ПАВЕЛ рано узнал, что такое смерть. Ему едва исполнилось семнадцать, когда на его глазах умирали его товарищи. Такие же молодые, красивые и весёлые, попавшие в сорок третьем под Сталинский призыв. Безусые мальчики двадцать шестого года рождения с трогательными "ёжиками" на коротко бритых затылках, совсем как мальчиши из сказки о Кибальчише, ушли сражаться, сменив на поле брани погибших отцов и старших братьев. Жестоким боевым крещением стала Кишинёвская операция. Не успели окопаться в чистом поле у рощи, как бомбить позиции прилетели шестьдесят немецких самолётов, в считанные минуты всё вокруг превратив в сплошное месиво. До сих пор перед глазами с поразительной чёткостью стоит картина: ровно, точно бритвой, срезанные деревья и словно в кошмарном сне разбросанные повсюду исковерканные людские тела и оторванные конечности.
Потом смерть дважды подступала совсем близко и довольно ощутимо касалась своей леденящей рукой. Первый раз это случилось 20 октября 1944 года, когда Павел Дряпин в составе наших войск сражался на территории Югославии за освобождение Белграда. Жестокие бои шли за подступы к мосту через реку Сала (приток Дуная) со стороны Австрии, на котором держала оборону наша пехота. Орудийный расчёт Дряпина вместе с другими артиллерийскими соединениями прикрывал пехотинцев, не давая врагу ни малейшего шанса овладеть переправой. Всё произошло в какие-то секунды: спину и ногу как-будто обожгло, в глазах сверкнула яркая вспышка, и последнее, что почувствовал Павел перед тем, как потерять сознание - это то, что он с ног до головы засыпан землёй. Мелькнула неясная мысль: "Ну, вот и всё".
Очнулся он в румынском госпитале в Карпатах и понял, что ничего не слышит. Спина и нога забинтованы, из ушей, набитых ватой, течёт кровь. За три месяца, проведённых в госпитале, произошло немало интересных событий. Самым запомнившимся было, пожалуй, посещение советских раненых королевой Румынии Еленой и её сыном Михаем, подполковником румынской армии. Королевский дворец был хорошо виден из окон госпиталя. Зимой солнце в Карпатах появляется лишь на час, и в этот час дворец, подсвеченный солнцем, сиял, словно сказочный золотой чертог.
Почему-то врезались в память массивные золотые серьги и перстни, украшавшие уши и пальцы королевы. Она была ласкова и приветлива с нашими военными, к тому времени Румыния уже была освобождена от немцев. Спрашивала: "Как к вам тут относятся?". А поскольку происходило это 29 декабря 1944 года, в канун новогоднего праздника, то монаршие особы сочли своим долгом прийти не с пустыми руками. Каждый из раненых получил в подарок кулёк с пряниками, конфетами и грецкими орехами.
Ещё на долгие годы запомнилась медсестра, которая ухаживала за Павлом - румынка по имени Лена, которая очень чисто говорила по-русски. Видя, что после ранения у парня совсем нет аппетита, а без еды о поправке нечего и мечтать, Лена стала его подкармливать. Она приносила из дома морковь, тёрла её и жарила на специально для этого заведённой сковородке. Благодаря нехитрым действиям румынской девушки Павел стал испытывать потребность в пище и потихоньку поправляться.
Также Лена по просьбе Павла устроила ему встречу со своим братом, который воевал в Крыму против нас. Он оказался славным малым, тоже отлично изъяснялся по-русски и признался, что в числе многих своих соотечественников воевал с русскими по принуждению. Тогдашний политический лидер Румынии по фамилии Антонеску был настоящим диктатором. Готовя новобранцев в боевым действиям в условиях суровой русской зимы, он распорядился закалять солдат, заставляя их по несколько часов стоять на морозе в карауле с голыми руками и предварительно зашитыми на шинелях карманами. Расстались они добрыми друзьями, и на прощанье румын сказал: "Поверь, мы бы никогда добровольно не стали воевать против России!"
А потом был Будапешт, где шёл ожесточённый бой за здание Парламента, в котором нашим войскам приходилось отвоёвывать метр за метром и этаж за этажом. В крови играл адреналин, хотелось быть в самой гуще событий. Тогда юный командир орудийного расчёта сказал своим подчинённым: "Ну, отцы, оставайтесь у пушки!".
Здесь следует заметить, что в состав расчёта 85-миллиметровой зенитной противотанковой пушки, снаряд которой весил шестнадцать килограммов, входило шесть человек. Под командованием Павла, в силу того, что у него за спиной было семь классов школьного образования, оказались люди гораздо старше его. Это были мужчины пятидесяти-пятидесяти трёх лет, на счету у которых после Первой мировой и Гражданской Великая Отечественная была уже третьей войной. Один из них по фамилии Пустынников был земляком Павла, тоже с Тамбовщины, а точнее - из Староюрьева, трое солдатиков были из Воронежа и один - молдованин.
"Отцы", как называл их Павел, щедро делились с ним богатым жизненным и фронтовым опытом. Это они научили его сушить сырые портянки в полевых условиях, обмотав их вокруг собственного торса. Потому что целый эшелон хорошего зимнего обмундирования - лёгких овчинных полушубков и белых валенок - монгольские товарищи прислали лишь к концу войны. Это они советовали ему передвигаться к зданию будапештского Парламента короткими перебежками, падая за телами убитых. Это они, по-отечески прослезившись, расцеловались с ним на прощание, когда демобилизовались из армии в 1945 году.
Итак, Павел приближался к самому пеклу, враг ожесточённо сопротивлялся. Ведь сдать Парламент означало окончательную капитуляцию Венгрии. До сих пор он помнит, как лёжа за очередным трупом, ощущал, как выскакивает из груди сердце и бьётся чуть ли не в горле. Над головой проносился свинцовый ливень, и было очень страшно, признаётся Павел Илларионович спустя семьдесят лет. И добавляет, что не стоит верить тем, кто говорит, что на войне было не страшно, это рисовка на публику.
Немного отлегло от сердца, когда удалось добраться до места, находящегося за пределами сектора обстрела. На земле кто-то стонал, и вдруг Павел услышал хриплый голос: "Браток, пристрели!". Это был молодой солдат с тяжёлым ранением, которое, видимо, доставляло ему невыносимые муки. Павел на минутку склонился над ним: "Да ты что, братишка, тебе ещё жить да жить! Потерпи немного, сейчас медицина подоспеет". И вот он уже внутри здания, где царил настоящий ад - пыль, дым, грохот выстрелов и разрывов снарядов. Вскоре штурм был завершён, на третьем этаже сопротивление было сломлено. Над Парламентом кто-то из бойцов водрузил наш флаг.
Павел спустился вниз, вышел на улицу, повесил на грудь автомат и только тут ощутил навалившуюся на него нечеловеческую усталость. Ему, всего несколько минут назад резво перепрыгивавшему через ступеньки, энергично преследовавшему врага и метко отстреливавшемуся из-за угла вдруг захотелось лечь прямо там, где стоял, и спать, спать…
ВОЙНУ Павел Илларионович Дряпин, которому в будущем году исполнится восемьдесят девять лет, окончил в австрийском городке Санкт-Пёльтен, что в семидесяти километрах южнее Вены. Но демобилизовался он только в декабре 1946-го, полтора года прослужив в составе южной группы войск на румыно-болгарской границе.
- Двести человек нас, тамбовских, уходило на войну в тот призыв в сорок третьем. А вернулось только человек двадцать калек. Вся земля от Воронежа до Вены нашими костьми усеяна и нашей кровью полита, - с горечью говорит старый солдат. - Но зато товарищ мой из Знаменки Михаил Кокорев вернулся с фронта живым и умер уже после войны в 1988 году. После войны умер и другой мой фронтовой товарищ Фёдор Колоногов, у которого я был в гостях в Сумской области после двадцатичетырёхлетней разлуки. Теперь его тоже нет.
После двух ранений и контузии Павел Илларионович имеет вторую группу инвалидности, почти полностью потерял слух. Но держится молодцом, духом не падает и ведёт активный образ жизни. Для своих без малого девяноста лет он очень мобилен и до самого снега ездит в райцентр на велосипеде. В сельской библиотеке и райцентровском книжном магазине его знают как заядлого читателя и тонкого ценителя классики. А когда Павел Илларионович надевает свой парадный пиджак, который украшает целый иконостас наград, то и вовсе выглядит молодцом. Прежде всего, бросается в глаза красная звезда Ордена Великой Отечественной войны 2 степени. Славный боевой путь отмечен медалями "За участие в героическом штурме и освобождении Белграда", "За участие в героическом штурме и взятии Будапешта". Кроме того, в коллекции наград Павла Илларионовича Медаль Жукова, несколько юбилейных, а также мирная награда - медаль "Ветеран труда". Точно такая же имеется и у супруги Павла Илларионовича, труженицы тыла Марии Петровны, которая несколько дней назад отметила свой восемьдесят восьмой день рождения.
Долгий и непростой путь прошёл по земле Павел Дряпин, но, сколько живёт на свете, главными жизненными правилами считает отцовскую науку. Когда-то Илларион Прохорович говорил ему: "Ты, Паша, никогда не думай о смерти, она сама подойдёт - не спросит". И он не думал. Наверное, поэтому смерть и обошла его стороной там, на войне. А ещё отец учил: "Будешь кому помогать, ни с кого ничего не бери". И он всегда шёл на помощь всем, кто его об этом просил, бросив свои дела. И никогда ничего за это не брал. "Наверное, потому и дожил до этих лет, что люди меня добрым словом поминают", - высказал предположение Павел Илларионович.
Спросите, и в Воронцовке всякий вам покажет, где живёт ветеран Великой Отечественной войны Павел Илларионович Дряпин. В образцовом порядке содержатся двор и дом немолодых, но очень трудолюбивых супругов. Не забывают и не оставляют их своим вниманием дочери с зятьями и внуки. Приезжают, привозят гостинцы, помогают по хозяйству. В будущем году эта замечательная пара отметит 65-летний юбилей совместной жизни. По этому поводу глава семейства обмолвился: "Годы прошли, как вода протекла". Невозможно не любоваться ими, когда они вместе. Вот и на фотографии приосанившийся Павел Илларионович до сих пор глядит орлом. А подвижная и очень деятельная Мария Петровна, которая совершенно не умеет сидеть на месте, замерла рядом с кротким достоинством на лице. Быть женой героя очень почётная и ответственная миссия.
