Начиная с этого года, в списке праздников ратной славы России появилась еще одна знаменательная дата - 3 декабря. День неизвестного солдата… День памяти и скорби по всем тем, кто, положив жизнь на алтарь Отечества, остался лежать в окопе, искореженном танке или доте, в лесу или болоте, в концлагере или братской, наспех вырытой могиле - без креста и надгробия, без молитвы и последнего «прости». День памяти тех, кому скупая фронтовая судьба отмерила особенно горькую долю - не просто погибнуть, а погибнуть безвестно…
С детских лет заучив статистику потерь нашего народа в Великой Отечественной войне, мы, вычерствленные долгим миром, приводя эти страшные цифры, всегда ли содрогаемся душой от неохватности той трагедии? От потока страданий и горя, который стоит за чудовищной той арифметикой.
27 миллионов непрожитых жизней стоил нам победный май 1945 года! В дома и квартиры десятков тысяч городов, сел и деревень «летописью» трагичных и часто очень коротких солдатских судеб пришли похоронки. А многие семьи не дождались даже этого. Холодные, как ледяная вода полярных морей, слова «пропал без вести» стали приговором женам, матерям и детям, то пробуждая искру надежды, то ввергая в беспросветную темень отчаяния.
Только в плен за годы Великой Отечественной войны попало в общей сложности 4 миллиона 559 тысяч солдат и офицеров, из которых домой вернулись лишь 1,836 миллиона! Почти 3 миллиона были убиты, замучены, или умерли от «коктейля» из болезней, голода, холода и тяжелого труда. Умерли, словно и не жили, превратившись в коротенькую строчку огромного списка безвестно канувших людей. И чем больше проходит лет с той огненной поры, тем меньше шансов остаётся на то, что живущие прочитают последнюю страницу их судеб, вернув тем самым если не тело, то душу солдата на Родину - домой. Однако, к счастью, случается и такое.
… В ноябре в администрацию нашего района пришло письмо, проливающее свет на судьбу нашего земляка Фирстова Николая Степановича, ушедшего на фронт из Ивановки в августе 1941 года и пропавшего без вести в первые месяцы Великой Отечественной.
Написала его проживающая в поселке имени Тельмана Тосненского района Ленинградской области Антонина Назарова. Простая русская женщина, - не политик и не член поискового отряда, - которая не по приказу, не из-за выгоды, а едино лишь по велению своего сердца ведет поиск погибших и умерших в плену солдат. Мать троих детей, Антонина Васильевна сначала помогала им, школьникам, ухаживать за братской могилой павших воинов, а затем, как говорит, втянулась и в одной из встреч с журналистами призналась: «Не могу представить свою жизнь без этих важных дел… Мой долг - сохранить и сберечь эту священную память!»
Со скольких героев и мучеников сняла «гриф» безвестности эта неравнодушная женщина? Она не сообщила, да и вряд ли считала. Ибо не статистика движет Назаровой, а горячая смесь чувств, составленная из скорби, благодарности и гордости. Скорби о павших, благодарности и гордости - за Победу, за право жить свободно и независимо!
Письмо, написанное руководству района Антониной Васильевной, гласило следующее: «Здравствуйте! Высылаю Вам бесценные и важные сведения на вашего земляка, умершего в фашистском плену, с датой его смерти. Эти сведения на стр.1 в номере записи 300299111. Стр. 2 – немецкая учетная карточка, в ней со слов солдата записан адрес матери - Фирсова Анастасия. Тамбовская обл. д. Ивановка.
На стр. 3 в именном списке жена Фирсова Мария Ивановна. В его нем. уч. карте вписан шталаг (лагерь для военнопленных – Прим. ред.) VIC. Все документы взяты нами с сыном строго с сайта ОБД «Мемориал» …
В книге Памяти Тамбовской области пропавший без вести в апреле 1942 года рядовой РККА, 33-летний житель Ивановки значится как Фирсов Николай Степанович. Фирсовым его называет и Антонина Назарова. Однако, как свидетельствуют данные сельсовета и обнаруженная ею немецкая учетная карточка военнопленного, на самом деле фамилия солдата Фирстов.
На фронт его мобилизовали в августе 1941 года, а 2 октября (дата пленения отмечена все в той же карточке военнопленного) рядовой Фирстов попал в плен и был этапирован в шталаг VI C, где и погиб 4 января 1942 года, то есть еще до того, как его официально признали пропавшим без вести.
Известно, что лагерь VI C Bathorn располагался в Германии, на реке Эмс, заболоченное левобережье которой нуждалось в мелиорации. Когда началась война, проблему нехватки рабочей силы решили за счет военнопленных. В построенные среди гнили торфяных болот бараки пригнали тысячи сербов, французов, бельгийцев, голландцев, а затем и русских солдат.
От них требовали высокой производительности труда, не допуская притязаний на сколь-нибудь человеческое существование. Инструкции предписывали содержать советских пленных примитивнейшим образом и стрелять на поражение при попытке к бегству. Практичные немцы цинично рассчитали рабочий ресурс плененного красноармейца, который равнялся пяти месяцам. Больше в нечеловеческих условиях люди выдерживали редко…
Один из очевидцев рассказывал о жизни наших солдат в плену следующее: «…Русская команда, состоявшая примерно из нескольких сот человек, маршировала пешком из Алексисдорфа… Была зима. Только что выпал снег, а большинство русских шли босиком. Одеты они были в легкие тиковые костюмы. Множество пленных в Алексисдорфе погибло - они были раздеты, кормили их впроголодь, а работать заставляли до физического изнеможения. Естественно многие болели. Но и в лазарете питание было не лучше. Они попросту умирали от голода…»
Умер и Николай Фирстов, оставив потомкам, как последнее прости, отпечаток своего пальца в карточке да имена самых родных людей - матери и жены.
Увы, но поиски родственников солдата, проведенные специалистами муниципалитета, результатов не дали. По словам помнящих эту семью старожилов, жена Мария Фирстова уехала из Ивановки, а мать Анастасия, так и не дождавшись вестей о сыне, умерла.
Однако мы не теряем надежды отыскать родственников и обращаемся к читателям за содействием: передайте знакомым, расскажите, обсудите… Может, и отыщется краешек жизненной нити, затерявшейся в нагромождениях лет великого и ужасного двадцатого века.
Со своей стороны, «Трудовая слава» решила попытаться сделать почти невозможное - восстановить фронтовую судьбу Николая Фирстова до момента попадания его в плен.
Проще всего было бы отправить запрос в архив Министерства обороны, но процедура эта очень затяжная и не факт, что даст положительный результат. И мы решили, используя крупицы данных, сами приподнять плотную завесу лет.
Отправной точкой изысканий стало время и место пленения рядового Фирстова, отмеченное в карточке военнопленного. Рука немецкого писаря там вывела: «2.10.41 Desna». И все…
Что такое «Desna»? Если река, то она несет свои воды на протяжении более тысячи километров. Однако, учитывая немецкую скрупулезность, - это, скорее всего, населенный пункт.
На карте Брянской области поселок Десна Выгоничского района мы отыскали не сразу: уж очень он невелик. А дома его действительно расположены на берегу одноименной реки, к юго-западу от областного центра.
В пользу нашей гипотезы свидетельствует и время пленения Николая Фирстова - октябрь, который историки называют черным октябрем Красной Армии 1941 года. Это были дни буйства гитлеровского «Тайфуна». Дни огромных наших потерь. Дни отступления. Разгром Брянского фронта и окружение нескольких наших армий в Вяземском «котле» стали одной из самых страшных катастроф советской войск в Великой Отечественной войне.
В районе поселка Десна оборону занимали части 3 армии генерал-майора Я. Крейзера, прикрывавшие трубчевское направление. С первых дней войны полки этой армии вели бои в районе Гродно, Лида, Новогрудок. В ходе Белостокско-Минского сражения, в конце июня 1941-го, армия попала в окружение и была разгромлена. Во главе с командующим генерал-лейтенантом В. Кузнецовым из окружения с боями вырвались всего 498 красноармейцев и командиров!..
Второй раз наскоро сформированные подразделения моторизованный «молот» гитлеровцев разметал в августе (время мобилизации Н. Фирстова) в ходе кровопролитного Смоленского сражения. Оставшихся бойцов влили в состав 21-й армии, а 3-ю, на рубеже реки Десны под Брянском, стали комплектовать практически с нуля.
Именно в это время с одним из эшелонов скорее всего и попал на Брянщину Николай Фирстов, вероятно так и не пройдя курсов молодого бойца, - не до них было, - и не получив в руки старую проверенную «трехлинейку».
Армию, и не только 3-ю, формировали в суматошно-спешном порядке. Однако к моменту начала наступления фашистов численность пехотных дивизий успели довести лишь до половины штатной нормы. Такая же картина наблюдалась и в соседней 13-й армии, на которую 30 сентября и обрушился один из главных ударов 2-й танковой группы Гудериана. 2 октября - в день пленения рядового Фирстова - перешли в наступление и другие танковые группы врага.
Фронт был разгромлен. Его 3-я, 13-я и 50-я армии попали в окружение, но оружие не сложили. Значительная часть солдат и командиров прорвалась к своим. 7 октября немцы взяли в кольцо Вязьму. Черный октябрь 1941 года только начинался…
