Война… Она пришла неожиданно, невидимой губкой смахнув с лиц взрослых улыбки, заглушив шутки и смех. Робкую надежду первых дней - а вдруг и правда малой кровью отра-зим врага и разобьем супостата на его территории! - сменили тревога и неизвестность.
Провожая с подружками пылившие в сторону Сампура повозки с мобилизованными мужиками, одиннадцатилетняя Наташа испытывала смешанные чувства. Ей ужас как было жалко малых ребят и девчат, ладошками размазывающих по лицу грязные от пыли слезы, а в голове, непрошенная, мелькнула мысль: «Таково-то жить без отца!..»
Как в поле ковыль
К осени 41-го многолюдная Ивановка заметно опустела. По раскисшим от дождей улицам, скрипя колесами, лишь изредка проезжали колхозные телеги, влекомые флегматичными быками - лошадей, как и мужчин, тоже отправляли на стремительно приблизившийся фронт.
Уже не раз приносил в дома ставший самым долгожданным и самым роковым человеком в округе почтальон бедоносные казенные конверты: «Ваш муж (сын, брат) пал смертью храбрых в боях с фашистскими захватчиками за нашу социалистическую Родину и похоронен…»
Но куда больше в первые месяцы войны было извещений с ледяными строчками: «Пропал без вести…» И, выплакав слезы, в отчаянии забывались ночью в коротком сне молодые вдовы, на плечи которых свалилось всего так много и сразу: и война, и вдовство, и тяжелая работа - за себя и мужиков, и забота о детях.
Впрочем, семье Васюковых, пожалуй, было легче, чем многим другим. Не потому, что хозяину выпала «бронь», а как раз наоборот - не было его уже как шесть лет. Вот и привыкла Пелагея Ивановна с детьми бедовать без главы семейства…
Степана Алексеевича арестовали (как говорит Наталья Степановна - раскулачили) в 1935 году, когда Наташе исполнилось пять лет, и отправили для проведения следствия в район. По словам матери, главной виной Степана Васюкова стало упорство, с которым он, справный хозяин, не хотел вступать в колхоз.
К мироедам кулакам семейство отнесли явно с большой натяжкой, посчитав отягчающим обстоятельством пару коров, мерина, несколько поросят и десятин земли. Всю эту «роскошь», как тогда говорили, обобществили и оприходовали в колхоз. А спустя некоторое время вернулся Степан Алексеевич - не домой, а в карантинный барак. Старший Васюков заболел дизентерией и, недолго прохворав, умер. Похоронив его, Пелагея с детьми начала жизнь почти с нуля…
Тяжело им пришлось, что и говорить. Старшие уже выросли и обзавелись собственными семьями. Анна вслед за раскулаченным мужем отправилась в Караганду, да там и осталась. Однако и без нее в доме было тесно: помимо не молодой уже Пелагеи Ивановны (последыша Наташу она родила после 11-летнего перерыва уже в 45-летнем возрасте), на печке, на лавках да на полу ютились не только дочери, но и большое - 8 ребятишек - семейство старшего сына Егора с престарелой снохой в придачу.
Спать вповалку - это еще ничего. А вот прокормиться было куда сложнее.
В поле – почти как на фронте
Сквозь десятилетия вглядываясь в прошлое, Наталья Степановна нет-нет да задает себе вопрос: а было ли оно у меня, детство? Ведь, сколько себя помнит, она всегда работала. С самых ранних лет, окончив всего один класс начальной школы, - сначала помогала недомогающей матери по дому, а потом, когда стала постарше, пошла по проторенной колхозной дорожке.
Основную тяжесть содержания семьи взвалил на себя Егор, работавший трактористом в совхозе имени Кагановича. На поля этого хозяйства вышла в числе женского «десанта» и Наташа.
Над их покрытыми косынками головами не гремели разрывы, не свистели пули, но тяжело было, почти как на войне. Щуплые, буквально просвечивающиеся от недоедания, они вместе с матерями и старшими сестрами день за днем пололи просо, копали картошку, пасли скот, скирдовали сено… Делали все, с чем могли справиться.
- Чем питались? - переспрашивает Наталья Степановна. Да что соберем в поле, на лугу, то и едим. Рады были щам из крапивы, жевали зеленый щавель. А ячменную похлебку почитали чуть ли не за лакомство.
Мясо? Дни, когда оно перепадало, можно было за годы войны по пальцам пересчитать. Спасла ее, как и многих, корова и походы к пекарне, где, жалеючи, нет-нет да украдкой – дело-то по тем временам уголовное – давали ребятишкам по куску свежеиспеченного хлеба.
Муки голода становились особенно жестокими зимой, когда мороз быстро отнимал все накопленные калории.
- Однако ж мы, - с гордостью произносит Наталья Степановна, - не мерзли, топились кизяками (смешанный с соломой коровий навоз), которые сами и готовили, а Егор этот «уголь» привозил домой.
Его, опору семьи, мобилизовали на фронт в 1943-м, в возрасте 36 лет. Примерно через год после этого Наташа уже трудилась в полеводческом звене будущего Героя Социалистического Труда Александры Петровны Миловановой, где вместе с 13 женщинами и девушками до головокружения полола свеклу, картошку, скирдовала - даже по ночам! На всю жизнь запомнила, как бегала с ведром за водой - 4 километра туда и столько же обратно. А на ногах не кроссовки и не калоши даже, а мамин «самшит», скроенный из заменявшего подошву куска кожи и шерстяной окантовки.
В 1945-м старшая сестра Лукерья (разница в возрасте у них была 16 лет) привела Наташу на ферму Марьевского отделения совхоза, где сама работала дояркой. Убеждала: трудно будет конечно, но зато выработку считать легко - никто не обжулит.
Удивительно, но в то тяжелое, глиняно-саманное время ферма была капитальная, из кирпича. Однако на этом все ее достоинства и заканчивались. Из всех благ механизации там имелся лишь ручной насос-помпа наподобие того, которым тушили пожары брандмейстеры конной эпохи.
С раннего утра по очереди заступали женщины и девушки на водяную «вахту», по двое с каждой стороны берясь за отполированные до блеска поперечины и методично, вверх - вниз, качали из скважины воду в течение двух часов до тех пор, пока не наполнялись чаны для водопоя. Вечером «обряд» повторялся.
Кормили и доили коров так же вручную, несчетное количество раз тягая плетеные корзины с зеленкой, размолом и прочими лакомствами животин, ежедневно выдаивая каждую из 15(!) подопечных по два, а летом и по три раза.
Однако не этот адский труд, не голод и не холод стали для Натальи Степановны Васюковой самым тяжелым воспоминанием о военных годах.
В то время, когда на фронтах лились реки крови, когда женщины, старики и дети неимоверными усилиями приближали победу в тылу, в лесах, на заброшенных фермах и заимках «сражались» за свою жизнь дезертиры, обнаглевшие от дефицита мужчин и представителей милиции.
Один из них, знакомый детина, остановил Наталью и Лукерью, когда те вечером везли с фермы на приемный пункт свежее молоко. Ухмыльнувшись застывшим от страха сестрам, стащил с повозки две фляги и шагнул обратно в кусты…
Увы, не всегда такие встречи заканчивались только грабежом. Однажды банда дезертиров, совершив вылазку на колхозную ферму, убила зоотехника - совсем молодую девушку лет двадцати.
Даже сейчас, спустя столько лет, Наталья Степановна вздрагивает, вспоминая увиденную картину: кровь, много крови и застывшее молодое тело, зверски исколотое ножом…
И юбка из рубчика
Поднимали после войны колхозно-совхозную жизнь тяжело. Так же много трудились, почти так же скудно питались, одеваясь по моде коммунистического «Кардена» - в перекроенную шинель, фуфайку или потрепанное, довоенное пальтишко.
Однако жизнь брала свое и, несмотря на тяжелую работу, в клубах допоздна пиликала гармошка, пел патефон. Парни щеголяли в перешитых из военных френчей костюмах, а девушки - в перелицованных платьях. Спеша жить за себя и за тех, кто не вернулся с войны, новые семьи рождались так «густо», как цветет черемуха весной.
Встретила свою половину и Наташа. Встретила по тем меркам поздно - в 1958 году. С будущим мужем Петром Алексеевичем (так совпало, тоже Васюковым) познакомились в клубе, где шумели танцы, приуроченные к общему собранию, на котором подводили итоги и чествовали передовиков.
Стесняясь, вышла тогда под аплодисменты зала за почетной грамотой и доярка Наталья Васюкова. По такому торжественному случаю сшила она себе юбку с блузкой из так называемого рубчика - материала, который «славился» тем, что после стирки быстро терял цвет. В отличие от юбки, жизнь порадовала Наталью яркими красками, хотя и прошла внешне монотонно - на ферме и дома, дома и на ферме. Передовая доярка совхоза «Россия», она украсила ее не только трудовыми победами, а своими бриллиантами - детьми Владимиром, Клавой и Любой.
До 1984 года не покидала МТФ Наталья Степановна, лишь после болезни и операции сменив профессию на более легкую - ночного сторожа.
С ушедшим из жизни супругом они поставили свой собственный дом, посадили сад, вырастили детей.
Комфортно живет сегодня ветеран труда Наталья Степановна Васюкова. Под рукой и газ, и вода, и прочие достижения прогресса. В шкафу наверняка висит не одна тщательно выглаженная костюмная пара, платье и пр. А спроси её: «Махнешь все это на ту юбку из рубчика, на то продуваемое ветрами надежды время?!» Как вы думаете, что она ответит?..
