Сколько лет прошло, но все равно мучительно остро, осколком, сидящим до сих пор в теле, чувствуешь то раскаленное зноем огненное лето 1978 года на африканской земле. В первые годы после возвращения из Эфиопии, где я, выполняя правительственное задание, был локаторщиком, вызывавшим огонь противника на себя, просыпался среди ночи от страшных, перехватывающих горло снов, от обильного пота и криков, пугающих самого себя.
Не только в изнурительных воспоминаниях, но и во сне продолжал подниматься в горы на высоту почти четырех тысяч метров, где жуткая нехватка кислорода, чужая, незнакомая природа, не прощающая любому незнание ее и ошибки. Опаленная чудовищным жаром и кровавой войной эфиопская земля, несмолкающие взрывы, ревущий гул моторов, мертвые тела и крики раненых по сторонам дорог, сомалийские боевики, добивающие раненых – это запало в душу так, что и сейчас все зловеще всплывает в сознании. Война – тяжелейшая моральная и физическая работа. Остаться человеком после ее ужасов и страданий, не ожесточиться сердцем способен не каждый. Но наш закаленный советской армией солдат доказал всему миру, что он не только храбрый, мужественный, сильный духом, но и человечный.
Как в капле воды отражается огромное небо, так и в одном эпизоде войны проявляется сила русских характеров воинов-интернационалистов.
...В ушах до сих пор стоит грохот от железного потока военной техники, движущейся после жесточайшего сражения по опасной горной дороге, где много замаскированных ям-ловушек. Скрежет раскаленного от шестидесятиградусной жары металла, ядовитый запах от разложившихся трупов, обжигающая белая "каменистая" пыль, проникающая в кабину горячей машины. Казалось, конца не было у этой проклятой дороги. Колонна растянулась приблизительно километров на десять. Наш "ЗиЛ-157", на котором находилась аппаратная станция наведения-обнаружения, почти замыкал эту цепь. Последними шли машины "скорой помощи".
Вдруг мы заметили, как из-за перевернутого в стороне "ЗиЛа-130" выбежал размахивающий перебинтованной рукой эфиоп. Оказалось, что недалеко от него в густой пыльной траве лежал молодой мужчина в эфиопской форме. Определить его национальность было трудно. Страшно и горько было смотреть на него, хотя на войне вроде бы привыкаешь ко всему. Через обугленную штанину торчала почти оторванная нога, выше колена перетянутая жгутом. Это был парень лет двадцати, он находился без сознания. Верхняя губа его прокушена: настолько нестерпимой, вероятно, была боль.
Переводчик расспросил эфиопа о том, кем является раненый. И солдаты услышали всем понятное слово "рашен". Наклонившись над раненым, я разжал ему рот и влил воду из фляжки, смочил водой лицо. Очнувшись и узнав своих, он простонал: “Ребята, вы меня сегодня заберете?”
После укола, который ему сделал санитар из последней машины, наш раненый сказал, что его зовут Серега, что он пролежал там трое суток, в течение которых эфиоп даже не оказал ему помощь. Из обрывков его рассказа стало понятно, что машина, в которой они везли противопехотные мины, подорвалась. Первое, что сделал Сергей, это, забыв об оторванной ноге, перевязал сопровождавшего его эфиопа, хотя у того оказалось пустяковое ранение, а потом перетянул жгутом свою ногу.
Вот он, русский характер: сам умирай, а товарища выручай. Только наш человек в состоянии забыть о своей боли и помогать другому. Только русские солдаты идут на смерть целыми группами, спасая одного человека. И все это не ради наград. Сергей не думал о подвиге – он его совершил. Ведь подвиг - это героический, самоотверженный поступок.
Наши бойцы сразу же оказали помощь раненому солдату, отправив его с последней машиной "скорой помощи". Где же ты теперь, брат? Жив-здоров? Убежден, что твой сильный дух воина-героя, неистребимый инстинкт жизни преодолел все трудности, и ничто не сломило тебя.
... Память вновь не дает покоя. Неиссякаемо чувство ненависти к войне. Земля продолжает вздрагивать от снарядов, опять проливается кровь детей, стариков, женщин. Не будет счастливым российский народ, когда другие в беде. Мои друзья-земляки, воины-интернационалисты, вернувшись из "горячих точек", сумели сохранить в себе и пронести через огонь чистый, лучезарный мир, веру в победу и надежду на человеческий разум, способный сохранить этот хрупкий мир на многие годы. Дай Бог, чтоб не пришлось снова за него бороться с оружием в руках.
