Лента новостей
Статья9 декабря 2014, 16:00

"Сама" - роман о сухотинке

(Окончание. Начало в № 49 от 3 декабря)
- Ох, Господи, спаси-сохрани! Где вас неделю леший носит?
- Ты что, дед? Какой леший? - управляющий встал из саней, отряхнулся от налипшего на него сена и, сердито посмотрев на сторожа, приказал: - Бегом к горничной. Пусть передаст барину, что привезли икону.
Не успел извозчик напоить рысаков, как из дверей усадьбы, опираясь на тросточку, показался Пётр Гаврилович. Сбоку от него, освещая дорожку, держа на уровне плеча керосиновый фонарь, семенил сторож. За ними, в сопровождении горничной, выплыла Варвара Александровна.
- Ну-с, Игнат Прохорович, - обращаясь к управляющему, - молвил Сухотин, - показай, чево там прикупил?
- Да вот, глядайте, господин Пётр Гаврилович, - управляющий достал из-под сена плоский прямоугольный предмет, завёрнутый в холщовую материю. Развернул и показал. Сторож осветил икону фонарём.
- Спаси и сохрани, Матерь Божия "Знамение", раба твоего Петра, - Сухотин перекрестился и низко поклонился иконе. Согнула спину в низком поклоне и Варвара Александровна. Впервые кланялись господа Сухотины управляющему своему. Иконе, а вместе с тем и ему самому, крестьянину во всех поколениях, ставшему управляющим лишь в силу природной хватки да смекалки. Смутился оттого Игнат Прохорович, поспешил передать икону горничной:
- Давай, Анастасия, неси, куда госпожа прикажет. Да храни вас Господь, - поклонился Сухотиным, - Позвольте-с, барин, откланяться на покой.
- Извольте, Игнат. Устал, небось, с дороги-то.
- Отдохни, отдохни, милок. Благодарствуем тебе, - растрогалась Варвара Александровна, - да и мы устали ожидаючи. Цельну неделю, как на огне. Не знали, что про вас и думать: где да как… Ох, Господи, спаси-сохрани нас, рабов божьих.
К новому 1818 году почувствовали Сухотины облегчение. Варвару Александровну уже не донимали сильные головные боли. Она стала больше вникать в ведение хозяйства. Пётр Гаврилович заметно взбодрился и стал подумывать о расширении своего имения. За рождественским столом помещица поделилась с супругом мыслью, которая не давала ей покоя последнее время:
- Слышь, Петрушенька, Божье покровительство, я думаю, отблагодарить надобно. За благие дела, почитай, сие Божье благословение даётся.
- Так, матушка. Знать должны мы за жизнь нашу грешную миру сему. Что же ты предлагаешь?
- А смекнула я, батюшка, что церковь нам надобно выстроить, да богадельню для недугующих да детей-сиротинушек. Вон их по белу свету сколько сегодня странствует.
- Очень даже заманчиво,- задумчиво ответил Сухотин,- церкви у нас, святую истину говоришь, нет. Построим и отблагодарим Бога. А богадельню? Её же содержать надобно. Тут прикинуть придётся.
На том и порешили. Отставник Сухотин не любил затягивать с делами. Сразу после Рождества отправил прошение митрополиту Иону о разрешении строительства на территории своей усадьбы церкви во имя Знамения пресвятой Богородицы. Ответ не замедлил себя ждать. В конце января от митрополита пришло письмо, в котором содержалось и разрешение, и благословение на строительство храма. Уже в марте приглашённые для строительства работники и специалисты приступили к рытью котлована под фундамент, а к осени того же года церковь была возведена под купол.
Не суждено было, однако, Петру Гавриловичу увидеть и полюбоваться благолепием выстроенного им храма. К концу сентября вовсе он занемог, а в начале октября отдал Всевышнему душу свою. Похоронили его под построенным по его усмотрению храмом, в каменном склепе.
Похоронив мужа, Варвара Александровна предалась утешению в благотворительности. Она помогала бедным и страждущим, чуть ли не каждый день вызывала Игнатия Прохоровича, чтобы он помимо других управленческих дел, "не спускал глаз своих" с того, как достраивается церковь. Дела на стройке без Петра Гавриловича замедлились. И только в 1822 году церковь была полностью отделана, снабжена необходимой утварью и освящена.
Сухотина, удовлетворённая окончанием строительства и открытием церкви, решает продолжить благие дела. По её настоянию через два года было построено помещение для инокинь, несколько двухэтажных и одноэтажных жилых корпусов.
Следуя своей заповеди, Сухотина в 1825 году просит Священный Синод разрешить открыть на её господской усадьбе женский монастырь, а саму приходскую церковь обратить в монастырскую. Синод рассматривает её прошение, но сразу решения не принимает, а передаёт его Тамбовскому Преосвященному Афанасию для сбора сведений и справок по сему делу.
Через несколько дней Сухотина принимала гостя:
- К вам слуга божий, монах Никола от его Преосвященства Афанасия, - доложила, зайдя в покои барыни, горничная.
- Что раба божьего привело к нам? Проси войти.
Монах Никола, придерживая рясу, вошёл в гостиную усадьбы, поклонился. Извинившись, поведал, что выполняет поручение Тамбовского Преосвященного Афанасия и надобно ему посмотреть документы, разрешающие строительство храма Знамения Божьей Матери и получить согласие её подданных и жителей села обратить её монастырскую. Попотчевав раба божьего, госпожа отправила его отдохнуть. Сама же вызвала управляющего Игната Прохоровича и поручила ему собрать на следующий день сельский сход, чтобы получить согласие о переводе построенной церкви в разряд монастырской.
Архивные документы свидетельствуют: намерения Сухотиной вызвало бурю негодования и протестов у жителей Сухотино против обращения храма в монастырский. Дело дошло до Земского суда и Епархиального начальства и приобрело характер вялотекущей тяжбы, растянувшейся на несколько лет. Расстроенная донельзя Варвара Александровна не находила себе места. Священный Синод не хотел идти против общинного интереса сельчан, хотя поддерживал интересы Сухотиной.
Слухи о столь спорном деле докатились до царского двора Николая Первого. Трудно сказать, принял он в нём участие или нет, но снять нежелательное противостояние поручили Синодальному Обер-прокурору, намекнув, что спор надобно рассмотреть в суде с утверждением прав Сухотиной судебным приговором. Такое решение, однако, не вдохновило Варвару Александровну, а расстроило до глубины души. Она обращается за советом к Преосвященному Арсению, который ей рекомендует открыть богадельню и приют для беспризорных стариц и больных женщин. Она и сама давно склонялась к такому решению. Её посещает ещё одна заманчивая мысль, реализация которой должна была устроить и сельчан, и высокие инстанции. Она просит разрешения построить на кладбище деревянную Архангельскую церковь. И одновременно, следуя совету Преосвященного Арсения, испрашивает у Тамбовского приказа Общественного Призрения разрешение на учреждение в собственном её доме богадельни.
В 1833 году Министр Внутренних Дел издаёт приказ, которым разрешает Сухотиной открыть богадельню на тридцать женщин с условием, что управлять ею будет она сама.
Её не покидает мысль открыть теперь уже монастырь. Условия для этого были весьма удобные. По весне на прилегающей к усадьбе плодородной низине, начинавшейся от восточного берега Нару-Тамбова, наёмные работники и способные к физическому труду женщины высаживали картофель, огурцы, помидоры и другие овощи. Особенно удавалась капуста. Посаженная прямо у берега реки, она не требовала полива и вырастала на диво. Отдельные огромные кочаны женщинам было не поднять. Чтобы не подорвать их здоровье, Варвара Александровна распоряжалась для уборки капусты нанять крепких мужиков с подводами. Они-то и срезали кочаны, свозили их в господские погреба и укладывали на хранение. Собранный урожай обрабатывали, готовили соленья. Всё это использовалось для поддержания детей-сирот и женщин, проживавших в богадельне.
Слухи о благородной госпоже стали распространяться по всей округе. В богадельню стали проситься вдовы и девицы. Почти всех их брали, но с условием, что они будут служить слабым и больным, помогать по хозяйству".
Автор:Любовь СКОРОБОГАТЬКО