Художественный «Апокалипсис»

Мичуринцам дорого имя замечательного русского художника Сергея Георгиевича Архипова, нашего талантливого земляка, воспевавшего на своих полотнах красоту земли тамбовской.

Он родился в 1897 году в г. Козлове в семье рабочего железнодорожных мастерских, выходца из рязанских крестьян. Будущий художник учился в Козловском коммерческом училище и брал уроки рисования у художника-педагога П.Я. Арклина. Затем С.Г. Архипов обучался в Московской школе прапорщиков, но не окончил ее, так как был призван в армию. Первая мировая и гражданская войны — ощущение ужаса, происходящего со страной и людьми, предчувствие кровавой развязки — все это нашло отражение в страстной мятущейся душе молодого художника и в его творчестве.

Многие события из жизни С.Г. Архипова хорошо известны почитателям его таланта, но мало кто знает об одном интересном факте. Именно о нем я и хочу рассказать.

Дело в том, что в музее Казани, хранилась рукописная книга «Апокалипсис» 1919 г. Немного о самом произведении: это книга в переплете из искусственной кожи с тисненым названием, сшита из 28 страниц, нумерация отсутствует. Так же не нумеруются листы, имеющие книжные миниатюры. Книга написана полууставом в лист (215х170 мм), в одну колонку размером 175х110 мм, одним почерком. Текст выполнен коричневыми чернилами, буквы — старославянские. Начало глав украшено буквицами, изображение которых не повторяется. Книга подписана С. Архиповым. Авторство некоторое время приписывалось казанскому художнику Архипову. Скоро удалось установить истину. Помог случай. В музей приезжал наш земляк, журналист. Он и рассказал о С.Г. Архипове. Так и узнали настоящего автора «Апокалипсиса». Подтверждает этот факт и то, что в семье художника хранится второй вариант книги.

Доказательством служат и воспоминания С.Г. Архипова (Подлинник хранится в семье художника. Текст написан графитным карандашом на листках в линейку из блокнота. Бумага пожелтевшая). «Казань 1919 год. Тиф. Вошь. Какой-то сплошной тифозный барак. Сначала полк наш стоял в Адмиралтейской слободе в медицинских бараках. По полу прыгали блохи, по нарам ползала вошь. Тиф уложил весь полк, a в нем было 13 тысяч. Бараки бросили вместе с тифозными и ушли с уцелевшими на другой конец города, вернее, за город, на Орские (Арские) поля в артиллерийские казармы, но и там тиф не переставал косить. Сколько прибывало пополнения, стольких и увозили в тифу. Я чувствовал себя совершенно оторванным от всего: от жизни, от дома... письма шли месяца два, да и о чем было писать?

Вечером работал при свете керосиновой лампы, за которой ухаживал особо и берег, как зеницу ока, ибо в ней был свет, а значит, возможность рисовать, писать, читать, жить... Зима, ветры, гололедица, метели. В комнатушке я отгорожен от всего мира. Ничего нет, кроме моих мечтаний, моих призрачных грез. В эти часы я отдыхал душой, если бы не это, можно было бы сойти с ума, дойти до самоубийства. Совершенно один! Что давало мне силы переносить ужасы города: одиночество, серый мрак? Искусство, надежда на весну... <...> В свободное время я посещал музей. Познакомился с заведующим музеем, и он у меня приобрел для фондов мой «Лицевой Апокалипсис», который я к этому времени закончил и переплел».

Этот факт убеждает нас в том, что в биографии художника С.Г. Архипова, возможно, есть еще много интересного и неизвестного.

Фото из архива автора.