Эта история о сильном и отважном человеке, детство которого, как и у большинства детей того времени, было совсем не детским. В двенадцать лет мальчик стал сиротой, а в 16 лет немцы взяли его в плен.
Иосиф Максимович Гладкий родился в 1926 году на Украине в селе Горожанка Монастырисского района. Когда мальчику было десять лет, умерла его мама, а спустя два года детки становятся круглыми сиротами, в семье умирает папа. Родительские обязанности взял на себя старший ребенок в семье. Он воспитывал троих младших братьев и четырехлетнюю сестренку. Иосиф успел закончить четыре класса, а когда умер папа, мальчик был вынужден бросить школу.
«В 1941 году началась война. Я помню, как немцы сорвали со здания сельсовета советский флаг и повесили свой, немецкий.
В марте 1942-го мне только исполнилось 16 лет, а в мае того же года к нам в дом ворвались фашисты и схватили меня. Куда нас вели и зачем, мы не понимали. Немцы везли пленных через лес, тогда мне удалось сбежать и спрятаться. Так и прожил я в лесу до глубокой осени, прячась от фашистов. Старший брат помог сделать шалаш, в котором я прожил до октября. По осени начались первые заморозки, на улице стало холодно, и я заболел ангиной. Пришел в тот вечер домой, укутал шею полотенцем и уснул. Ночью нас разбудили стуком в окно. Стучались двое полицейских и немец. «Ты дома?» - вскрикнул один. Они связали меня и моего товарища, соседа нашего, крепко, рукой к руке, и повели в сельсовет. Тогда нас поймали человек десять. Немцы вели себя спокойно, не били и не ругали. Хорошо помню, как один из немцев дал каждому по 300 граммов хлеба и при этом, широко улыбаясь, сказал: «Приедете в Германию, там вас хорошо будут кормить».
С района всех схваченных детей (а возраст пойманных фашистами молодых людей не превышал 20 лет) немцы везут в лагерь во Львов.
«В тот лагерь детей свозили сотнями, а сам лагерь был вкруговую обтянут колючей проволокой и строго охранялся по периметру. Здесь каждого фотографировали и выдавали так называемый «паспорт».
Погрузили нас в товарные вагоны, человек по 25-30. Ни сесть, ни лечь там было негде. А на улице уже пошел снег, было холодно».
Бедных, несчастных детей везли в этих вагонах четыре дня, не открывая. Высадили в населенном пункте Мес (Франция).
«Когда мы сходили с вагонов, нас бурно музыкой встречал оркестр.
Группой, человек в пятьдесят, нас перевезли на работу в лагерь, на берег реки Рейн. Здесь был огромный склад со шпалами.
К лагерю шпалы привозили вагонами. Мы их разгружали. Такая одна шпала весила около 80 килограммов, это в два раза больше моего веса на то время. Командовал мастер – немец, худой и злющий. Бил нас и ругал! У него была специальная палка – с одной стороны крючок, а с другой деревянный черенок. Вот этим деревянным черенком нам и попадало. Доставалось по любому поводу: быстро идёшь – стукнет, медленно идешь – тоже получишь. И никогда фашисты нас не называли ни по именам, ни по фамилиям. Обзывали всех русских одинаково – русская собака или русская свинья. Ругались они на своем немецком».
Пленники уже знали немецкий, особенно ругательные слова, которые фашисты применяли чаще всего в разговоре.
«Как нас кормили? - продолжает ветеран. - Значит, с утра поллитра кофе без всего (кофе заменяли жженым ячменем), и потом работа. В обед – каша-баланда - брюква нечищеная, вместе с ботвой. Вот и все.
Вечером повар выдавал по 200 граммов хлеба. Если попадалась корка – то ее еще погрызешь, а если мякушка - ее раз укусил, и жевать нечего. Этот хлеб нужно было сохранить до утра, чтобы заесть горький ячменный напиток. Но все, голодные, обессиленные, съедали свои кусочки сразу».
Работу пленные адскую выполняли, не по силам детскому организму. И как следовало того ожидать, Иосиф Максимович сильно заболевает и ему требуется срочное лечение. Работать мальчик уже не смог...
«Ко мне подошел немец-мастер, сделал замечание, мол, почему не работаешь, и огрел палкой. Я ему объяснил, что сильно заболел. Он мне в ответ: «Если сейчас тебя врач не примет, выскочишь в трубу» (означало, что сожгут в печи).
Я думаю, труба, так труба!
Врач меня посмотрел, грубо отправил немца за дверь и назначил мне срочную операцию. Операция прошла успешно, две недели я пробыл в больнице. Там мне очень повезло. Со мной в палате лежал старенький француз. Я помогал старику - то чаек подам, то воды. А он со мной делился едой. Его хорошо кормили».
Около двух недель Иосиф Максимович пробыл в госпитале, а после лечения его направили на кухню, помогать поварам. Шел 1944 год. Уже открылся второй фронт, и были слышны канонады.
«Нас, 11 ребят, отправили на работу в лес. Трудились мы неподалеку от города Штеттин (Щецин). Охраны здесь не было, да и относиться к пленным стали уже лучше. Дело же к нашей победе шло.
Мастером здесь назначили пожилого мужчину, коммуниста. Он нас кормил и водил на работу. Неплохой был человек. В лесу ему собирали грибы, а взамен он давал буханочку хлеба.
На обочине дороги, которая вела на работу, росли яблони и груши. Мастер нам всегда говорил: «Если фрукт упал – поднять можно. Если же вы будете сбивать камешками груши или яблоки с ветки и это кто-то из немцев увидит, попадет и мне, и вас в концлагерь отправят».
Мы пока на работу идем, пару-тройку упавших яблочков скушаем.
В то время бомбили, случалось, по несколько раз в сутки. И на время этих бомбежек мы прятались в окопы. Однажды от бомбовых ударов нас с ребятами присыпало землей. Я помню, как шумело в голове и звенело в ушах. С тех пор на правое ухо не слышу».
Пробыл Иосиф Максимович в лагере почти два года.
«В марте 1945 года нас освободил «второй фронт». Немцы тогда даже не сопротивлялись. Сдались без единого выстрела. Американцам гораздо легче воевать было, чем нашей Красной Армии.
Сразу после Победы американцы нас передали Советской Армии, и какое-то время мы работали в поле, недалеко от реки Одер.
Немцы работали с нами. Обедали вместе, и наши повара давали каждому немцу домой котелок с кашей, для родителей».
Позже Иосифа Максимовича направили уже на Родину, в Россию, на лесные работы. За хорошие показатели и ответственную работу молодого человека отпустили в отпуск.
«На время отпуска я решил съездить в родительский дом, навестить родственников. От нашего домика, кроме трубы, ничего не осталось, и село было сожжено. Люди попадались плохо одетые и выглядели голодными. Младшая сестра тогда переехала в Одессу к родственникам, а у братьев тоже судьба по-разному сложилась – один умер, второй в армии был, а младший женился. Дома нет, родителей нет. Здесь меня уже ничего не держало.
В России я продолжил работать. Нас направляли за кирпичом в Моршанск. Здесь я познакомился со своей будущей супругой Александрой Харитоновной. Она шла из кинотеатра. Так и познакомились. Долгое время мы с ней переписывались, а потом поженились. Мы прожили без года 60 лет».
Когда началась война, Александра Харитоновна пошла на фронт добровольцем. Ее распределили в строительную часть. Отец и два брата Александры Харитоновны погибли на войне.
«У меня была очень хорошая жена, самая лучшая, - откровенничает Иосиф Максимович, - за всю жизнь мы с Александрой не знали, что такое ссоры».
У супругов появились дети – дочка Любовь и сын Александр. Семейство осталось в Моршанске. Очень сложно было в то время найти работу тем, кто попадал в плен к фашистам.
«С трудом я устроился в моршанскую строительную бригаду НГЧ-8 плотником. Зарплата на то время там была достойная. Так и проработал на одном месте 36 лет».
За отличные успехи в работе, за активное участие в общественной жизни коллектива решением администрации и местного комитета НГЧ-8 Иосифу Максимовичу Гладкому присвоено звание «Мастер золотые руки». Это удостоверение Иосифу Максимовичу выдала администрация Моршанской дистанции гражданских сооружений Куйбышевской железной дороги 29 апреля 1971 года.
Супруги Иосифа Максимовича уже нет рядом с ним. Но ветеран не одинок. С ним дочка Любовь, сын Александр, внуки. А 23 марта ветеран праздновал свой день рождения. Ему исполнилось 89 лет. Семья собралась за большим столом и поздравляла своего любимого папу и дедушку.
Редакция также присоединяется ко всем поздравлениям, которые были адресованы имениннику, и желает ему крепкого здоровья, благополучия и мирного неба!
