Лента новостей
Статья23 марта 2015, 11:21

Школа моей жизни

НАША Знаменская средняя школа, в которой я десять лет училась, а потом двадцать два года работала учителем математики и была завучем, располагалась в нескольких зданиях. Первое, самое большое по размерам, размещалось в барском доме графа П.С. Строганова.

Длительное использование усадебного дома в качестве школьного здания привело к его основательной перепланировке. Узкий коридор был расширен за счёт перенесения стен. Коридор тянулся вдоль всего здания. Он был узкий, с одной и с другой стороны заканчивался лестничными клетками, ведущими вниз, в полуподвальное помещение. Вокруг этих клеток мы часто на переменах играли в догонялки.

На всю жизнь запомнился мне один курьёзный случай. Однажды мы бегали вокруг лестницы на перемене. В этот момент по лестнице поднимался человек в бобриковом пальто и в зимней шапке. Такую одежду носил один из наших одноклассников. Недолго думая, не всматриваясь в идущего, наша самая высокая девушка, Люба, нагнулась, длинной рукой сняла с него шапку и остолбенела. Шапка так и осталась в её руке, она замерла. А снизу смотрел на нас Денис Семёнович, наш завуч. Громким басом он прорычал: "Что за чертовщина?"

Люба выронила шапку, к счастью она упала не на пол, а прямо на голову Денису Семёновичу. Мы со страху разбежались, кто куда. Последствий никаких не было, да и не могло быть. Наши учителя были добрыми и строгими, требовательными и любящими. Они настолько знали наши души, что по глазам читали с умыслом или по глупости совершён тот или иной поступок.

Это было лирическое отступление, а теперь дальше - о школьных помещениях. Вестибюль и круглый зал делил здание на две половины - левую и правую - представляющие собой анфилады комнат, которые были нарушены при создании школьных классов. Круглый зал, имевший ранее выход в парк, использовался как помещение для спортивных занятий и одновременно актовый зал.

В невысоких, но просторных подвальных помещениях с полуциркульными сводами, где при графе содержались службы и располагалась прислуга, в разное время размещались учебные мастерские, интернат для учащихся из близлежащих сёл, квартиры технических работников школы и учителей.

Время требовало расширения школьного здания, поскольку год от года росло количество учащихся, наполняемость классов достигала 39-45 человек. К тому же, в 1965 году сгорело второе здание школы. Так, в 70-х годах прошлого века по бокам здания были возведены кирпичные пристройки. Все эти изменения исказили архитектуру постройки конца ХVIII века.

Было ещё третье здание - бывшая приходская школа. В настоящее время оно отдано под церковь. А в 40-х-50-х годах прошлого века в нём располагалась начальная школа, в которой учились малыши, проживающие в той части Знаменки, что находится за рекой Кариан и называется Сергиевка.

Я пошла в школу в 1941 году. Мой первый класс находился в основном большом здании. Это была очень большая и высокая комната с большими дверями и окнами. Двери были очень тяжёлые, и никто из нас, первоклашек, не мог их открыть самостоятельно. Нам помогали учителя и старшеклассники.

Моей первой учительницей была Лидия Кондратьевна Лескова, уже немолодая женщина, очень добрая и заботливая. Большие серые глаза, курносый нос и русые волосы сколотые сзади в пучок. Она всех нас называла по имени, а ведь в классе было более тридцати человек.

Уже третий месяц шла война. Не хватало учебников, тетрадей, других учебных принадлежностей. В то время учебники и всё остальное для школы покупали сами родители, а в связи с началом войны такие товары просто отсутствовали в магазинах. Да и магазинов в Знаменке было всего лишь два: промтоварный и продовольственный.

Не хватало топлива, в школе было очень холодно. Ноги, даже в валенках, замерзали, на уроках сидели одетыми, чернила в чернильницах-непроливайках замерзали. Бумагу, на которой надо было писать на уроках, родители и учителя искали, кто где может. Мы жили недалеко от редакции газеты "Знаменская коммуна". И здесь мама иногда выпрашивала забракованные оттиски. Тогда газета выходила однополосная, поэтому на обратной стороне можно было писать.

ВРЕМЯ было тяжёлое, было очень трудно: голодно, холодно, страшно. Над Котовском почти каждую ночь летали немецкие самолёты, бомбили заводы. Наши зенитчики стреляли по ним, и поэтому врезались в память грохот, гул, вой сирены, огни прожекторов, - словами не передать этот кошмар. И, тем не менее, каждый день мы шли в школу, где получали знания, навыки, а нередко и порцию радости, чувство удовлетворения.

Лидия Кондратьевна была требовательным учителем, доходила до каждого. Подойдёт, бывало, наклонится: "А что это у тебя палочки как крючки?" Берёт руку ученика с карандашом в свою и водит по линейке. Тех, у кого не получалось писать или читать, оставляла после уроков и работала индивидуально.

Кроме письма и чтения были уроки арифметики, чистописания, пения, физкультуры и начальной военной подготовки. Тогда этот предмет был в каждом классе. Четыре долгих года твёрдо и уверенно мы шли вместе с нашей первой учительницей к окончанию начальной школы, первого этапа образования. Долгих не потому, что не хотелось учиться, а потому что шла война.

Каждый день мы шли в школу полуголодными, а некоторые - просто голодными, в изношенной, порою, худой одежде и обуви. И всё же, как я помню, каждый из нас каждое утро торопился в школу. Старались прийти пораньше, чтобы затем со ступенек балкона бежать бегом навстречу нашей Лидии Кондратьевне. Ведь с ней нам было теплее и интереснее. После уроков она по собственной инициативе учила девочек вышивать, вязать, а мальчиков делать игрушки из желудей, бересклетовых плодов, шишек и всего того, что можно было найти под рукой.

Мы пели с ней песни, учили стихи. За четыре года она поставила с нами несколько спектаклей. Особенно мне запомнился "Муха-Цокотуха". В нём я играла роль клопа: "А за ними клоп-клоп, сапогами топ-топ!" Вот и вся моя роль. А в спектакле "Сказка о попе и работнике его Балде" я была бесёнком. Помните, у Пушкина: "Бедный бес под кобылку подлез, поднатужился, понапружился, два шага шагнул, а на третьем упал и ножки протянул".

Готовя всевозможные инсценировки, Лидия Кондратьевна учила с нами слова, показывала, как двигаться по сцене, делала нам костюмы. Костюмы были в основном из бумаги: бывшие плакаты, старые обои и прочее. На наши спектакли всегда приходили родители, они были активными зрителями и азартно аплодировали. Нам это очень нравилось.

Помимо этого мы занимались и добрыми делами: осенью ходили в поле собирать колоски. В то время урожай зерновых убирали вручную: косили пшеницу, рожь, сушили в валках, затем вязали снопы и складывали в копны. Весь этот процесс мы, совсем ещё маленькие, знали до мелочей. Конечно, была большая потеря колосьев, вот их-то мы и собирали. Спросите, зачем? А затем, что набранное отдавали самым голодным. Из них выбивали зерно, мололи и пекли лепёшки, добавляя траву, жёлуди и картофельные очистки.

Во втором классе нас приняли в октябрята. К нам в гости на праздник пришли пионеры в красных галстуках, пионервожатая, которая рассказала, кто такие октябрята. Затем пионеры прикололи каждому из нас октябрятскую звёздочку на левую сторону груди. Звёздочки были самодельные. В конце мы маршировали под речёвку: "Мы-октябрята, дружные ребята, пишем и читаем, танцуем и поём. Раз, два - все в ряд, вперёд, отряд!".

А когда в нашей школе разместили госпиталь, мы ходили к раненым с концертами. Правда, как я сейчас вспоминаю, концерты были не очень... Не было музыки, пели и танцевали без аккомпанемента, как умели, читали стихи. Но раненые встречали нас с радостью.

А ещё мы собирали посылки и отправляли на фронт. Что мы, малыши, могли положить в посылку? Вязали рукавицы и носки, набрав по посёлку пряжи у жителей, которые водили овец. Шили кисеты для махорки, клали старые газеты для папиросок-самокруток. Иногда вкладывали в посылку и раздобытый где-нибудь кусок сала. Каждый раз, отправив посылку, радовались и гадали, не попадёт ли она в руки чьего-либо из нас родственника - отца, деда, брата, дяди. Вот такая складывалась у нас жизнь, как и у всего народа, было много горестей, но была и радость.

И ВОТ МАЙ 1945 года. Наш выпуск из начальной школы совпал с днями празднования Победы. Радовался весь народ, а мы радовались вдвойне, потому что праздновали ещё и окончание начальной школы. В классе нашем было 35 учащихся. Насколько я помню, трое остались на второй год, несмотря на все старания Лидии Кондратьевны.

15 мая наша первая учительница устроила нам выпускной праздник. Она приготовила для нас праздничный обед. На столе перед каждым стояла тарелка, на которой было несколько ложек картофельного пюре, половина яичка, стакан лимонада и небольшая сдобная булочка. Всё это приготовила Лидия Кондратьевна. Не каждый учитель смог бы так угостить своих ребят. Ведь голодное существование долго ещё продолжалось. Однако, она расстаралась. И помогло ей то, что её папа и мама были живы и водили хозяйство: кур, овец, корову, возделывали огород. Всё приготовленное мы съели с большим аппетитом. А потом пели, читали стихи, танцевали… Короче говоря, выступали.

Вот так мы расстались с нашей первой учительницей. Правда, потом, когда учились в 5-6 классах, на переменах мы бегали к ней. Она всегда была рада нам. К сожалению, других учителей начальных классов я не помню ни в лицо, ни по имени. Но верю, что и они были добры и внимательны к своим ученикам.

Осенью 1946 года я начала осваивать следующую ступень образования - незаконченную среднюю школу, эту ступень называли ещё - семилетняя школа. Она включала в себя 5, 6 и 7 классы и была обязательной. По её окончании можно было поступить в 8 класс, ФЗУ или училище какого-нибудь другого профиля.

ПЯТЫЙ КЛАСС - новые учителя, новые предметы. Привыкать ко всему этому было нелегко: на каждый урок приходил новый учитель. Были преподаватели, которые каждый день занимались с нами, они вели у нас математику и русский язык. Остальные приходили два раза в неделю. Долго мы осваивали расписание предметов, путали учителей. В школе по-прежнему было холодно, но рядом не было нашей первой учительницы, которая могла успокоить, пожалеть и даже согреть добрым словом.

Классная комната, в которую нас поселили, находилась на северной стороне, поэтому в окна никогда не заглядывали солнечные лучи. Электрического света в школе не было. На первых уроках в классе было сумеречно, особенно поздней осенью и зимой.

Отапливали школу дровами, торфом и, в меньшей степени, углём. В каждой классной комнате была печка. Кирпичные стены здания были толщиной около 50-60 см., поэтому даже в жаркие летние дни не прогревались солнцем, и в школе было прохладно.

Войны не было, но окружающая обстановка особой радости не приносила. Школа выглядела неухоженной: давно не было ремонта, окна в круглом зале были забиты железом, стены обшарпаны. Дома тоже не хватало тепла, пищи, света. Уроки учили, читали книги при свете керосиновой лампы.

В первый день занятий не было, была общешкольная линейка. Нас построили перед зданием школы, поздравили с новым учебным годом, пожелали успехов в учении. Затем развели по классам. К нам пришла Ольга Алексеевна Туголукова. Она сказала, что будет преподавать математику и будет нашим классным руководителем. Потом долго знакомилась с нами: называла имя и фамилию каждого из нас, спрашивала о семье, родственниках. Потом Ольга Алексеевна говорила о значении образования, что надо быть прилежными, дружно жить с товарищами. Она говорила тихо, спокойным, убаюкивающим голосом. Затем наша классная дала нам расписание уроков, велела принести учебники, тетради, линейки, ручки, карандаши... И мы пошли домой.

Наш класс был пополнен новыми учениками, среди них были второгодники и детдомовцы, которые до этого учились в другой начальной школе. Второгодники сразу повели себя воинственно, задирались, обзывались, обижали маленьких, давали сверстникам клички. Помню, были у нас "Коняга", "Поросёнок", "Шабер", "Устин". Детдомовские дети были очень ранимы, и за каждое обидное для них слово, или неприятное действие шли в наступление единым фронтом - все вместе. А было их в нашем классе шесть человек: две девочки-татарки, три девочки-белоруски и одна украинка.

Всего в классе оказалось 43 человека. Занятия в школе начинались с зарядки. Зарядку проводили старшеклассники в коридоре, а в начальных классах - учителя, прямо в классных комнатах. Учитель физкультуры - в круглом зале со старшеклассниками. К 8.30 мы приходили на зарядку, а в 9 часов начинались уроки.

Наша классная, Ольга Алексеевна, готовила нас к вступлению в пионеры вместе с пионервожатой Александрой Семёновной Хохулиной. Мы выучили торжественное обещание пионера, готовили к этому празднику концерт. Праздник состоялся 7 ноября, в день годовщины Великой Октябрьской революции. Нам повязали красные галстуки, прикрепили пионерские значки. Поздравляли с этим событием и комсомольцы, и учителя, и гости. Помню, каждый выступающий заканчивал речь призывом: "Пионеры! К борьбе за дело Ленина будьте готовы!". И мы хором отвечали: "Всегда готовы!"

Началась потрясающе интересная жизнь. В школе были два органа самоуправления: ученический комитет и пионерская организация. Они руководили деятельностью детей, решали всевозможные вопросы, касающиеся школьной жизни. Они одновременно выполняли воспитательную роль и способствовали решению учебных задач.

Между классами постоянно шло соревнование по успеваемости, санитарному состоянию в классах, проходили различные конкурсы. Уровень учителей был достаточно высок. Школа была главной в районе и потому считалась образцовой. Режим был строгий, требовательный, особенно, после того как директором стал Дмитрий Иванович Калмыков. Боевой офицер, вернувшийся с фронта, он имел высшее образование, преподавал математику в старших классах.

Дмитрий Иванович был хорош собой: высокий, стройный, по-военному подтянутый, смуглый, с правильными чертами лица мужчина, в возрасте около 40 лет. Он вызывал к себе всеобщее уважение и симпатии, как в учительской, так и в ученической среде. Общался со всеми ровно, никогда не повышал тон. Его голос всегда звучал уверенно, твёрдо. Когда Дмитрий Иванович шёл по школьному коридору, ученики замирали на месте. Нет, мы не боялись его, скорее, так мы выражали своё глубокое уважение к этому человеку.

Он иногда позволял нам немного пошалить. Вот, например, случай произошедший с моей старшей сестрой. Был месяц май, жаркий день. По какому-то старинному обряду в этот день обычно люди праздновали день воды, в народе он назывался "побрыкушки". Каждый старался облить водой друга, родственника, знакомого. Все шутили, смеялись, ходили в мокрой одежде. В этот день открывался купальный сезон.

А в школе шли экзамены. Сестра моя сдала экзамен и вышла на балкон. Не успела она до конца открыть дверь, как на неё вылилось полное ведро воды. Это сделал её одноклассник, который успел уже сдать экзамен и принести ведро воды. Мокрая с головы до ног, в прилипшей к телу одежде, она тоже побежала в поисках воды. Возле школы находился школьный колодец. Она нашла ведро в технической кладовке, набрала воды и тихо пошла по коридору, подошла к выступу стены и, услышав шаги, выскочила из-за выступа и сделала попытку выплеснуть воду. Перед ней стоял директор. Каким-то непонятным для неё образом она успела отдёрнуть ведро.

- Ты чего это? - только и сказал Дмитрий Иванович. Он, словно опешил, - перед ним стояла "мокрая курица".

- Да меня Витька облил! - ответила сестра.

- Иди потихоньку, он на балконе, - подсказал он ей.

И вот она, радостная, подкрадывается к Витьке и тоже обливает его водой. Сестра часто потом рассказывала, как помог ей директор.

НАСКОЛЬКО я помню, немало школьных проблем директор решал вместе с нами. Дмитрий Иванович приходил на заседания ученического комитета, принимал активное участие в обсуждении вопросов успеваемости, санитарного состояния школы, досуга учащихся. Время от времени он озадачивал нас, причём, не принуждая выполнить ту или иную работу. Как бы между прочим он напоминал, что не худо было бы сделать генеральную уборку в школе, распилить и переколоть дрова, заготовленные на зиму. Собирал учащихся старших классов и на собрание приходил вместе с завхозом. Обращался к присутствующим:

- Ребята, нам привезли дрова для отопления. Их надо распилить, наколоть. Справимся?

- Справимся!

- Только, чур, не считайте, что мы вас заставляем. Дело добровольное. Если кто не желает, не приходите. И обязательно спросите разрешения родителей.

- Могём? - спрашивал завхоз

- Могём! - отвечали мы хором.

И, конечно же, в выходной день приходили все без исключения. Работа кипела. На душе было радостно - мы делали нужное дело. Задорно, со смехом и песнями. Руководил работой завхоз. И так в каждом хозяйственном вопросе, когда силами одних только технических работников невозможно было обойтись.

Дмитрий Иванович был инициативным, грамотным руководителем на всех участках работы. Он прошёл всю Великую Отечественную войну от командира взвода до начальника штаба артиллерийского дивизиона. Его творческую, плодотворную работу высоко оценило правительство. Он являлся кавалером орденов "Знак Почёта” и "Трудового Красного знамени". Ему было также присвоено почётное звание "Заслуженный учитель школы РСФСР" и звание "Почётного гражданина Знаменского района". Кстати, завхоз наш, Георгий Фёдорович Алтухов, служил в армии рядовым в подчинении у Дмитрия Ивановича. Вот он и привёз его вместе с собой на работу в нашу школу.

По окончании каждой четверти директор проводил отдельно собрание учащихся 5-7 классов и собрание учащихся 8-10 классов. Ставил перед нами задачи по улучшению успеваемости. Говорили и об отдельных нарушителях дисциплины, о прогульщиках. По итогам выносили решения и давали поручения членам ученического комитета по их выполнению.

По субботам и в отдельные дни каникул Дмитрий Иванович разрешал нам устраивать танцы в круглом зале с семи до десяти часов вечера. Причём, дежурных учителей не назначал, только давал наказ не ходить по классным комнатам и коридору: "Увижу, что не выполняете поставленных условий, больше не просите танцевальных вечеров!" А жил он рядом со школой и мог зайти проверить в любой момент. Мы сами назначали дежурных и следили за порядком. И надо сказать, справлялись неплохо. Он иногда заглядывал и оставался доволен.

Исключение составляли новогодние вечера, которые продолжались до 24.00 часов, до наступления Нового года. Это были, в основном, маскарады, на которых всегда проводились конкурсы на лучший костюм, на лучшую песню, лучший танец. Было интересно, весело. Приходило много родителей, просто жителей села. Зрелище! В 12 часов ночи Дмитрий Иванович выходил на сцену, поздравлял нас с наступившим Новым годом и мы шли по домам. Вот таким был наш директор, Дмитрий Иванович Калмыков. Он учил нас жизни, самостоятельности, ответственности.

(Продолжение следует)
Фото из архива О. ШИМКОВИЧ

Автор:Надежда ЗОРИНА