Лента новостей
Статья19 октября 2011, 14:23

«…А плясать так и не научилась»

Жительнице села Лежайка Софье Алексеевне Волостных 27 сентября исполнилось 103 года.

«Еду поздравить нашу именинницу, — сказала глава Красивского сельсовета Надежда Николаевна Волостных. — Если хотите — присоединяйтесь».

С радостью согласилась. Интересно было познакомиться с долгожительницей — таких людей у нас немного, узнать, в чем же кроется секрет ее жизненного марафона.

Дверь открыла Зинаида Филипповна Каменская, дочь Софьи Алексеевны, которая живет вместе с матерью, ухаживает за ней.

Баба Соня, как называют ее близкие, отдыхала, лежа на постели. А за столом в горнице сидели две немолодых женщины. Игра в лото, как видно, была до нашего прихода в самом разгаре.

«Праздник сегодня, Сдвиженье, — сказала Зинаида Филипповна. — Работать нельзя — вот, развлекаемся... Соседки пришли. Жаль, что мама уже не может поддержать компанию — видеть плохо стала. Но до ста лет и в лото, и в «дурачка» от нас не отставала. Да вы проходите, проходите».

Надежда Николаевна поздравила бабу Соню с днем рождения, вручила ей подарок.

«Это ты, Надюшка? — спросила она тихо. Повернула в сторону гостьи голову, пытаясь, наверно, разглядеть что-то через пелену лет, положила на ее руку свою — сухонькую, почти невесомую. — Спасибо, что пришла».

Возраст дает себя знать: без посторонней помощи уже не обходится. Тихо и неспешно текут дни ее жизни, похожие один на другой. Есть у бабы Сони сейчас все — теплый, уютный дом, родной и заботливый человек рядом, чистая постель, хорошая еда. И еще воспоминания. О другой жизни — трудной, порой голодной и холодной… О людях, которых уже нет на этом свете, но кого по-прежнему она любит и помнит…

Родилась Софья Алексеевна в многодетной семье. Для младших ребятишек была как мама — нянчила их, пока подрастали. Детства, можно сказать, и не видела. Все ее образование закончилось одним классом. С характером была девчонка. Одним махом вопрос решила, когда учительница заставила ее остаться после уроков: обиженно бросила все книжки в печку — и гори ученье-свет ярким пламенем… Родители не слишком ругали дочку за этот поступок. Помощница по хозяйству матери нужна была. Так с восьми лет стала Софья постигать азы рукоделия.

На каждом огороде тогда конопля росла, и никому в голову не приходило, что можно этой травкой себе мозги затуманить вместо того, чтобы работать. Чего только с ней ни делали, чтобы получить конечный продукт — пряжу: и замачивали, и отбивали, и через гребень протаскивали. Изготавливали потом из таких нитей столешницы, различные салфетки, постельное белье.

Пряла, ткала, вязала, за скотиной ухаживала, в доме прибиралась, в огороде работала, еду готовила — все наравне со взрослыми делала подрастающая девочка. Семья не бедствовала благодаря хозяйству. Все — и взрослые, и дети – трудились с раннего утра до поздней ночи. В доме бабы Сони, у родственников до сих пор сохранились сотканные ее руками полотенца, половички.

В восемнадцать лет вышла Софья замуж за двадцатилетнего Филиппа, который жил по соседству. Три года встречались в свободные от трудов и забот часы, которых было очень мало. Из дому удавалось вырваться на свидание только вечером, закончив все дела. Мать, Аграфена Ивановна, строго следила за дочерью. «По дворам не ходили, не блудили», — говорит баба Соня.

«Красивый был парень, видный, — голос Софьи Алексеевны теплеет. — Любили мы друг друга. Хорошо жили, дружно. Он мне во всем помогал. За меня и Хвилька Бузинкин сватался, но он мне не нравился. Рыжий такой, конопатый… А еще Ванька был — один сын у матери, тоже за мной бегал…Но, кроме Филиппа, мне никто не нужен был».

Выйдя замуж, стала Софья одной из Фараоновых. Такая кличка была в роду Филиппа по мужской линии. Говорят, что получил ее отец Филиппа, Николай Дмитриевич. Рассказывают, что однажды подошел он к церкви, играя на гармошке. Батюшка отчитал его за это, а он возгордился, что-то дерзко ответил. Тогда священник и сказал ему: «Отныне и навек быть тебе фараоном». Так и пошло: фараонами или фараоновыми стали муж, сыновья бабы Сони, ее внуки. В Красивом даже магазин такой есть, принадлежащий ее внуку, — «Фараонов».

В 42-м Софья Алексеевна получила похоронку на мужа. В 33 года стала вдовой с пятью детьми на руках.

«Мама у нас сильный человек, — рассказывает Зинаида Филипповна, — и справедливый. Строгая была. Слово — олово. Духом никогда не падала. Сама была приучена с малых лет к труду — и нас так воспитывала. Утром чуть свет поднимала с постели — у каждого были свои обязанности по хозяйству. В доме холодно, руки с пару сходились, но — ничего не поделаешь... Я, например, вязала на продажу всякие вещи — и носки, и шапки, и платки из пуха — мы держали кроликов... Потом дети уходили в школу, а она спешила на работу в колхоз. Вернувшись вечером, затапливала печку, усаживалась в теплое местечко и колпала что-то на спицах. Отогреется — и уснет за вязанием... Мы стараемся не шуметь, не тревожить ее. Ложимся спать».

Софья Алексеевна все умела делать, даже мужскую работу. И косу отобьет, и валенки подошьет. «Только вот плясать так и не научилась», — со смущением признавалась своим детям.

Не до гуляний было. Строилась, скопив немного деньжат: в старом маленьком доме с промерзающими углами было холодно и сыро. О новом замужестве не мечтала.

«Могла бы мама личную жизнь устроить, — считает Зинаида Филипповна, — была она красивая и работящая, но нам всегда так объясняла свое женское одиночество: «Не хотела я, чтобы моими детьми кто-то командовал». А я, даже спустя много лет после войны, каждый раз вздрагивала, когда раздавался неожиданный стук в дверь. Сердце замирало от волнения: а вдруг это отец вернулся… Думаю, мать это видела и понимала…».

Может, потому так полюбила она своего внучка Виктора, что похож он очень на Филиппа. До школы воспитывался мальчик у бабы Сони. Когда у сына Петра, живущего в Москве, родились двойняшки, поехала посмотреть на них. Потом так рассказывала об этом: «Привезли внучат домой, положили на кровать и говорят мне: выбирай, бабушка Соня, любого. Тогда ведь декретный отпуск маленький был, надо было снохе вскоре выходить на работу. Гляжу на них. Один, видать, побойчее: глазки к потолку поднял, головкой крутит. Ну, думаю, это хулиган будет. А другой спокойный был… Его и взяла».

«Вы про Витюшку? — вдруг с волнением спрашивает баба Соня. — Витюшка… Внучок мой любимый. В Москве живет. И Петя, мой сынок, в Москве… И свекор у меня хороший был. Пожаливал меня. Приедет из города — конфетки даст. Мне неловко: не надо, что я — маленькая?! А ты, говорит, своих братишек угости».

Потомство у бабы Сони большое. Пыталась Зинаида Филипповна всех назвать — да так и не смогла, запуталась. Непростое это дело. У одного только сына — 13 внуков!

«Трудно сказать, в чем секрет долголетия мамы, — разводит руками Зинаида Филипповна. — Горя много испытала. Две войны пережила. Двух дочерей похоронила. Себя не жалела, не берегла. Тяжелый физический труд, недоедание, голод… Эти факторы жизнь не продлевают. Может, в генах дело… Мать моей мамы, моя бабушка Аграфена Ивановна Колодина, умерла в 90 лет, прямо на свой день рождения. Помню, зашла я к ней накануне и говорю: скоро будем праздновать. А она мне на это: «Погоди загадывать, до понедельника-то я перекинусь». Так и вышло. На Троицу умерла, а до этого ничем серьезным не болела».

«Все было — и плохое, и хорошее, — устало вздыхает Софья Алексеевна. — Все прошло». Выцветшими глазами смотрит куда-то в сторону. Наклоняется к подушке. Дочь быстро подходит к ней и помогает прилечь. А с фотографии на стене ласково глядит на бабу Соню ее Филипп, красивый, серьезный и молодой…

Фото автора.

Автор:Г. Свиридова.