Ах, мой сынок...

Чем измерить горе матери, потерявшей сына? Нет такой меры. Алёше Кузнецову из деревни Гом­зяки в 1996 году было 18 с половиной лет, он служил в прославленной Кантемировской дивизии. Ма­ма проводила сына в армию и с нетерпением жда­ла, когда закончатся эти бесконечные два года. Она и представить не могла, что больше уже ни­когда не сможет обнять своего любимого Алёшу.

Алексей Кузнецов погиб 9 апреля 1996 года при исполнении воинского долга. Он на­крыл собой гранату. Благода­ря его поступку, от неминуемой гибели были избавлены три его сослуживца. 1 марта 1997 года Указом Президента Российской Федерации А.Г. Кузнецов был награждён ор­деном Мужества (посмертно).

Об Алексее, его короткой жизни и подвиге не раз писала наша газета. Спустя долгие годы мы снова возвращаемся к этой теме.

Семья Кузнецовых, родители Геннадий Алексеевич и Любовь Ильинична и двое сыновей Алексей и Андрей, приехали в наш район в начале девяностых. Вернулись из холодного северного города Печора республики Коми на малую родину главы семейства. Сначала супруги Кузне­цовы, а затем и Алёша, работали в совхозе «Гомзяков­ский». Хозяйство выделило им небольшой хлипкий до­мишко, который, казалось, шатался от дуновения ветра. Ни о каких удобствах не приходилось и мечтать. Родители по праву возлагали большие надежды на сына: отслужит, вернётся домой — и все вместе заработают на приличное жильё.

После гибели Алёши ро­дители друг за другом потеряли работу — в то время сельскохозяйственные предприятия разорялись одно за другим. Тяжёлая утрата, похороны сына подкосили здоровье, отняли надежду зажить нормально. Потребовалось вре­мя, чтобы понять — жизнь разделилась на «до» и «по­сле».

И в этой второй половине значительную часть заняли походы по инстанциям, письма, справки, подтверждения и так далее и тому подобное. Супруги Кузнецовы получили удостоверения «Для родителей погибших военнослужащих», в которых указано, что для них предусмотрены льготы согласно статье 21 Фе­дерального закона «О ветеранах».

В этой статье говорится в том числе и об обеспечении жильём семьи погибшего военнослужащего. Этот во­прос для семьи Кузнецовых был и остаётся сегодня, спустя 19 лет, самым насущным.

Дом, в котором они жили, не отвечал никаким требованиям, даже по площади на троих он был мал. В администрации района Кузне­цовых поставили на очередь на улучшение жилищных условий. То, что они в этой оче­реди числились, говорит, например, письмо со штампом администрации Никифо­ровского района за подписью секретаря жилищной комиссии Л.П. Дубовицкой, датированное апрелем 2004 года, в котором написано: «На ваше заявление от 04.03.2004 г. жилищная комиссия при ад­министрации Никифоровского района сообщает, что в на­стоящее время возможных вариантов предоставления вам жилья не имеется. Ваше за­явление находится на по­стоянном контроле у председателя жилищной комиссии. При первой же возможности предоставления вам жилья вы будете извещены через сельский Совет».

Шло время, а вариантов всё не было. Мама Алексея, Любовь Ильинична Кузне­цова, ставшая к тому времени инвалидом, продолжала обивать пороги администрации.

Наконец, 10 августа 2006 года, Кузнецовы снова получили письмо из администрации района за подписью за­местителя главы администрации Г.М. Ефимова, которое извещало их о том, что «как матери погибшего при исполнении воинской службы, ва­шей семье будет выделено для проживания здание ФАПа в д. Гомзяки».

Всё так и оказалось на самом деле: Кузнецовым вы­делили не дом, не квартиру, а здание бывшего фельдшерско-акушерского пункта. Пра­вда, зданием это архитектурное творение назвать нельзя. Это старое ветхое помещение с печным отоплением без удобств площадью 23,1 квадратных метра. Через фанерную перегородку во второй половине проживает одинокая пенсионерка.

Так и живут сегодня Ку­знецовы, родители молодого воина-патриота, который в считанные секунды принял решение ценой собственной жизни спасти своих товарищей. Со временем их пристанище всё более ветшает. Крыша грозит рухнуть. Чтобы набрать воду из несуществующей колонки, приходится пускаться на ухищрения. Печку переложили сами, не­затейливое крыльцо пристроили. Продуваемый на­сквозь всеми ветрами ФАП не хранит тепло. Оконные рамы не выдерживают оседания крыши, стёкла трескаются. Думается, об удобствах говорить и вовсе неуместно.

Кроме договора социального найма, других документов на импровизированное жильё у Кузнецовых не имеется. Как выяснилось, и договор этот незаконный, потому что до конца не понятно, чья же это собственность — бывший ФАП?

По мере того, как и это жилище становилось всё бо­лее ветхим, Кузнецовы утверждались в мысли: не получили они главную льготу за потерю своего любимого ге­роического сына. У них нет своего жилья, хотя предоставление его предусмотрено законом. И опять пошли по инстанциям. Тогда и выяснилось, что в очереди на улучшение жилищных условий они не стоят. Шутка ли — 19 лет прошло со времени гибели сына. Нет уже той жилищной комиссии, которая ис­правно высылала им отписки, нет председателя этой комиссии, у которого на неусыпном контроле стоял вопрос обеспечения нормальным жильём семьи погибшего военнослужащего. И бывший заместитель главы администрации района, великодушно поселивший эту се­мью в ФАП, тоже давным-давно работает в другом месте.

Остаётся загадкой, почему до 1 января 2005 года (именно этот срок оговаривается в статье 21 Федерального закона «О ветеранах») документы Кузнецовых, которые являются федеральными льгот­никами и нуждаются в получении жилья, не были направлены в соответствующие структуры. Допу­стимо, что убитые горем родители прав своих не знали, надеялись на компетенцию должностных лиц, к которым обращались. Но ведь на то она и власть, чтобы заботиться о людях. Если бы документы были вовремя направлены куда следует, семья не ютилась бы сейчас на чужих 23 квадратах.

Прежде чем писать эту статью, мы вновь, как и по­сле гибели солдата, побывали в Гомзяках. Теперь уже в бывшем ФАПе, где и жи­вут сегодня родители Алек­сея Кузнецова. Впе­чат­ление удручающее. Ко­неч­но, никакое это не жильё. Это убежище отчаявшихся, потерявших всякую надежду людей, отдавших самое дорогое своему Отечеству.

На видном месте — фотографии Алексея. В коробке — стопка писем, истёртых до основания из-за постоянного перечитывания. И орден, который заслужил их Алёша. Это всё, что осталось у родителей от сына.

— Я никогда бы не стала выпрашивать жильё, если бы не мой Алёша, который погиб, неся службу, защитив собой товарищей, — говорит Любовь Ильинична.

В существующей ситуации, когда фамилия Кузне­цовых каким-то непостижимым образом исчезла из списков нуждающихся в улучшении жилищных условий, им и впрямь трудно надеяться на торжество справедливости. Но мы живём в цивилизованном обществе. Мы должны признавать свои (а в данном случае — чужие) ошибки. И исправлять их. Сколько бы времени ни прошло. Особенно, если от этого зависит судьба родителей, чей сын погиб на службе своему Отечеству.