Это исследовательская работа ученицы МБОУ Мучкапской СОШ, выпускницы 2013 года Карине Карапетян. В региональном конкурсе ”Моя земля, мои земляки” она получила высшую оценку жюри - 1 место (руководитель работы - Т.Н. Григолец).
ВОЕННОЕ ПОКОЛЕНИЕ
Всё начинается с детства. Сегодня дети войны - это особое поколение россиян. Через несколько лет они будут последними свидетелями тех трагических дней. Семья в России всегда была основой, на которую опиралось государство. Семья - колыбель духовного рождения человека. Именно семья служила людям поддержкой в самые трудные моменты нашей истории.
В школьном музее МБОУ Мучкапской СОШ Тамбовской области хранятся воспоминания выпускников школы и жителей района о том, как началась Великая Отечественная война, как жилось им в годы войны. Приведу примеры.
"День, когда мы узнали о нападении фашистов на нашу страну, был хорошим, солнечным. Мама пришла с базара и принесла печальную весть: началась война. Я к тому времени закончила 7 классов. Через две недели нас собрали и сказали, что комсомольцам предстоит ехать на рытьё окопов под Смоленск. Мы взяли лопаты, провизию на дорогу и отправились в путь. В 25 - ти километрах от Смоленска находилась станция, до которой нам нужно было ехать, но она оказалась разбомбленной. Смоленск горел вовсю. Нас разгрузили, и мы через рожь пошли пешком. А тут началась бомбёжка. Фашист с воздуха лупит! Грохот, гарь, дым. Бежали мы через поле, лес. Я потеряла лопату и очень боялась, что дома за её потерю будут ругать. В 1943 году меня призвали в армию, где прослужила до декабря 1945 года в войсках НКВД. Вместе с другими девушками мы охраняли особо важные объекты в городе Москве. М.Ф. Беляева, ветеран Великой Отечественной войны". (Мария Фёдоровна Беляева вела большую патриотическую работу среди молодёжи. Умерла в сентябре 2012 года.).
"Когда началась война, я закончила третий класс. Время было трудное. В деревнях остались женщины, дети и старики. С пятого класса мы работали в поле наравне со взрослыми. Помню, как председатель колхоза, фронтовик, имеющий ранение, подъехал к дому и сказал маме: "Пусть ваша девочка берёт косу и идёт в поле." Косами мы срезали макушки осота, чтобы пшеница увидела солнце. Из детей собрали бригаду, а бригадиром у нас была молоденькая женщина. Мы пололи просо, собирали колоски, возили на быках зерно на ток. Всех лошадей забрали на фронт. И так целое лето мы работали в поле, не зная ни дня отдыха. И потом с последнего экзамена и до 1-го сентября. Занятия в школе нам казались праздником после непосильной работы в поле. А после уроков до самых морозов ходили после уроков в поле. Мы носили снопы и складывали в скирды, копали картошку. Зимними вечерами при свете коптюшки писали братьям и отцам письма на фронт, вязали носки и варежки, шили и вышивали кисеты для отправки на фронт. Помню два лозунга, которые были повсюду: "Всё для фронта, всё для победы!" и "Смерть фашистским оккупантам!" Никогда не забуду День Победы. Люди плакали от радости, обнимались, с надеждой ждали пропавших без вести. А. Ломова." (Анна Дмитриевна Ломова из д. Владимировка Мучкапского района).
"В июне 1941 года появились первые беженцы в Мучкапе. Их с поезда разместили в парке возле народного дома, а потом стали определять к жителям в дома на постой. Годы войны жгли, словно перцы. Метки ставила жизнь на висках и на сердце. 1 сентября 1941 года я пошла в 5 - ый класс в двухэтажную деревянную школу на Базарной площади. В день отправки моего отца на фронт, мы писали сочинение по стихотворению Некрасова "Плакала Саша, как лес вырубали", и учительница Зоя Георгиевна Каруна не отпустила меня домой. Я так плакала. Мой отец Сатин Алексей Иванович работал до войны в Райсберкассе. Воевал он в звании старшего сержанта на Воронежском фронте, погиб при форсировании реки Дон. В 1942 году школой провожали выпускников-десятиклассников на фронт. В октябре 1941 года стали поступать раненые и основное здание нашей Мучкапской средней школы отдали под госпиталь. К нам на квартиру поставили начальника госпиталя, майора медслужбы, пожилого мужчину. Сам он из Гомеля и всё беспокоился о своей семье, там были немцы. Новая школа ещё не была построена и всех учеников 5-7 классов перевели в здание Кировской семилетней школы - "Большую школу". Там мы и проучились до 1944 года. Хлеб выдавали по карточкам. Он был чёрного цвета, сыроватый, липкий, со жмыхом, поэтому тяжёлый. На человека приходился ломтик, толщиной в палец. Остальные продукты покупали на базаре, а чаще меняли на вещи. Огорода у нас не было, жили мы очень голодно. Работали на ферме, кормили овечек. В поле убирали хлеб, свёклу, подсолнечник, таскали снопы.
Нелёгкое детство у нас
прошло в сороковые,
Быстро взрослели в труде.
В бессонные ночи
о мирных днях мечтали,
И что вкуснее нет картошки,
наивно мы считали.
В 1944 году с октября пошли учиться в новую школу. Она была только оштукатурена, а белили и красили ученики. Было холодно, сыро. Заготавливали дрова старшеклассники вместе с учителями. А после уроков мальчишки дрова пилили и кололи, а девочки носили в классы к печкам, ведь отопление было печное. 9 мая 1945 года в 6 часов утра к нам домой прибежала одноклассница Коростелёва Нина, крича: "Победа!" Мы по цепочке оповестили всех учащихся, собрались в школе, построились в колонну и строевым шагом со знамёнами отправились на площадь перед нардомом. Здесь стояла деревянная трибуна. Был митинг. Люди смеялись и плакали. На улице были лужи от прошедшего дождя, так дети плясали и прыгали в этих лужах, и никто на них не ругался. Такую щемящую радость и боль испытывали как взрослые, так и мы - дети! Г. А. Сатина-Исаева." (Галина Алексеевна Сатина, в замужестве Исаева, родилась 29 марта 1929 года. Уехала в 1947 году с мамой из Мучкапа, окончила пединститут, работала учителем и директором школы в г. Перми Свердловской области. В 2005 году прислала на школу письмо с просьбой найти её одноклассников и рассказать об их судьбе. Несколько лет длилась наша переписка. Её письма и фотографии хранятся в школьном музее. Умерла Г.А. Сатина в 2007 году).
"Я родилась в 1937 году в Мучкапе 10 - м ребёнком в семье. Отец работал на колхозной мельнице, мама - по дому управляла, получала за меня большое пособие. Тогда был такой закон о поддержке многодетных семей. Жизнь налаживалась. А тут - война. Отца и двух старших братьев взяли на фронт. Отец сразу же пропал без вести под Сталинградом. Невозможно описать горе мамы. Сразу жизнь в нашей семье изменилась. Мама работала с темна до темна в колхозе, был дан клич "Всё для фронта. Всё для Победы!". На наши детские плечи легли непосильные дела. Мы должны были делать кизяки, носить дрова, но главное - это сено для коровы. За день мы должны были накосить несколько мешков сена на зиму для коровы. Корова - кормилица, без неё наша большая семья просто не выжила бы. Мы пололи огород, убирали урожай. Огород был 50 соток. Практически мы - одни дети -его обрабатывали. Брат окончил 4 класса и больше не ходил в школу, сестра ходила. Когда пришло время идти в школу, меня не пустили. Это был 1944 год, одежды и обуви не было. Следующий год был недород, неурожай, я снова не пошла в школу. Плакала, так мне хотелось учиться. Только в 11 лет, уже после войны я пошла в школу. А. Мишина".
Жизнь и судьба человека - часть большой истории, событий мирового масштаба. Через судьбу конкретного человека легче понять и прочувствовать исторические события. Александра Андреевна Мишина - человек в районе известный, уважаемый. Она стояла у истоков создания клуба пенсионеров "Ещё не вечер…", пишет замечательные стихи (в июне 2014 года вышла книга её стихов - примечание редакции), всегда желанный гость в школе на торжественных мероприятиях.
1. КОРНИ
Из рассказа А.А. Мишиной:
Корни мои идут от двух крепких родов, многочисленных по составу, умных и работящих. Моя мама Татьяна Васильевна родилась в 1895 году в многодетной семье Василия Савельича и Агриппины Парамоновны Любавиных. Василий Савельич и его два брата жили вместе с жёнами и детьми у родителей в одном доме - всего 22 человека.
По тем временам это была очень зажиточная семья. Было у них много земли. Все три брата были знатные плотники и столяры. Благодаря своему труду, крепко стояли на ногах. Летом они работали на полях, водили скот, у них было все: были рысаки, выездные лошади, рабочие лошади, были тарантасы, телеги, брички, быстраки, держали по несколько коров, а также свиней, овец и прочую живность. Причем дед мой был любителем держать птицу разной породы. Яйца ходили собирать ребятишки с кошёлочками.
Но уж если куры были украшением двора, то, что говорить о лошадях и коровах. Братья все вместе ходили на базар, и если понравилась им лошадь или корова, посоветуются и начинают торги. Братья умели и себе сделать выгоду, и хозяина этой скотины не обидеть.
Жили все в одном большом доме, а по краям стояли еще два новых дома. В один ягнят отбирали, в другом шили шубы и другую одежду, шили портные (наёмные). Двор был огромный, с хлевами, овчарнями, конюшнями. А за дворами были риги, где хранились снопы, которые обмолачивались зимой. Для этого дела нанимали поденщиков, со стороны.
Работы хватало всем, для женщин по дому дел было по горло. Стряпали по очереди, одна стряпчая, другая подстряпчая, а третья: помыть, пошить, за детьми последить. Сами пряли, сами ткали; пряли шерсть, лен, коноплю; ткали тонкое полотно и погрубее, плели веревки, шили и вышивали. Девочек в десять лет сажали за самопряху, прясть учили. А девочки постарше готовили себе приданое, вышивали, вязали кружева к полотенцам и прошевы к скатертям.
Топили печь смолой и кизяками с добавлением навоза, для вольного духа в печи. А на ночь, для тепла, топили голландку дровами. Дети спали на полу, на соломе. Сверху соломы стелили теплые вещи: шубы, тулупы, а ребятишек укрывали вотолами (это большие, теплые, шерстяные покрывала). Утром солому сжигали, пол хорошо подметали и стелили другую вотолу для игры детей.
Вот в такой большой и дружной семье родилась и жила моя мама.
Мой дедушка Василий Савельевич после смерти своего отца стал главой семьи. У деда было пятеро детей, одна из них была моя мама. Бабушка моя, Агриппина Парамоновна, была очень красивая женщина, маленького роста, с голубыми глазами, носик маленький, пухленькая. А дед мой не очень лицом вышел, но умом был не обделен. Но так как семья их была зажиточной, таким женихам не отказывали в сватовстве. Выросла она красавицей, высокого роста, блондинка, с голубыми глазами, умная и работящая, все она умела. Уже в 18 лет она укладывала скирды, пряла, вязала, вышивала. У нее появился парень, с которым они только переглядывались глазами на пятачках и на игрищах. В душе любили друг друга.
Но Любавины приглядели другого жениха для Татьяны - Андрея - по совету дальней родственницы, которая жила недалеко от его дома. Очень его хвалила, работящий он был, голосистый, и семья была у них крепкая, да дом полная чаша. Андрей был среднего роста, смуглый, кучерявый, глаза серые, приветливые, но на одном глазу было небольшое бельмо (он, маленький, стерег гусей, побежал за ними, и ветка ударила в глаз, глаз болел, а потом появилось пятнышко). Пришли сваты, а Татьяна спряталась в хлеву, но ее нашли, привели на показ и просватали.
Свадьбу назначили на осень, после уборки урожая. Не раз во время лета приходил жених к невесте, приносил ей жамки (конфеты-подушечки). На выгоне вместе с молодежью пели и плясали, но невеста убегала от него с вечеринки. Уходил Андрей огорченный. Татьяна его не любила. Всё было готово к свадьбе: собрали урожай, управились с делами, только невеста была не готова, не хотела она идти под венец, не мил ей был жених, позднее - мой отец.
Свадьба была на Покров. Маму одели в черную шерстяную тонкого полотна юбку до пят, в белую батистовую кофточку, на голове пышная фата с восковыми цветами, обута она была в жимы с хлястиком (туфли). Но когда от невесты отвлеклись, она обула новые неглубокие колоши, это был протест. Хотела она, чтобы увидел её Андрей в колошах и отказался. Подружки, которые её наряжали, доложили матери, мать заругалась и её переобула. Мать и отец поставили её на колени перед иконой и благословили. Невеста плакала, кидалась к иконе, просила о помощи, но её уговорили, и сказала она себе: "Судьба".
Тут зашел жених. Одет он был красиво, по-модному. На нем была: белая атласная рубашка-косоворотка, вышитая на груди и по подолу белым крученым шелком, одета на выпуск, повязанная красным шелковым пояском с кисточками, брюки черные, в хромовых сапогах, пиджак черный, рубашка из-под пиджака торчала, картуз был в руках. На голове красовались пышные черные кудри (в последствие он почти всех своих детей наградил кудрями).
Под венец повезли на тройке лошадей, а сзади них ехало еще тринадцать бричек и козырков. Родня жениха не хотела отстать от богатых Любавиных. Венчались в Кресто - Воздвиженской церкви. Невеста стояла бледная. Это, наверное, о моей маме сложили песню: "В церкви стояла карета…".
В то время было много таких невест, которых отдавали замуж, не спрашивая согласия. Это был 1913 год. Свекровь невзлюбила её и звала в порыве гнева "дьявол". Не прошел и год после свадьбы, началась война с Германией в 1914 году. Андрея взяли на фронт. На войне был недолго, вскоре он вернулся домой.
7 января 1915 года у них родился сын, назвали его Иваном. Роженица лежала на лавке (не было кроватей) в горнице, ей видна была печурка, где лежал младенец. Она лежала на своей постели и наблюдала, смотрят ли за её ребенком. К нему то и дело подходила бабушка Евдокия, но больше всех подходил Андрей (отец). И тихонечко откроет печурочку, смотрит, что-то говорит ласково своему сынку, что-то поправит на нём с такой любовью, даже и у мамы появилось чувство радости и любви к моему отцу Андрею. И сказала она сама себе: "Ах, какая же я была собака, сколько я издевалась над ним, а он такой хороший, так любит нашего сынка и меня". С этого дня как будто подменили её. Она рассказывала: "Будто во мне что-то перевернулось". Она не могла наглядеться на Андрея.
Началась Гражданская война, Андрея взяли на войну. Вернулся он раненый в 1920 году с советскими наградами, а тут вскоре и война кончилась. Началась трудовая жизнь, но она оказалась нелегкой.
В 1921 году была страшная засуха. Семья моих родителей сильно страдала от этого, но Андрей и Татьяна - мои родители - много трудились. Жизнь успокоилась, земля была, скот водили, было чем кормить детей. Они рождались один за другим. К 1929 году детей было уже восемь. Шесть мальчиков и две девочки, но три мальчика умерли. В этом году родители мои переложили старый дом, построили чуть меньше, но добротный.
Большую власть в семье имела мать отца - моя бабушка Евдокия. Это была удивительно крепкая женщина, хотя ей в то время было 86 лет. Был у них круг земли в Мучкапе. Но отец мой брал еще землю в аренду у Воейковых. Это так называлась имение, сам хозяин жил в Петербурге, а землю сдавал в аренду.
Певун был мой отец, он брал высоким голосом любую песню. В последствии мы, все его дети, пели. Но такого голоса, как у него, не было ни у кого из нас.
В 1930 году родителей раскулачили. Бригада комбеда забрала всё: хлеб, скот, плуги, сохи, телеги. Силой загоняли в колхоз, отец не пошел в него, за это его сослали в ссылку на Урал. А мама вступила в колхоз, хорошо работала, просила принять Андрея заочно в колхоз, ходила, брала справки, что у него много детей. Выручила она мужа.
Вернулся отец, надо подниматься, годы непростые, тяжелые. В 1936 году в июле родилась у них девочка, сестра моя, Надя. А через 10 месяцев родилась я, Шура. По счету была десятым ребенком. Все меня нянчили, любили, особенно отец, а Надю увез наш старший брат, он жил в Иркутске с женой, детей у них не было.
2. ВОЕННОЕ ДЕТСТВО
У каждого поколения своя биография.
У каждого поколения своя эпитафия.
Но вот надпись, простая на удивление:
"Военное поколение"…
Детство Шурочки оборвалось в четыре года. Началась Великая Отечественная война. Два старших брата ушли на фронт. Отец Андрей Филиппович Коростелёв был уже не молод, прибаливал. Взяли на фронт в ноябре 1942 года. Ему было 49 лет. В расцвете лет, именно такие солдаты - воины с опытом были нужны. Андрей Филиппович был опытным солдатом: он воевал с немцами в Первой мировой войне в 1914 году, прошёл всю гражданскую, от начала и до конца.
Позже Андрей Филиппович пришлёт письмо из госпиталя, мать будет часто перечитывать его и пересказывать детям. Этот рассказ отложился в памяти девочки: Сразу, как только погрузили солдат в эшелоны, поезд помчался, грохоча на стыках рельсов, разрывая пелену снежной метели. Неясно было, на какой участок фронта уходил эшелон. Бойцы сгрудились на полу около горящей буржуйки, курили, изредка перебрасывались словами. Мелькали станции и полустанки, разъезды, а поезд всё набирал скорость. Миновали Кирсанов, Балашов, Ртищево, Филоново.
Глубокой ночью эшелон остановился на станции Иловая. Перед бойцами была поставлена задача: форсированным маршем продвигаться к ближайшему участку фронта. Стало ясно: они шли на помощь сталинградцам. Казалось, дороге не будет конца, шли в кромешной темноте. Ночью нигде ни огонька, никто не зажигал костров, это было категорически запрещено. Высоко в небе слышался рокот моторов немецких бомбардировщиков. Мороз сковывал движения, клонило ко сну. Глубокой ночью остановились в каком-то хуторе.
Не успели бойцы отдохнуть, как вдруг воздух сотрясли взрывы, раздались пулемётные и автоматные очереди, заплясали огни разрывов первых снарядов. Сквозь отблески пламени было видно, как у крайних изб метались тени гитлеровцев. Не сразу бойцы поняли, что произошло, но тут услышали: "Наши пошли!".
Думаю, что цензура такое письмо не пропустила бы. Скорее всего, что - то и правда было написано в этом письме, что - то было додумано позже; к сожалению, письмо не сохранилось.
Из воспоминаний А.А. Мишиной:
Отец был ранен в том бою. За ним пришли санитары, положили на носилки, отправили в госпиталь г. Ртищево для лечения. Из госпиталя он прислал одно единственное письмо, где была подробно описана его фронтовая дорога. Сам он был неграмотный, письмо писал кто-то из бойцов или медсестёр. В письме было написано, что Андрей Филиппович лежит в госпитале, ранение его легкое, скоро выпишут и направят на фронт.
А в июле 1943 года в дом пришло страшное известие: "…Доводим до Вашего сведения, что красноармеец Коростелёв Андрей Филиппович пропал без вести в боях под Сталинградом". Мама упала в обморок, ведь у неё ещё два сына, моих брата, Иван и Анатолий сражались на фронтах войны.
Иван был машинистом, а значит, постоянной мишенью для немцев. Иван перевозил живую силу, снаряды, продукты к линии фронта, а оттуда доставлял раненых в госпиталь. Судьба пощадила его. Он был легко ранен, но вернулся с фронта живым.
Анатолий воевал в самом пекле войны, он был командиром пулемётного расчёта. Три расчёта погибли, а Анатолий был как заговорённый, оставался живым и невредимым. Но однажды пуля - дура нашла и его. Он был тяжело ранен и тоже отправлен в госпиталь г. Ртищево. Врачи боролись за его жизнь, Анатолий долго был в бессознательном состоянии. Получив известие, мама поехала повидаться с тяжелораненым сыном. Добиралась на товарняках или крыше поезда, но ни с какими трудностями не посчиталась, лишь бы повидать "свою кровиночку". Анатолий выжил, был демобилизован, как говорится, "подчистую".
В списке безвозвратных потерь мой отец Андрей Филиппович Коростелёв так и значится пропавшим без вести. В Книге Памяти Тамбовской области в томе 5 на странице 414 есть такая запись: "Коростелёв Андрей Филиппович, род 1893, р. п. Мучкапский, рядовой. Пропал без вести в июле 1943 года".
Однажды на улице Октябрьская р.п. Мучкапский нашли в земле немецкую каску. Откуда? Ведь здесь был глубокий тыл. Оказалось, что в период Сталинградской битвы сюда прибывали на отдых солдаты. Они разбили палаточный городок, помогали женщинам близлежащих домов по хозяйству. Каска, скорее всего, была трофеем. Сейчас она хранится в школьном музее, а А.А. Мишина вспоминает, что дети и взрослые часто ходили к солдатам, расспрашивали о войне. Один солдат всегда старался погладить её по голове, дать кусочек сахара, вспоминая при этом свою жену и дочку - ровесницу, которые остались в Белоруссии.
Всю жизнь Александра Андреевна горюет о своём отце и посвятила ему много стихов.
Пять лет мне тогда всего было.
Но помню январский тот день,
Когда на тебя принесли похоронку
А мама от горя свалилась, как тень.
Упала на стол, причитала…
Из воспоминаний А.А. Мишиной:
Вместе с матерью мы ревели, нас было трое. А потом мама сказала: "А может, он жив, ведь не указано, что погиб". Надежда все же была. Только он не вернулся. А я его ждала и когда война кончилась, стали возвращаться солдаты. Я каждый день ходила на вокзал, встречала поезд. Сколько калек возвращалось с войны! Я забегала наперед ко всем солдатам, и хромым, и безруким, и одноглазым, - думала, что это мой отец.
Помню день, когда война закончилась. Эта весть мгновенно облетела всех. Люди выходили из домов, радовались и плакали. Все шли на нашу Мучкапскую площадь, где уже стояла деревянная трибуна. С утра было солнце, потом погода сменилась, пошел мелкий дождь, люди в фуфайках, в теплых платках в накидку. Стали мы с мамой недалеко от трибуны. Многие выступали, поздравляли с Победой. И вдруг моя мама поднимается на трибуну и просит разрешение сказать. Поздравила она всех с Победой и давай читать стихи. Читала она о войне, о Гитлере.
Он хотел взять Уральские горы,
Мы Мучкап и тот не дадим!
Мы сказали: За нами победа!
Обязательно победим!
Победили мы Гитлера лихо,
А на сердце печально и тихо.
Я стояла, радовалась и гордилась своей мамой. Радость была большая, но какой ценой она досталась! Не вернулся трудовой костяк с войны. На плечи наших матерей и нас, детей, выпала тяжелая доля: голод, холод и разруха.
1946 год. Всё лето палило солнце, не было ни одного дождя. Напрасно нас, детей, водили взрослые ночью молиться к развалинам Покровской церкви на Базарной площади, просить дождя. На огороде ничего не уродилось. Государство обложило людей непосильными налогами. В колхозе деньги не давали, работали за палочки.
Где взять денег? Чем кормить детей? Нас было трое: я, брат Коля, Надя (её вернули маме). Мама была в поле с утра до вечера. Мы её ждали и побаивались: прикажет она Коле, чтобы он пять раз с нами в лес за травой сходил, а мы иногда сволыним. Мама заметит и скажет: "Жрать не дам". Иногда мы ждали от нее похвалы за нашу хорошую работу, но этого не было. Она держала нас в дисциплине, поэтому мы выжили. А делали мы всё: огород копали, сажали, поливали. Главная задача была трава, и мы содержали корову - кормилицу. В доме не было почти ничего. Коля возил с Балашова соль. Её мололи на жерновах. Соль продавали на базаре. Иногда мама покупала нам по ломтику хлеба.
Я заболела рахитом. У меня выросло пузо. Ростом была я очень маленькая. Мы очень голодали. Мама откуда-то достала овсяные обдирки (шкурки от овса). На ночь зальет с ведро этих шкурок водой, утром процедит, и сварит нам кисель. Мы его ели с молоком. Но есть хотелось постоянно. Был еще у нас желтый жмых, хлопковый. Мы воровали его на вокзале, при разгрузке вагонов. Нас отгоняли, били, но мы, ребятня, всё равно нет, нет, да и утащим из рук рабочих.
В конце августа 1947 года в колхозе на трудодни дали по двести грамм ржи на трудодень. Мама заработала сто пятьдесят килограммов. Привезли мы полтора мешка. Сразу Коля начал молоть зерно на жерновах. А на загнетке у мамы уже вода кипела в полуведерном чугуне. Наварила нам мама кулеш, сто лет мы такого не ели. Густой он был, да душистый. Ничего подобного и вкусней не было. Мама была веселая, радовалась за нас.
В школу я пошла в 11 лет в 1947 году. От Нади я научилась писать, читать, хорошо считала. Мама перешила нам на платья все свои подъюбники. И доходило до того, что и заплатку негде было взять. В школу я ходила с охотой и училась на отлично. Только в школе было очень холодно. И были мы голодные. Давала мама мне с собой пышку из желудей. Зимой сидели в одежде, чернила замерзали. Это была начальная школа номер четыре, где я училась. После окончания четырех классов ученики переходили в Кировскую семилетнюю школу, которая впоследствии стала средней.
Одноклассники не были одногодками, в одном классе учились и 1935 года рождения, и 1940 - го. Почти все дети были одинаково плохо одеты.
В 1950 году случилась большая беда в семье Александры - осенью случился пожар. Сгорел не только дом, но и весь уже собранный урожай. Сгорели документы и фотографии. Позже Александра напишет:
И сгорел у нас дом, и всё в доме.
И картошка в огне попеклась.
В одиночку беда не приходит:
И корова объелась у нас.
Завели телёночка, вот - вот уже корова должна была отелиться, а Шура с сестрой подоили корову и из молозива сделали омлет. Мама пришла с поля, дети с радостью стали угощать яичницей, а она заплакала: Что же вы наделали? Нельзя доить корову на сносях, телёночек погибнет. Так и получилось, потому что девочки продолжали доить коровку чуть - чуть. Родившийся телёнок умер.
В 1953 году старшая сестра забирает Шуру к себе в Молдавию. У нее было двое маленьких детей, и ей потребовалась помощница. Там пятнадцатилетняя Шура пошла в 6 класс. Училась хорошо. Только по молдавскому языку была тройка. От мамы ей передался дар сочинять стихи. Вот тогда в Молдавии появилась в газете "Пионерская зорька" её стихотворение "О целине"
Чтобы жить богаче люди стали,
Партия народы призывает.
В Казахстан, Алтай и Зауралье
Комсомольцев-добровольцев посылает.
Стихотворение было из четырех куплетов, девочке прислали гонорар.
Из воспоминаний А.А. Мишиной:
Я была очень довольна. Жизнь в Молдавии мне пошла на пользу. Я почувствовала в себе силёнку, посвежела. Сестра, готовя меня в школу, занялась моей речью. А она у меня тогда была такая корявая… Я говорила: "Чяво, нядысь" и я стала исправляться. В классе были одни евреи и молдаване, а школа была русская, но русских в классе были я и еще одна девочка.
Дома я сестре всем помогала: стирала пеленки, мыла полы, ходила по магазинам, на рынок и нянчила детей. А в поле у сестры был огород. Я очень быстро полола, только молдавские мотыги были тяжелые и мне не нравились.
Сестра почему-то стала со мной обращаться очень плохо. То в школе задержусь, то не так пол помыла, не так тарелку поставила. Но это всё были цветики, она стала меня бить. Я уже окончила семь классов, и это меня очень обижало. Муж её звал меня: "деревня". Готовили еду на примусе. Сестричка приказала мне доварить суп, который варился. Она ушла по каким-то делам, мне приказала смотреть за супом. Дети раскричались. Зятек приказал мне идти с ними гулять, я спросила: "А суп?". Он ответил: "Сам догляжу". Прошла я с детьми один квартал. Слышу, гудит пожарная машина, это горела наша веранда. Суп закипел, примус вспыхнул. Пришла сестра и стала меня бить с такой жестокостью! Она била невинную девушку. Я убежала в парк, забилась там, на лавочке, под сирень. Проплакала всю ночь, а утром пришла домой и сказала сестре: "Дай мне пятнадцать рублей на билет, я уеду в Мучкап". Через три дня я уехала из Молдавии. Сестра сшила мне два платья, купила ридикюль, красные полуботинки. Все это было упаковано в две молдавские торбы: в одной вещички, в другой продукты. На четвёртые сутки я была в моем родном Мучкапе, которому впоследствии посвятила стихи и песни. И нигде я больше не прижилась, только в Мучкапе, мне здесь хорошо. Теперь я уже не была забитой деревней. Сестрица меня научила разговаривать более - менее, без чаво. Я подросла, рост мой стал один метр шестьдесят четыре сантиметра.
3. ЮНОСТЬ. ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Возвратившись из Молдавии, повзрослевшая Александра должна была идти учиться в 8-й класс. Но пока шёл июль, она уезжает с подругами в город Балашов на временную работу по ремонту железнодорожных путей. Общежитие расположилось в железнодорожном составе, в вагончиках. В основном была одна молодежь. Два раза в месяц возили в Мучкап на АГМ на выходной. Девушек это не устраивало. Тогда решили каждую неделю ездить сами, но уже на крыше рабочего поезда. Питались за свой счет, покупали маргарин и макароны в железнодорожном магазине. Первая зарплата принесла девушке радость. Александра купила себе всё синее: сатиновый купальник, босоножки и кофту. Это было целое богатство.
Из воспоминаний А.А. Мишиной:
Когда дома показала обновки маме, та ахнула и сказала: "Ой, Шура, добро-то какое"!
Работа была тяжелой. На выходные приезжали домой уставшие. Но все равно вечером отправлялись на пятачки, где собиралась молодежь. Но больше всего собирались на нашей Мучкапской площади. Однажды выйдя из кино, я нос к носу столкнулась с парнем. Взгляды наши встретились, вспыхнули глаза. Это была не просто мимолетная встреча, это была любовь с первого взгляда. Продлилась она более трех лет. Он был среднего роста, блондин с золотыми кудрями. Любил танцевать вальс. Мы летали с ним на танцах в РДК, как на крыльях. Провожая меня, он всегда пел мне песни, а то и дуэтом с ним распевали. У нас была любимая песня, которая в дальнейшем стала пророческой. Вот один из куплетов:
Солнце скрылось за синее горы,
Потемнел небосвод голубой.
Почему так нежданно, так скоро
Мы расстались когда-то с тобой.
Окончив десять классов, я решила стать горным инженером. Сдала документы в город Тулу в горный институт, но получила двойку по русскому языку и не поступила. Пошла устраиваться на работу на машиностроительный завод, мне предложили формовку, я посмотрела, что это такое, мне не понравилось. Мне было стыдно возвращаться домой. А моя подруга училась в городе Ртищево в ФЗО при мясокомбинате. Я приехала туда, прием уже был закончен, на дверях учительница вывешивала объявление: "Дети погибших воинов принимаются вне очереди". У меня с собой была справка, что мой отец погиб. Меня приняли в колбасную группу. Туда принимали только с десятью классами.
В школьной характеристике Александры было написано, что она была очень активной ученицей: участвовала в самодеятельности, сочиняла стихи, пела песни, танцевала танцы. Директор училища вызвала её спустя месяц и предложила подтвердить характеристику делом. Для этого нужно было организовать большой концерт художественной самодеятельности к празднику Седьмое ноября - 40-летию Великой Октябрьской социалистической революции.
Из воспоминаний А.А. Мишиной:
Нас было в училище сто двадцать учеников, три группы. Я стала искать артистов, их оказалось много. Концерт готовили тщательно. Был у нас баянист. Подготовили песни, интермедии, танцы. Концерт состоялся в ноябре 1957 года и имел ошеломляющий успех. Всем участникам дали премии по десять рублей, а мне - пятнадцать. Выписали по шесть килограммов колбасы по шестьдесят копеек за килограмм.
ФЗО окончила на все пятерки, получила красный диплом. Специальность моя называлась жиловщица третьего разряда, выше не было. Меня оставили работать при Ртищевском мясокомбинате - это был большой комбинат всесоюзного значения. Сразу я работала весовщицей мяса, получала мясо для колбасного цеха. Потом меня взяли в цех на фаршсоставку, причем попросили работать в ночь. Вот так я начинала свою работу. За ночные смены мне хорошо платили. Я купила себе осеннее пальто, коверкотовый костюм, несколько туфлей, шляпу. Каждый раз я привозила домой обновки, мама радовалась до слез. Мама уже жила одна, братья мои и сестры поразъехались кто куда. Мама стала уговаривать меня приехать в Мучкап, что я и сделала.
4. ВЗРОСЛАЯ ЖИЗНЬ
По дороге домой в вагоне поезда Александра познакомилась с попутчиками, ими оказались четыре дембеля - морячка. Все они были статные, красивые, а бескозырки сводили девчонок с ума.
Из воспоминаний А.А. Мишиной:
Особенно один из них выделялся своей статностью. Он был выше среднего роста, на лицо красавец, на пухлых щеках красовалась родинка, не портил его красоту даже шрам от уха к шее. Я обратила на парня внимание. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что и я ему глянулась. На второй день я опять его встретила в центре Мучкапа, он шутил, а вечером был в клубе бал-маскарад, встреча нового 1959 года. Морячка звали Петя. (Нашего сына до сих пор кличут матрос, хотя он служил в танковых войсках.) Кончился бал, Петя пошел меня провожать. Пройдя совсем немного, он вдруг запел. У него был прекрасный голос. Он пел романс. Мы стали с ним встречаться.
В апреле 1959 года я поступила работать на Мучкапский мясокомбинат в колбасный цех. Все навыки, которые я приобрела в Ртищеве, мне очень пригодились. Мастером цеха был замечательный человек Иван Николаевич Мишин. Он сразу разглядел во мне специалиста, доверял выполнять любую работу. Составляла фарш, набивала колбасу шприцом, производила желовку и другие работы.
Морячок Петя стал меня уговаривать выйти за него замуж. Я согласилась. Пришли с запоем его отец, мать, крестная и Петя. С моей стороны были моя сестра Аня, мама и я. Обговорили день свадьбы. Свадьбу сыграли летом.
И пошла моя новая жизнь. Стала я жить в большой бедной семье. Свекор был больной, участник войны, свекровь нигде не работала. Два сына было у них, да мы с Петей. Жили в маленьком доме, и нам с Петей, как и моему отцу с мамой, сразу пришлось карабкаться, чтобы заиметь свой угол.
В 1960 году родилась дочка Анечка. Мы поднабрали денег и купили старый домик. Перестроили его, но в этот дом вошла беда: Петя стал пить. Анечке исполнилось три года, когда я от него ушла к маме. Но он так умолял, так просил, мол, пить не буду. Муж на какое-то время исправился, и я вернулась. Через два года у нас родился сын, Сашок. Несмотря на все домашние неурядицы, я оставалась очень веселым человеком, никогда не показывала вида. К сожалению, терпения моего хватило не на всю жизнь.
Сорок лет проработала на Мучкапском мясокомбинате А.А. Мишина, пользуясь заслуженным уважением, что подтверждают многочисленные грамоты. Бессменный член месткома, трижды избирали жители района её депутатом районного Совета, несколько лет была судебным исполнителем на общественных началах (существовала и такая общественная нагрузка!).
Слушать Александру Андреевну необыкновенно интересно: не только о трудных военных годах можно услышать, но и о том, какой была раньше наша школа, как учились, как росли, как благоустраивался Мучкап. В школьном музее хранится ученическая тетрадь с воспоминаниями Александры Андреевны о школьных годах в стенах нашей школы, об учителях и одноклассниках, мероприятиях и процессе обучения.
Холодно, голодно было детям и взрослым и в послевоенные годы. Бедно одетые, не имея часто учебников и... тетрадей, дети обладали жаждой знания и активного участия в общественной жизни. Работали наравне со взрослыми и в поле всей школой, и дома, помогая своей семье выжить. Взрослея в лишениях, не потеряли чувство сострадания и доброты, взаимопомощи и… радости жизни.
Благодарность судьбе за каждый миг жизни слышится в рассказе А.А. Мишиной.
Я невольно сравниваю детство людей военного поколения и детство современных детей. Красивые и умные книги, учебники, оборудованные кабинеты по последнему слову техники, а учителям приходится искать мотивацию обучения у школьников. Однажды я прочитала: "Если ребёнок растёт в лишениях, терпимости, но в честности - он учится принимать других, верить в себя, учится быть справедливым и благодарным". Может быть, современному поколению не всегда хватает понимания, насколько мы живём безоблачно и счастливо? Не представляю, чтобы сегодняшних школьников послали корчевать лес на дрова для школы, с косой в поле или с ножом на обрезку свёклы…
Давно уже на пенсии, но не осталась в стороне от жизни Александра Андреевна Мишина. Много читает, пишет стихи. Всегда рада приглашениям в школу, часто бывает на встрече с молодёжью в Мучкапской районной библиотеке, выступает на сцене Дома культуры. Шестой год является членом клуба "Ещё не вечер…", где на общественных началах работает художественным руководителем.
С концертами художественной самодеятельности члены клуба объехали весь район, выступая перед ветеранами, школьниками, жителями сёл и райцентра. За патриотическую работу среди молодёжи только за последние годы клуб и лично А.А. Мишина имеют несколько грамот от областного Совета ветеранов, администраций района и области.
Предки А.А. Мишиной и она сама не совершили подвигов, за которые были бы удостоены правительственных наград, их жизнь, как и жизнь тысячи других простых людей в стране, - свидетельство эпохи, уклада, в котором семья занимала важное место. Именно семья помогала выжить в самые трудные, трагические времена. В потоке самых разных исторических событий в русской семье в повседневности хранили вечные ценности: любовь, красоту, добро, совесть, а, следовательно, хранили саму жизнь. На таких людях и держится мир. Может быть, именно они сильнее других делают историю.
Страницы семейной хроники, воспоминания А.А. Мишиной побуждают к изучению истории своей семьи, подводят к мысли, что человек, не знающий истории своей семьи до седьмого колена, считается безродным.
Жизнь человека - только миг в безбрежном времени Вселенной,
И только в памяти живых она становится нетленной.
Всё это так. Но вот беда, что забываем иногда
Откуда мы? Кто наши предки? Такие случаи нередки.
Заставить нас забыть о них не должен злой народа гений,
Уйдя из памяти живых, исчезнет много поколений.
Одной мы связаны судьбой, одной семьёй, единой кровью,
Потомки станут нам с тобой надеждой, верой и любовью,
И дух наш, продолжая жить, во внуков, правнуков вольётся.
И никогда не оборвётся веков связующая нить!
Пусть никогда не оборвётся нить, по которой будут передаваться из поколения в поколение рассказ о детях военной поры.
