари и Коровино. Первым председателем укрупнённого колхоза "Победа" выбрали Михаила Петровича Кольчугина. В объединённом хозяйстве было много хороших начинаний, но многое останавливалось на полпути, возможно из-за недостатка сил, средств, из-за отсутствия помощи. Был построен кирпичный завод, посажен яблоневый сад, садоводом был Пётр Николаевич Симонов из Букарей. Сад стал хорошо плодоносить. Яблок было очень много, но возили их свиньям на подкормку, а потом и совсем сад забросили. Кирпичный завод пустили, получили хорошего качества продукцию. Население обрадовалось - будет свой строительный материал. Но дальше этого дело не пошло. Кирпичный завод прекратил своё существование. Михаила Петровича сменил на посту Алексей Фёдорович Новичков, а затем Чистяков. Строили чуть позже и оросительную систему силами "Водхоза", но так и не достроили. Следующее укрупнение было в 1958 г.: колхоз "Победа" объединили с Новознаменским колхозом "Родина" под общим названием последнего.
16.02.1960 колхоз "Родина" был реорганизован и создан совхоз "Александровский", в который вошли деревни Никольское, Борозда, Букари, Коровино, Николаевка, Новознаменка, Матвеевка, Прогресс.
В 1965 г. в Борозду провели электричество.
В конце семидесятых была сделана ещё одна попытка по орошению полей Бороздинского отделения. Были затрачены огромные средства на проектирование и строительство гидротехнического сооружения. На юг по Бороздинской балке образовался огромный пруд. Были поставлены насосы, оросительная установка. Провели испытательные работы по пуску в действие этой установки - всё было удачно сделано. Но… дальше этого дело не пошло. Не стало использовать руководство совхоза эту дождевальную установку. Почему??? Впоследствии (как и в первом случае) растащили все трубы, колёса и даже насосные станции. В 2006 г. сорвало плотину.
В Борозде семидесятых годов были четыре животноводческие фермы, запарник, мельница (движок), склады, ЗАВ, кузня, контора. В одной четырёхрядной ферме, по воспоминаниям Валентины Михайловны Лаврентьевой, содержались дойные коровы. У доярок в группе было по шестнадцать коров. Доили их руками. Зимой солому и силос привозили на огромных тракторных санях. Разносили корм кошёлками. Это был очень тяжёлый труд. Воду возили из пруда бочками две подводы. Водовозами были Иван Матвеевич Акимов и Владимир Матвеевич Лаврентьев. На каждой подводе стояло по две железных бочки, в которые они наливали вёдрами воду. Завозили бочки с водой внутрь фермы и доярки по очереди растаскивали воду коровам. Передовыми доярками того времени были: Лидия Андреевна Шаламина, Александра Алексеевна Акимова, Валентина Михайловна Лаврентьева, Екатерина Григорьевна Суркова, Валентина Константиновна Николина, Валентина Николаевна Комарова, Алевтина Ивановна Одинцова, Нина Фёдоровна Густова, Татьяна Семёновна Казьмина. В их честь на страницах газеты "Сельская новь" зажигались Звёзды Почёта, они награждались почётными грамотами.
В двух других фермах стояли тёлки. За ними ухаживали скотники Виктор Иванович Кулешов, Владимир Петрович Густов, Владимир Иванович Севостьянов. На четвёртой ферме был телятник, в который поступали двухнедельные телята и содержались в нём до пяти месяцев. В 50-70-е гг. управляющим Бороздинским отделением (Букари, Коровино, Борозда) был Иван Иванович Григорьев. В отделении были неплохие результаты. Например, за получение в июне 1965 г. по 386 кг молока от каждой фуражной коровы бюро РК КПСС и Райисполком, рассмотрев итоги соцсоревнования, присудил переходящее Красное Знамя Бороздинскому отделению совхоза "Александровский" (управляющий Григорьев И. И., с. п. о. Никишин А. А., бригадиры МТФ Николай Дмитриевич Синицын и И. Е. Куприянов). Хороших результатов добивались доярки и при Артёмове Иване Казьмиче, работавшем в восьмидесятые годы заведующим МТФ.
АГРОНОМОМ отделения была Елена Ефимовна Соколова. "Ефимовна", как её звали у нас в деревне. Казалось, что она присутствует одновременно на всех полях. От неё доставалось недобросовестным трактористам за неглубокую вспашку, она отслеживала норму высева, следила за чистотой прополки свёклы. При Е.Е.Соколовой ухоженность полей и урожайность сельскохозяйственных культур были самыми высокими. Свекловичницы, завидев двуколку, запряжённую лошадью, друг другу передавали: "Поли лучше! Ефимовна едет!"
Постепенно посевы сахарной свёклы увеличивались. Распределяли площади для прополки между жителями - делили на пайки. Со временем пайки от 0,25 сотки на трудоспособного дошли до 5-6 гектаров. Полоть свёклу было всегда тяжело. Жара, пыль, оводы. Женщины водили с собой на прополку своих детей - боялись, что свёкла зарастёт. Сеялок точного высева не было да и одноростковых семян тоже, поэтому всходы свёклы стояли сплошным рядом. Свекловичницы сначала букетировали всходы, далее вели шаровку, потом разбирали букеты, прорывали свёклу, потом проводили проверку. Вредителей свёклы собирали руками. В августе с большими ножами ходили по полю и срубали выросший за лето пропущенный при прополке сор, чтобы комбайн при копке не забивался. Убирать свёклу тоже было непросто. Техника несовершенная - где подкопает, а где нет. Оставшуюся свёклу приходилось копать лопатой и носить на край своего пайка. Потом очищали от ботвы, складывали в кучки и накрывали их листвой, защищая от морозов. Отгрузку производили тоже вручную.
Иногда пайки брали даже дети. Кольчугины Лариса Михайловна и Нелли Михайловна, учась в четвёртом и пятом классе, уже брали по пайку и обрабатывали их самостоятельно.
Обстановка изменилась тогда, когда на поля пришла механизация и химизация. Шаровку делали механизаторы. Обрабатывали посевы гексахлораном, ДДТ. Грузили свёклу погрузчики, копали более совершенные комбайны.
В восьмидесятые годы у совхоза появилась специализация - он стал свеклосеменным - свёклу выращивали для получения семян, а не для сдачи на сахарный завод. Для этого выращенную свёклу закладывали на хранение на зиму в кагаты. Весной из кагатов её выбрасывал трактор ТКУ-0.9. Помогали выбирать из кагатов свёклу учащиеся школы с учителями. Для посадки корнеплодов свёклы использовались специальные сажалки, прицеплённые к тракторам. На сажалке работали по четыре женщины. Сажалка представляла собой бункер, в который засыпалось тонны три-четыре свёклы. Из бункера свёкла поступала на четыре вращающихся круга с секциями. В каждую секцию женщинам надо было успеть положить свёклу. Брали они её обеими руками - и так весь день, безостановочно. Сажалку называли "матаней". На сажалке работали Нина Васильевна Федько, Александра Николаевна Хомутинникова, Ольга Ивановна Ефимова. Часто приглашали учителей школы работать на сажалки: Кольчугину С. М., Полякову Е.И., Филину Н. С. Они делали при норме 2,6 га в день по шесть-семь га.
Всегда уважаемые на селе были механизаторы. Первоначально все механизаторы работали в Ново-Знаменской МТС. Из Никольского там работали комбайнёрами Никишин Владимир Иванович, Кольчугин Алексей Николаевич, Никишин Серафим Антонович, Никишин Василий Иванович. Трактористами были Антонов Алексей Алексеевич, Кольчугина Татьяна Алексеевна, Густов Иван Петрович, Никишин Владимир Николаевич. Из Борозды (Хохлов) комбайнёрами были Зотов Александр Дмитриевич, Самойлов Иван Николаевич, а трактористами - Татарников Евгений Петрович, Артёмов Василий Павлович, Кулешова Екатерина Григорьевна, Иванов Сергей Васильевич, Башков Владимир Иванович. А вот Жданов Алексей Яковлевич, Зотов Александр Дмитриевич, Кулешов Александр Васильевич, Воробьёв Фёдор Семёнович числились бригадирами тракторных отрядов. Денисова Александра Васильевна была слесарем- учеником. Самойлов Александр Васильевич был шофёром. На смену старым механизаторам пришли молодые.
Передовыми трактористами среди них были: Денисов Валентин Денисович - в 1980 году на пахоте при дневной норме 4,7 га вспахивал по шесть га зяби; Иван Васильевич Денисов - на свеклоуборочном комбайне РКС-6 в 1978 году работал почти без простоев, Густов Виктор Фёдорович быстро лущил стерню. Кулешов Юрий Александрович укладывал в валки хлеб на ЖРС-4,9 на площади 41га при дневной норме 22га, 30га уложил в валки Лаврентьев Владимир Матвеевич. Рядом в строй механизаторов вставали их дети. Кулешов Сергей, когда заболел в страду его отец Ю. А. Кулешов, в тринадцать лет, по просьбе бригадира Зотова Александра Дмитриевича, заменил его и сел за руль трактора и работал за отца по-взрослому. Денисов Владимир Валентинович своим агрегатом за один день посеял озимый клин в 38 га. В 1980 году в уборочную пору были задействованы девять зерноуборочных комбайна. На комбайнах работали семейные экипажи. Первое место в соревновании занимал экипаж Густова Николая Степановича с сыном Виктором, которые намолотили более 3000 ц зерна. На втором месте были Густов Николай Кузьмич с сыном Николаем.
ТРЕТЬЕ МЕСТО занимал Иван Николаевич Самойлов с сыном Юрием. Только комбайны уезжали с поля, в работу включалось звено по скирдованию соломы: Лаврентьев Александр Матвеевич - стогометатель, Антонов Владимир Михайлович - скирдоправ. В 1978 г. на заготовке кормов отличилось кормозаготовительное звено в составе четырёх человек: Лаврентьева А. М. и Полякова Михаила Николаевича - управляли стогометателями, а скирдоправы Николай Павлович Кольчугин и Николай Григорьевич Арчаков укладывали солому. За 5 дней звено заскирдовало 700 тонн этого корма. Хорошо работали и водители. Соломин Николай Сергеевич делал по 15 рейсов в день на расстояние шесть-семь километров и доставлял на уборке кукурузы более 60 тонн "зелёнки".
В это же время начинали работать братья Казьмины Владимир и Иван. Они были механизаторами широкого профиля. Бригадиром тракторной бригады на смену отцу стал Зотов Вячеслав Александрович.
В Новознаменке были организованы курсы трактористов, где обучались выпускники Бороздинской школы, такие как Щёголев Вячеслав Иванович, Поляков Михаил Николаевич (1971). Даже женщины ездили на эти курсы.
Одним из таких ребят был и Кольчугин Сергей Евгеньевич. Шестиклассником он пошёл работать штурвальным на комбайн СК-4 к комбайнёру Никишину Вячеславу Александровичу. Окончив в 1976 г. Сампурское профтехучилище, попал в напарники к трактористам Панфилову Алексею Леонтьевичу и Денисову Валентину Денисовичу, которые любили во всём порядок. С ними он получил первую награду - красный флажок от секретаря парткома Юдаева Виктора Николаевича. Потом ушёл в армию. Отслужив, Сергей вернулся в родную деревню. Получил новый трактор ДТ-75, потом получил с ремонта трактор К-700 и был включен в пахотный отряд. За хорошую работу был награждён путёвкой в Болгарию. В 1986г. Сергей Евгеньевич получил водительское удостоверение и был принят на работу в автопарк совхоза "Александровский". Жить перебрался в Новознаменку. Был избран депутатом районного Совета народных депутатов. Участвовал в художественной самодеятельности, играл в футбол за команду совхоза.
На току работал механиком Зотов Владимир Дмитриевич. Он ремонтировал сортировки ОВП-20. Сортировщицы Кольчугина Анастасия Павловна и Арчакова Мария Тихоновна сортировали вместо положенных 300 ц по 400. Помогали сортировать зерно ученицы Бороздинской школы. Разные поколения девочек из года в год работали на току. Заведующими тока были в 70-е Карнюков Михаил Фёдорович, Лаврентьев Захар Петрович. Зерно несколько раз проходило через "весовую". Весовщица Самойлова Александра Степановна быстро и умело делала своё дело. В её будке всегда был порядок: вывешены соцобязательства каждого комбайнёра, велась эстафета соревнования механизаторов, комбайнёров на обмолоте зерна.
В зимнее время Кольчугина А. П. и Арчакова М.Т вместе с Кольчугиной Лидией Никитичной и Ефимовой Татьяной Иосифовной протравливали в складах семена. Кузница занимала в хозяйстве свою нишу: сделать подковы для лошадей, оттянуть зубья у боронок, выковать болты для тракторных саней, прицепы для культиваторов и много чего другого могли кузнецы: Гречаников Иван Семёнович, Трифонов Никита Федотович. В семидесятые-восьмидесятые годы кузнецами были: Поляков Виктор Петрович, Харитонов Александр Сергеевич, Лаврентьев Иван Петрович, молотобойцами Зотов Дмитрий Иванович, Антонов Владимир Михайлович, Маковозов Валентин Борисович.
Кормила всех хлебом своя пекарня. Самый вкусный хлеб выпекали муж и жена Лаврентьевы Иван Петрович и Нина Ивановна. К 12 часам хлеб вынимали из печи и водовозы везли его в столовую. К обеду около пекарни стояла очередь из жителей и не только Борозды, но и окружающих деревень.
Не радовало жителей Борозды отношение начальства к нашей деревни. Как только она стала отделением совхоза "Александровский", оказалась в роли пасынка.
В 1982 г. на информационной конференции с первым секретарём РК КПСС А. В. Брыксиным и председателем районного Совета народных депутатов П.В. Будняком бороздинцы говорили о необходимости строить асфальтированную дорогу в Борозду, детский садик. Просили, чтобы приезжали специалисты бытового обслуживания хотя бы один раз в две недели: парикмахер, закройщик, мастер по ремонту телевизоров и радиоприёмников. В совхозе мало строили жилья, объектов культурно-бытового назначения, а если и строили, то в основном на центральной усадьбе, об отдалённых же - Матвеевке и Борозде - забывали. Явно недооценивали в хозяйстве и роль грунтовой дороги, ведущей из Ново-Знаменки в Борозду. Плотина, мост, по которым проходит эта дорога, длительное время были опасны для движения автобуса. Учащаяся в Тамбове бороздинская молодёжь, приезжая в деревню проведать своих родственников, добирались туда и обратно на попутках - автобус не ходил. В осенний, зимний и весенний период ездили "верхом" на флягах с молоком на тракторной тележке до Тюменево. В половодье эту тележку тащили в два трактора - такие были глубокие колеи, что один трактор не осиливал её везти. Бедная тележка в некоторых местах бортами ложилась на эти колеи. Фляги метались по всей тележке, разбрызгивая молоко (тряски не выдерживали крышки) и вместе с флягами метались по тележке пассажиры. Но лучше плохо ехать, чем хорошо идти. И ходить приходилось, когда ничего попутного не было: до Тюменево -17 км. До Знаменки - 25 км.
Чему же удивляться, что население Борозды "таяло" как снег по весне.
К СЕРЕДИНЕ девяностых годов урожайность в нашем отделении была низкой: горох давал по 5 ц с га, зерновые - по девять-одиннадцать. Конечно, много разворовывалось. Но, в основном, из-за несоблюдения агротехники выращивания культур. Хозяйство было хорошо укомплектовано сельхозтехникой и сельхозоборудованием. Но работать на полях было почти некому - все разъехались в города. На одного механизатора порой приходилось по пять единиц техники. Например, за Кулешовым С. Ю. были закреплены трактора ДТ-75, МТЗ-82, Т-70, зерноуборочный комбайн "Дон", кукурузоуборочный комбайн КСК-100. За Поляковым Михаилом Николаевичем - грейферный погрузчик, кормоуборочный комбайн КСК-100, косилка КПС-5Г, за Петрухиным Александром Аркадьевичем - трактора МТЗ-82, Т-70, косилка КПС-5, за Лаврентьевым Александром Матвеевичем - трактора МТЗ-82, Т-70, стогометатель, свеклоуборочный комбайн РКС-6, за Зотовым Вячеславом Александровичем - зерноуборочный комбайн "Дон", трактора Т-150, ДТ-75.
Во времена перестройки в Бороздинском отделении было создано арендное звено, состоящее из шести человек: Зотов В.А., Казьмин В. А., Кулешов С.Ю., Петрухин А. А., Глушков В.В. Возглавлял это звено агроном Кондратьев Валентин Владимирович. Работа звена показала, что наша земля не потеряла своих плодородных качеств. В первый же год работы (хотя работали они всего четыре месяца) они получили маслосемян подсолнечника больше, чем было указано в договоре с совхозом. На следующий 1989 г. на их посевы приезжали любоваться из Тамбова из Управления сельского хозяйства - ухоженные поля сахарной свёклы, ряды мощного чистого подсолнечника и, в результате, соответствующий урожай. Но из-за организационных проблем, которые были навязаны, звено распалось.
Из социально-культурных учреждений в деревне были: средняя школа, магазин, баня, клуб, библиотека, отделение почты. Из всех событий того времени следует отметить постройку десяти домов в Борозде в конце восьмидесятых годов и проведение асфальтированной дороги при директоре совхоза Воронцове Вячеславе Васильевиче, благодаря которым деревня жива до сих пор. Но в последнее десятилетие была закрыта Бороздинская школа, ФАП, сельская библиотека, коопторговский магазин.
В 2008 году в нашу деревню проведён газопровод, а в январе 2009 был дан газ.
В Борозде до настоящего времени сохранился клуб, который разместился в здании бывшей конторы Бороздинского отделения. Здание клуба не отапливается, продувается всеми ветрами. Есть магазин "Мираж" индивидуального предпринимателя Лаврентьевой Татьяны Александровны, которая вместе с сыном Олегом обеспечивает население всем необходимым, отделение почты.
В Борозде работают четыре крестьянско-фермерских хозяйства. Это КФХ Кулешова Сергея Юрьевича, которое было создано первым в 1996 году. В 2003 году образовалось КФХ, которое изначально так и называлось "Борозда". Теперь это КФХ индивидуального предпринимателя, главы Кулешова Михаила Викторовича. Позже было создано КФХ Кондратьевым Валентином Владимировичем. Ещё одно фермерское хозяйство Полякова Александра Евгеньевича. Трудно шло становление этих хозяйств, которое продолжается до настоящего времени. На полях КФХ выращиваются пшеница, ячмень, подсолнечник, кукуруза, сахарная свёкла, горох. Фермерские хозяйства добиваются хорошей урожайности, используя гибридные семена подсолнечника и сахарной свёклы, элитные семена пшеницы, ячменя, гороха, гербициды и минеральные удобрения, а также микроудобрения. Для хранения сельхозпродукции построены складские помещения. К сожалению, ни одно фермерское хозяйство не занимается животноводством. Чтобы купить новую технику фермеры привлекают средства банков - берут инвестиционные кредиты и рассчитываются за неё в течение нескольких лет. Проценты по этим кредитам субсидируются частично государством. В основном, в хозяйствах машины и оборудование старые, так как из-за существующих "ножниц" цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию, КФХ осиливают купить в большинстве технику, бывшую в употреблении. Кроме того, хозяйства для приобретения ГСМ, семян, запчастей, гербицидов пользуются краткосрочными целевыми кредитами. КФХ создают рабочие места для жителей деревни.
В ИХ ХОЗЯЙСТВАХ занято около двадцати человек. КФХ исправно отдают арендную плату пайщикам. Они обрабатывают огороды жителям, помогают заготавливать сено для скота, зимой чистят дороги от снежных заносов, оказывают другие услуги населению.
Сыном Кулешова С. Ю. Сергеем организовано небольшое предприятие по производству крупы. Дети фермеров влились в их хозяйства, получив высшее образование в университетах Москвы, Воронежа, Тамбова и Мичуринска. Они не чураются никакой работы, начиная от решения экономических вопросов, бухгалтерии и внедрения интенсивных технологий развития хозяйств до ремонта техники, работы в поле, перевозки сельхозпродукции, работы на токарных и фрезерных станках и т. д. Это надежда Борозды: Кулешова Татьяна Сергеевна, Кулешов Сергей Сергеевич, Кулешов Михаил Сергеевич, Кулешов Сергей Михайлович, Кондратьев Алексей Валентинович, Поляков Александр Евгеньевич.
Но не только они являются надеждой деревни, а такие молодые люди, как Литвиненко Андрей Владимирович. Мастер своего дела - механизатор широкого профиля, отец четверых детей, посещающих Новознаменскую школу. Работает в хозяйстве М. В.Кулешова Лаврентьева Елена Викторовна - повар КФХ Кулешова С. Ю. - мать двоих детей дошкольного возраста.
В нашей деревне в настоящее время есть все условия для ведения хозяйства и жизни. Прописано сто сорок человек, проживают девяносто шесть. В основном, это люди пожилого возраста. Молодёжи мало, детей девять человек. Современные дома имеют все удобства, газовое отопление.

ШКОЛА

Крестьяне с. Никольское (ныне Борозда) открыли школу для обучения своих детей в 1866г. Это было Никольско-Бороздинское земское начальное училище Карианской волости, Тамбовского уезда.
Первыми учениками открытой школы были семнадцать мальчиков и тринадцать девочек. Для обучения детей грамоте общество пригласило бывшего семинариста Петра Флоринского, уплачивая ему 100 рублей серебром в год.
Содержание школы в первые годы её существования обществу обходилось 174 руб. в год.
Но с середины 70-х годов XIX в. большую часть расходов приняло на себя Тамбовское уездное земство.
Из актов обследования инспекторами земской школы периода второй половины XIX столетия видно, что она "разместилась в общественном доме, и тесно и содержится грязно, даже недостаточно и неправильно отапливается". Количество учащихся не превышало 35 человек. В 1910 г. для школы построено деревянное одноэтажное здание, площадью 209 кв. метров, о котором член ревизионной комиссии уездной земской управы Красников, посетивший школу 13.09.1916 г., писал, что здание школы выстроено на большее количество людей, чем имеется в наличности желающих обучаться из прилегающих деревень". В 1918 г. земская школа реорганизована в трудовую Советскую школу I ступени. Поляков Виктор Дмитриевич в своих воспоминаниях пишет: "Деревянная школа стояла на стыке двух деревень - Никольского (Муратово) и Борозды. В школе было всего два учебных класса, отделённых от жилых помещений сравнительно широким коридором. По коридору налево - классы, направо - квартира директора школы, состоящая из трёх раздельных комнат и кухни с русской печкой. Для четырёх классов было два учителя.
В одном классе преподавал директор школы Александр Васильевич Плаксин, в другом - его жена Татьяна Аркадьевна. Александр Васильевич вёл старшие классы, - третий и четвёртый. Был очень строг и не оставлял проступка учеников без наказания. Самым позорным в школе считалось остаться "без обеда". После занятий в школе "безобедники" оставались до тех пор, пока не выучат неусвоенные уроки и не отчитаются за них. О таком позоре сразу знала вся деревня. Ученики шли домой и сообщали: "А ваш Колька остался без обеда". Тогда понятия не было, чтобы родителей за промахи учеников вызывали в школу.
УРОКИ ПЕНИЯ проводил сам директор. Сразу нам было непонятно: перед началом урока пения Александр Васильевич вынимал из бокового кармана пиджака какую-то металлическую "игрушку", ударял ею по своей ладони, а затем эту "игрушку" прикладывал к зубу, после чего как-то странно вытягивал шею и что-то мурлыкал. После мы узнали, что эта "игрушка" называлась камертон, и по его звуку Александр Васильевич находил тональность разучиваемой песни. Первой песней, которую мы выучили и пели в школе, был "Интернационал" - Гимн того времени, а за ним - "Смело товарищи, в ногу". На каждом уроке пения всегда первым пели "Интернационал", а затем вновь разученные песни. Так старый коммунист Александр Васильевич Плаксин через государственный гимн вкладывал в хрупкие детские души гранитные основы, могущество и непобедимость советского народа, ещё совсем молодого, социалистического государства."
В 1930 г. открыта ШКМ - школа крестьянской молодёжи. Крестьянские дети получили возможность получать семилетнее образование. Основой школьного здания стал конфискованный кулацкий дом, к которому в 1932 г. были пристроены две классные комнаты и учительская из кирпичей домов раскулаченных крестьян.
С 1940 г. в Борозде функционировала средняя школа. Здание школы кирпичное, одноэтажное, с печным отоплением. Директором школы стал Колупаев Дмитрий Иванович до 1943 года. С поста директора он ушёл на фронт. Его сменил Успенский Виктор Васильевич, при котором были построены ещё четыре классных комнаты. В связи с уходом его на пенсию в 1960 году директором школы становится Кольчугин Виктор Петрович. Виктор Петрович пристроил ещё две классные комнаты, спортзал, печное отопление было заменено паровым, так как была построена котельная. Для проживания приезжающих на работу учителей были построены четыре двухквартирных дома. Все школьные помещения освещались электричеством. Имелась столярно-слесарная мастерская, библиотека, с 3759 книгами и 0,60 га фруктового сада. Учащихся 234 человека, а учителей тринадцать. В это время школу посещали учащиеся из четырнадцати населённых пунктов: Никольского, Борозды, Букарей, Прогресса, Матвеевки, Дуплято-Маслово, Новознаменки, Коровино, Николаевки, Берёзовки, Криуши, Воронцовки, Большого Кариана, Алехино. Бывшее деревянное здание было превращено в интернат. Директор школы жил в нём. Долгое время воспитателем интерната была Алфеева Антонина Семёновна. Была организована столовая в интернате. Поваром работала Никишина Раиса Григорьевна.
ТЕХНИЧКОЙ там была Денисова Александра Николаевна. Ночной няней - Петрова Александра Филипповна. Но мест в интернате не хватало, и многие школьники из соседних деревень жили на квартирах у местных жителей. В школе был автомобиль ГАЗ-51, на котором работал Денисов Сергей Иванович. Также был хороший конь с кличкой "Мальчик". Шестидесятые годы - это расцвет нашей школы.
В 1968 году приехал новый директор Моисеев Иван Фёдорович. Его сменила Коновалова Тамара Васильевна, затем Самойлов Александр Васильевич, Афонина Вера Николаевна. В школе работал буфет. Продавцом была Густова Зинаида Ивановна. Дети могли за 9 копеек купить на перемене сто граммов пряников.
Усилиями юных краеведов в конце семидесятых годов на стенах некоторых домов были прикреплены красные звёзды. Они горели в память об участниках Великой Отечественной войны, не вернувшихся с поля боя домой.
С начала ноября 1980 года по 28.05.1981 года в нашей школе работал директором Игнатов Александр Петрович, выпускник спортфака ТГПИ. За несколько месяцев в школе был создан вокально-инструментальный ансамбль, залита хоккейная площадка для детей, восстановлен памятник первому коммунисту Кутину И. С., школа участвовала в районных мероприятиях, повысилось качество обучения и т. д. Этот человек показал, как много зависит от руководителя. Он был честен, активен, требователен.
В 1986 году с помощью заведующего отдела культуры Знаменского райисполкома Алексея Константиновича Милосердова, оказавшего материальную и моральную поддержку, был открыт музей истории села Борозды, в фондах которого насчитывалось около семисот экспонатов. Сбор краеведческого материала для музея вела Кулешова (Кольчугина) Серафима Михайловна с учащимися школы. Музей играл большую роль в воспитательной работе школы. На базе школы проводились районные краеведческие семинары. Дети ходили в многодневные походы с ночёвкой в полевых условиях, проводились туристические слёты, краеведческие вечера.
Несколько лет после Игнатова А. П. была директором Лаврентьева Нелли Яковлевна. Последним директором Бороздинской школы была уроженка Борозды Корнюкова Галина Владимировна.
В 1995 школу перевели в здание детского садика.
Много учителей сменилось в нашей школе. Наиболее запомнившиеся жителям Таровых Александр Иванович и его жена Софья Александровна, Евдокия Семёновна Улитина, которые работали в школе в 30-40-х годах. Вспоминают Вязьмикину Ксению Игнатьевну, которая с 1945 по 1963 г. давала прекрасные знания русского языка и литературы, вырабатывая у детей просто каллиграфический почерк. С 1940 по 1953 годы учителем начальных классов была Кольчугина Татьяна Петровна - одна из первых односельчан, получившая педагогическое образование и вернувшаяся в своё село. Африканова Любовь Алексеевна учила детей начальных классов с 1951 года. Любовь Алексеевна учила детей вокалу, танцам, декламации. Она много читала, правильно и красиво говорила, всегда держалась с достоинством и аристократично. Это был учитель-краевед. Среди учителей, которые недолго работали в школе, но настолько были яркими личностями, что их всегда вспоминают с любовью и уважением - Самсонова Нина Павловна, Полякова Клавдия Михайловна. Они прекрасно знали свои предметы биологию и историю, на уроках была дисциплина, принимали активное участие в жизни школьного коллектива. Очень строгой учительницей была Семёнова Александра Дмитриевна, которая давала прочные знания математики и физики. Прекрасным преподавателем физики был Анатолий Дмитриевич Низовцев. Дети любили не только его уроки. Анатолий Дмитриевич вёл кружок прикладной физики, на котором с мальчишками в 1967 г. ставили на Новый год ёлку с мигающими гирляндами и вращающуюся вокруг своей оси. Прекрасными учителями начальных классов были Каратаева Вера Михайловна (1954 -1968), Одина Мария Ивановна (1968), Долгая Татьяна Яковлевна (1966), Лазунина Мария Александровна (1977). Хороший след в сердцах своих учеников оставили Пахомова Валентина Ивановна - учитель химии и биологии (1970), Филиппова Татьяна Петровна - учитель физики, Кулешова Татьяна Викторовна - учитель математики, Денисова Светлана Александровна - учитель литературы и русского языка. Помнят в Борозде до сих пор ещё одну учительницу русского языка - Кузнецову Любовь Леонтьевну и её мужа Самойлова Владимира Александровича - учителя физкультуры. В последние годы в педагогическом коллективе школы были бывшие выпускники Бороздинской школы: Платонова Зинаида Александровна, Егорова Марина Александровна, Денисова Людмила Александровна, Кулешова Серафима Михайловна.
С 1943 года по 2006г. (год закрытия школы, при главе администрации Знаменского района Грициенко В. Ф.) в Бороздинской школе работало в разное время сто тридцать учителей. Учителя долго не выдерживали жить в нашей деревне. Причинами тому были бездорожье, неудобства быта. В построенных квартирах не было санузлов, ванных комнат. Да и учащихся с каждым годом становилось всё меньше и меньше.
ЗА СТО сорок лет своего существования школа вела огромную образовательную и воспитательную работу. Многие достижения коллектива школы и отдельных учащихся были отмечены различными поощрениями. В 1956 году Тамбовский обком ВЛКСМ наградил физико-технический кружок Бороздинской школы. за успешное участие в выставке детского технического творчества на III областном фестивале школьников. Школа бывала победителем смотров художественной самодеятельности. В 1995 году Бороздинскую неполную среднюю школу наградили почётной грамотой за лучшую выставку на областной конференции активистов школьных музеев.
Учителя, ученики школы всегда оказывали помощь работникам сельского хозяйства. Они пололи свёклу, чистили её, закладывали в кагаты, молотили зерно, работали комбайнёрами (директор школы Колупаев Д.И.) и штурвальными, прицепщиками. Прожигали поля от соломы, пололи просо и подсолнечник, ухаживали за коровами и т. д. В 1955 году комсомольская организация школы получила грамоту за выращивание высоких урожаев кукурузы. В 1957 году Власов Михаил получил похвальный лист за хорошую работу в колхозе во время летних каникул. В 1961 году совхоз "Покрово-Марфинский" наградил почётной грамотой Кольчугину Ларису Михайловну - звеньевую свекловичного звена, получившую урожайность по 280 ц на площади 45 га, она училась в девятом классе Бороздинской школы.
Бороздинская школа гордилась своими учениками, среди которых митрополит Тамбовский и Рассказовский Феодосий, Кольчугина Татьяна Петровна - отличник народного просвещения, Кулешов Константин Васильевич - секретарь райкома КПСС, Поляков Николай Фёдорович - секретарь райкома КПСС, первый глава администрации Знаменского района, Зарубаев Владимир Тимофеевич - начальник управления сельского хозяйства, Брянкин Серафим Павлович - ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС, Бирюкова Надежда Петровна - журналист газеты "Сельская новь", Поляков Виктор Дмитриевич - подполковник пограничных войск, Симонова Вера Владимировна - передовая доярка, орденоносец, Филатов Александр Петрович - директор СХПК "Новознаменский" и многими другими добросовестными работниками сельского хозяйства, промышленного производства и других сфер деятельности.

БИБЛИОТЕКА

Сельская библиотека первоначально размещалась в Никольском. Потом она была перенесена в центр Борозды. Заведующим Бороздинской избой-читальней в конце сороковых годов был Воробьёв Владимир Николаевич. Около сорока лет проработала заведующей Бороздинским сельским филиалом централизованной библиотечной системы Маковозова Раиса Михайловна. В 1983 году у неё было читателей "мало" - всего пятьсот человек. Библиотека размещалась в здании клуба. Надо сказать, что это здание было большим и просторным. В библиотеке был небольшой читальный зал - чистый, уютный, умело оформленный книжными выставками по самой актуальной тематике. Он не бывал без посетителей. Тесный контакт Раиса Михайловна поддерживала с местной школой, клубом, парторганизацией совхоза "Александровский". Много лет она работала агитатором в Борозде, часто встречалась с механизаторами и животноводами, проводя беседы на различные темы. В 1982 году Раиса Михайловна считала своими лучшими читателями Иванова Сергея Васильевича (ветеран Великой Отечественной войны, бывший танкист, орденоносец), который интересовался общественно-политической литературой, Григорьева И. И., берущего книги по сельскому хозяйству. Любителями художественной литературы были Брянкин Павел Николаевич и ученик девятого класса Гусев Владимир (Владимирович). С 1989 года работать библиотекарем стала выпускница Бороздинской школы Евсеева Елена Леонидовна, которая была достойной сменой Раисы Ивановны. Библиотечный фонд составлял 7600 книг. В 2008 г. библиотека была закрыта.

ФАП

Изначально размещался в доме через плотину напротив деревянной школы. В нём работали Блинцов Евгений Николаевич, а санитаркой была Артёмова Мария Васильевна.
В 1948 году Блинцова сменила на его посту Евсеева Анна Ивановна, а затем Никишина Зинаида. В семидесятые годы в центре Борозды было построено небольшое новое здание для ФАПа. В новом помещении лечил людей более тридцати лет Власов Михаил Яковлевич. В последние годы существования фельдшерско-акушерского пункта приём вела Красноруцкая Людмила Аркадьевна. Все фельдшера были знающими своё дело, оказывали посильную медицинскую помощь. Они занимались профилактической деятельностью - делали прививки населению, следили за санитарным состоянием школы, детского сада, столовой совхоза. Занимались организацией донорства. Власов М. Я. лучшими донорами 80-ого года называет Воробьёва А. Н., Самойлова В. В., братьев Казьминых Владимира и Ивана, Антонова В. М., Лаврентьева И. П. и его сына Александра, Самойлова В. Н. ФАП всегда был чист. Заботилась об этом долгое время Власова Нина Фёдоровна. Отопление - печное.

ПОЧТА

Бороздинское почтовое отделение существовало уже в довоенное время. Агентами связи были (в хронологическом порядке): Кольчугин Иван Алексеевич, Кольчугин Михаил Петрович (1940-1941 гг.), Поляков Фрол Семёнович, Денисова Валентина Казьминична - военные и послевоенные годы до её ухода на пенсию в 1979 году. Валентина Казьминична была очень красивой женщиной, ответственной, умной, аккуратной. При ней сельскими письмоносцами были: Соловьёва Наталья Васильевна в Никольском, Башкова Дарья Романовна в Борозде. Выписывали в то время районную газету "Колхозный труд". Популярными в деревне были газеты "Комсомольская правда", "Красное Знамя". В 1946 году отделение связи в Борозде не работало и почту носили по месяцу из Новознаменки (8 км в один конец) в бороздинскую контору за трудодни Густова Александра Алексеевна и Кольчугина Александра Алексеевна. Позже почтальоном в Борозде была Артёмова Лидия Ивановна. Такой же ответственной и аккуратной заведующей отделением связи была Фёдорова Любовь Ивановна. Она имеет много почётных грамот за свой добросовестный труд. На смену ей пришла Дубровская Любовь Сергеевна. Почтовое отделение до сих пор действует в нашем населённом пункте.

КЛУБ

Долго ждала молодёжь Борозды, когда построят клуб. Сначала здание клуба должно было быть кирпичным. Завезли кирпич, сложили фундамент.., и стройка прекратилась. Кирпич куда-то подевался. Несколько лет стройка не велась. Летом фильмы демонстрировались на белой от побелки стене дома. Опять писали, опять просили.
В 1970 году в деревне было построено здание клуба. Оно было деревянным. Вход в здание был с крыльца, за которым находился просторный холл. В центре холла стоял бильярдный стол. По бокам были расставлены ряды кресел, рядом с ними стояли столы, за которыми можно было поиграть в шашки, шахматы, домино. На стенах висели стенды, посвящённые участникам Великой Отечественной войны. Справа в большом помещении размещалась библиотека, справа небольшая комната - кабинет завклуба. За холлом имелся большой зрительный зал, сцена, экран для демонстрации фильмов. Выход на сцену был из небольшого помещения рядом с ней. За залом через стенку находилась будка, в которой работал Федько А. В.. Он демонстрировал фильмы для жителей Борозды. Рядом с клубом находилась котельная, отопление паровое. Завклубом был Самойлов Николай Васильевич. При нём клуб был в идеальном порядке - всегда чисто, зимой тепло. Около клуба были разбиты всегда ухоженные клумбы, стены его с фасада красиво увивал девичий виноград, зелёный летом и коричнево-красный осенью. Активными участниками художественной самодеятельности были Лаврентьева Т. А., Денисов В. П.. Лаврентьев А. М., Лаврентьев В. И. - тогда молодые юноши и девушки. Ставились такие сценки, что все восхищались способностями этих ребят. А как они пели! Как читала стихи Денисова Зоя (Александровна)! В восьмидесятые годы худруком работала Самойлова Тамара Юрьевна. Совместно с учителями школы и активными участниками художественной самодеятельности деревни, такими как Лаврентьева Т. А., Власов М. Я., Щёголев В.Н., братья Казьмины Владимир и Иван часто проводились концерты. Ездили выступать бороздинцы в Новознаменку, а новознаменские "артисты" приезжали с выступлениями в Борозду. В Борозде был организован шумовой оркестр. Играли на тех инструментах, которые жители села использовали по бедноте своей в былые времена: гребнях и гребёнках, рубелях, деревянных ложках, стеклянных бутылках, на бересте, трещотках, пилах, бубенцах, крышках от кастрюль. В Бороздинском клубе были свои костюмы, женщины водили хороводы в русских народных сарафанах. Проводили отчётные концерты, ездили на районные мероприятия, проводимые отделом культуры.
С приходом “перестроечных времён" и уходом Н.В.Самойлова "ушёл" и клуб. В 1995 г. клуб закрыли. Ещё два года в неотапливаемом здании ютилась библиотека. В 1997 г. её перевели в сельский магазин, а потом в медпункт. Здание клуба сейчас используется как склад для хранения сельхозпродукции.

МАГАЗИН

Сельский магазин до 1964 года размещался на конце деревни ближе к Никольскому. В 1964 году было построено новое здание магазина недалеко от клуба. Разные продавцы были в нашем магазине (Кольчугин М. П., Башков Иван Иванович, Самойлова А. С.), но наиболее запомнившимися были муж и жена Соловьёвы Алексей Артёмович и Мария Васильевна, которые проработали около двадцати лет за прилавком. При них из шести магазинов, находящихся на территории совхоза "Александровский", бороздинский выделялся своей чистотой, порядком и уютом. Покупателей встречали аккуратно разложенные по отделам товары: хозяйственные, бакалейные, галантерейные, продовольственные. Продавцы заботились о наличии в магазине необходимых товаров для сельской жизни. Они культурно и вежливо обслуживали покупателей.

Использованы воспоминания Поляковой Л.А., Никишиной Р., Денисова В. Д., Власовой Н. Ф., Акимовой А. А., Самойловой А. С., Густовой З. И., Успенской З. В., Кольчугиной А. В., Евсеевой Л. М., Симоновой В. В., Федько , Полякова В. Д., Зотовой А. Д., Лаврентьевой В. М.; данные музея Народного образовании Тамбовской обл., похозяйственные книги Бороздинского сельсовета, книга личного состава Бороздинской школы, справки областного партархива, материалы газеты "Сельская новь", краеведческий материал школьного музея истории с. Борозды, личные документы любезно предоставленные жителями Борозды.