Далеко не каждая супружеская пара может дойти до этой даты. И уж если прожили в согласии столько лет, значит, друг без друга не могут. Пережили и горести, и радости, вместе повзрослели и помудрели Николай Егорович и Александра Кузьминична Зайцевы из села Малый Самовец, недавно отметившие железную свадьбу.
Николай Егорович из малосамовецких, здесь он родился, здесь рос, взрослел, трудился. Семья была многодетной и очень бедной. Старшие сёстры уехали в Среднюю Азию в поисках лучшей доли, да так там и осели. Брата призвали в Красную Армию, он погиб на фронте. Отец во время войны умер. А Николая даже и на фронт не взяли - до того он был истощён. Его призвали на восстановление разрушенного хозяйства. Когда в 1943 году Донбасс освободили от гитлеровских войск, практически все его шахты были взорваны и затоплены. Эту "всесоюзную кочегарку" и возрождал к жизни тамбовский колхозный паренёк Коля Зайцев. Отработал лишь год, и его отправили домой: тяжело заболела мать, а Николай - единственный кормилец.
Шура Мосякина жила в рядышком, в Озёрках. Тоже из многодетных, да тогда других и не было. Что ни двор - ребятни мал мала меньше. Во время войны отца призвали на трудовой фронт, хоть он и инвалидом был. Мама осталась одна с ребятишками. Женщина сутками работала в колхозе, а Шура на хозяйстве за старшую. Девочка должна была и печку натопить, и корову подоить, и младших накормить. А чуть подросла - в поле. На прополку, на уборку, на колоски. Победе, конечно же, радовались, но не долго. Наступил засушливый, совсем неурожайный сорок шестой год. Александра Кузьминична вспоминает, что зерновые даже не косили - дёргали руками, чтобы меньше потерь было. А в сорок седьмом наступил страшный голод. До зимы-то ещё запасов хватило, а весной - совсем беда. До первой зелени дотянули, крапива, лебеда помогли не умереть с голода. Говорят, что трава даже вырастать не успевала, её тут же съедали. Выжили, выстояли. Жизнь потихоньку стала налаживаться.
Познакомились молодые люди на гулянье. Шура в Малый Самовец к тётке ходила, с местными девчатами дружила. Тут её и приметил Николай. "Да как же меня не заметить? Я видная была, статная. "Матаню" плясала, частушки, песни ладила под гармошку, под балалайку", - рассказывает Александра Кузьминична. Встречались недолго, быстро свадьбу сыграли. Как и положено, перешла молодая жена в дом к мужу. Жили со свекровью и младшим братом мужа. Места в маленьком доме всем хватило. В феврале 1950-го года Зайцевы поженились, а к следующей зиме у них уже и дочка появилась - Валюша, Валентина.
Первое время Александра Кузьминична очень по родным тосковала, каждый выходной - дочку на руки, и к маме. Может, и не нравились Николаю Егоровичу частые отлучки второй половины, но никогда против этого слова не говорил. Понимал жену, жалел. На понимании и семья держалась. Через четыре года родился сынок Леша, потом появилась Галя, потом Юра. Обзавелись Зайцевы и хозяйством - куда же без него в деревне? Держали коров, овец, свиноматок, птицу.
Николай Егорович много работал в колхозе, потом в совхозе был трактористом, механиком, бригадиром. Был безотказным, ответственным и исполнительным. Много раз односельчане оказывали ему доверие - избирали депутатом сельского Совета. Дома почти не бывал, всё на работе, да на работе. Уже на склоне лет с горечью признался жене: "Детей-то я почти не видел". При этом был для них авторитетом, воспитывал своим отношением к делу, к жене, к односельчанам. А дети, дом, скотина - на Александре Кузьминичне. Летом была занята на полевых работах, зимой на хозяйстве.
Дети росли дружные, работящие, настоящие помощники родителям. Простые крестьяне дали детям образование - дочери закончили медучилище, Алексей - железнодорожный техникум, Юрий окончил сначала техникум, потом институт. Разлетелись по стране кто куда - в Самару, Иркутск, Киев. Самая большая радость для родителей, что у детей всё хорошо - у всех крепкие семьи, все состоялись в профессии, малую родину и маму с папой не забывают.
Спрашиваю, неужели никогда не ссорились? Александра Кузьминична отвечает:
- Как не сориться? Всё в жизни было, ругались…Но не до большого и не при детях. Дед на меня руку никогда не поднимал, жалел, детей любил, пальцем никогда не тронул, спиртным не увлекался. Чего же с таким не жить?
И с такой нежностью смотрит на супруга, что понятно - любит, до сих пор любит.
