Театральная иллюзия. Семья бутафоров из драмтеатра – о том, как создаётся реквизит

Наталия Андреевна, Сергей и Дмитрий Мищенко – уникальная семья. Именно так нам рекомендовали мать и двоих сыновей, работающих в бутафорском цехе тамбовского драмтеатра. Конечно, мы не могли упустить шанс удостовериться в этом лично и отправились на встречу с мастерами и их изделиями.

Театр затягивает

Пожалуй, они могли бы организовать отдельный театр: двадцатипятилетний Дмитрий по образованию режиссёр, Сергей – технолог сцены, а Наталия Андреевна – художник-конструктор одежды. Но все трое преданы тамбовскому драматическому и профессии бутафора.

– Я пришла в 80-м году, совсем молодая, – вспоминает Наталия Андреевна, – ещё моложе, чем мои ребята были, когда начинали. Только что отучилась, мне дали ателье, зарплата 170 рублей и всё хорошо. Но по дороге на работу купила газету, в ней объявление – требуется бутафор. Я всё бросила и устроилась в театр, где меня ждали 90 рублей, а утро начиналось с того, что я ставила на плитку ведро с водой, засыпала муку и разводила клей.

Ни ПВА, ни «Момента», ни других современных материалов тогда не было, марля и самодельный клей служили основой декораций. Через два года женщина уволилась, но о своём первом опыте работы всё равно говорит с большой теплотой: «Моя трудовая жизнь начиналась здесь, и заканчиваю, опять же, здесь – я думаю, я никуда уже не уйду».

Потом были 14 лет не менее творческой работы ретушёром в «Пролетарском светоче», трудные 90-е, в начале двухтысячных снова выгодное предложение – устроиться дизайнером на обувную фабрику, и снова повторение истории с газетой. Правда, вакансия на этот раз была в кукольном театре, но уже через год Наталия Андреевна перевелась в родной бутафорский цех.

– Театр затягивает: кто сюда попадает, назад уже не уходит. Те же художники-декораторы работают по 20 с лишним лет. Я 19, – говорит она и показывает медаль «За беззаветное служение театральному искусству», награду Союза театральных деятелей.

И она, и старший сын Сергей состоят в СТД. Дима пока нет, но учитывая, что он вырос в этой атмосфере («спал на сундуке с куклами») и не представляет свою жизнь вне театра, его вступление, вероятно, вопрос времени.

Горгульи, химеры и дракон

Бутафорский цех отвечает за реквизит – предметы, применяемые в сценических постановках. Это может быть всё что угодно, от цветов на столе до лепнины на потолке. Задание бутафоры получают от художника-постановщика, в процессе выполнения взаимодействуют со многими другими цехами: поделочным, который занимается жёсткими конструкциями, цехом мягкой декорации (занавес, кулисы, пазухи, задники), художественно-декорационным, где расписывают готовые изделия, пошивочным и так далее. Лёгкую лепнину, к примеру, или резьбу по дереву, которую проблематично создать в поделочном цеху, передают бутафорам, а дальше – художникам-декораторам; то же самое со шляпами: мягкие делают в пошивочном, цилиндры с твёрдой основой – в бутафорском.

Разноплановость специальной подготовки бутафорам только на руку – в их профессии любому навыку есть применение: приходится и клеить, и красить, и шить, и лепить. А ещё придумывать, как реализовать идею режиссёра и художника-постановщика.

– Подходы в работе постоянно разные. Иногда реквизит можно готовым купить, например искусственные цветы, а иногда не знаешь даже, как они выглядят. На спектакль «Три супруги совершенства» понадобились туберозы: сначала я нашла их в интернете, потом долго рисовала, вырезала и клеила, потому что у них очень много лепестков.

Сергей после школы учился на архитектурно-строительном факультете, его знания тоже востребованы.

– Швец и Кац ставили спектакль, для которого требовалось много-много висячих колокольчиков, – говорит его мама, – 400 штук, и чтоб они светились. Как их сделать? Думали-думали, остановились на вакуумной формовке. Серёжа собрал станок, я слепила образцы, по ним мы отштамповали эти колокольчики, а потом просто вырезали. Такая формовка, если разобраться, стоит порядка 30 тысяч, а у нас она есть, если что, можем обратиться.

Ещё одно изобретение Сергея – резка пенопласта проволокой под напряжением. Проволока присоединяется к трансформатру, другой её конец, изогнутый по нужной форме, закрепляется на безопасной рукоятке. Когда проволока под напряжением соприкасается с пенопластом, он плавится и приобретает любые нужные изгибы. С помощью этой техники созданы гигантские горгульи, химеры и дракон для рождественской сказки – всего шесть фигур, увидеть которые ещё предстоит тамбовским зрителям. Сейчас бутафор с техническим образованием занят сборкой роботов и ступы, которые должны кататься по льду.

Дмитрий помогает и брату, и матери:

– Я пока что набираюсь опыта и набиваю руку. Прошивал как-то лапы белому медведю – шкура в полный рост, проклеенная ткань, силы надо много. Так что может, пошив и женское дело, но не в этом случае.

Под занавес

Когда нужный предмет готов и одобрен, он отправляется в реквизиторскую. Застать у бутафоров можно лишь то, что в процессе работы или на ремонте: чья-то гигантская нога у входа, на столе средневековый шлем, корона, бюстик Рыбакова… Последний был сделан для награждения участников Рыбаковского фестиваля: когда понадобилась статуэтка, изображающая знаменитого актёра, обратились к Наталии Мищенко. Она слепила её из гипса, потом сделала форму из силикона, а по форме уже из искусственного камня отливали статуэтки для торжественной церемонии.

А вот голова профессора Преображенского – заказ для этнографического музея в Иркутске. Тело профессора сидит на стуле, одежда сушится. Экспозиция из нашего краеведческого музея – Державин и его жена – тоже дело рук бутафоров драмтеатра. Что ещё есть в кабинете? Дима протягивает автомат Калашникова, который при ближайшем рассмотрении оказывается сделан из деревянных брусков и пластиковой водопроводной трубки. Оружие предназначалось для выпускной работы однокурсницы Димы, она ставила спектакль про чеченскую войну, но его не сыграли – пандемия…

– На сцене предметы ощущаются иначе, – объясняют нам. – Ближайшее расстояние, на котором сидят зрители, – порядка трёх метров, остальные дальше. Если взять естественный предмет, то он будет выглядеть как раз не очень естественно. Поэтому мы делаем всё грубее, массивнее, больше в размерах – несколько утрируем.