Лента новостей
Статья24 декабря 2014, 08:00

Калугинские разбойники

Мы продолжаем публиковать истории из жизни сельчан, собранные калугинским краеведом Николаем Петровичем Грачевым по воспоминаниям местных старожилов.


После революционных событий 1905 года, начавшихся погромов помещичьих имений и неуклюжих действий властей, в селениях прибавилось разбойников - так называли в то время тех, кто, пользуясь смутным временем, воровал лошадей и уводил их в Рассказово, грабил амбары зажиточных сельчан. Появлялись беглые каторжники - они прятались в погребах, устраивая схроны.
Старожилы рассказывали, как, бывало, пойдет хозяин в погреб, а его там и окликнет какой-нибудь беглый, наказав приносить еду и вообще помогать до тех пор, пока тот сам не решит уйти. Боялись разбойников, оттого и соглашались им помогать.
Очень заметной фигурой стал Оська Мелехин - неуловимым прослыл разбойником. Полиция разыскивала его неустанно, и как-то попал он в руки местного проворного урядника. Арестовал он Оську и доверил своему помощнику конвоировать в Инжавино. Помощник тот был из рода Пяткиных, неробкий, но слаб на выпивку. Когда конвоир с Оськой дошли до деревни Катино, задождило. Дело к ночи, пришлось здесь и остановиться. Пяткин поставил лошадь в сарай, хозяин пригласил к столу, налил самогона. Конвоир выпил сам и налил Мелехину. Оська, глотнув крепкую, поперхнулся, зажал руками рот, и Пяткин показал ему рукой на дверь: мол, не пачкай в избе. Давясь, арестант выскочил во двор, а когда служивый спохватился и ринулся за ним, разбойника уже и след простыл - забрал из сарая лошадь и ускакал.
Рассказывают, что через два года Мелехина снова арестовали в Калугино, но довести до Инжавино его и на этот раз не удалось - тот же Пяткин застрелил Оську якобы при попытке к бегству. И народ в селе вздохнул с облегчением…
Был и другой известный в округе разбойник - Андрюха Ш., обладал он немалой силушкой. Рассказывали, что на спор мог перебросить через дом колесо от телеги. Отец пытался его не раз вразумить, но так, видно, ничего и не вышло. Жаловались на Андрюху в управу за его делишки, даже пороли там, но он лишь становился все злее. Свои разбойные «подвиги» совершал все больше на стороне и дома бывал редко, но в полиции его имя уже было известно.
Как-то прибыл он в родное село на черном чистокровном жеребце, о чем местные сразу сообщили уряднику. Наутро за известным разбойником в Калугино прибыли четыре кавалериста. Проходя мост через Сухую Панду, они заметили человека на лугу, у края речки. Тот, тоже увидел всадников, сорвался и побежал в деревню через сады. Кавалеристы за ним, обыскали местность, смотрели и в домах, и в погребах - безрезультатно, только жеребец чистокровный пасся на лугу, недалеко от садов.
Позже стало известно, что сам Андрюха, убегая, спрятался в садовом колодце, внутри которого, сбоку, был сделан лаз и обустроен схрон - в нем разбойник отсиживался. А перед революцией стал встречаться с заезжими людьми, близко познакомился с руководителями крестьянского мятежа Александром Антоновым и Иваном Ишиным, выполнял их поручения и, как потом вспоминали его дальние родственники, заодно помышлял грабежами по всей губернии.
После антоновского восстания как ни в чем не бывало вернулся, ему помогли устроиться в систему торговли, но проработал он там недолго: проходили аресты тех, кто был так или иначе связан с Антоновым, поэтому Андрюха, не будь дураком, уехал в Азербайджан. Говорили, что хорошо там устроился, а примерно 85-летним стариком якобы приезжал в Калугино. Правда, об этом старожилы рассказывают неохотно - на всю жизнь в них поселился страх прослыть знакомыми участников антоновского бунта и тоже подвергнуться аресту.

Как начиналось безумие


В 1915 году в Калугино в отдельных домах проходили небольшие собрания эсеров - они говорили о революции, о войне. Кто-то из местных подговаривал крестьян громить лавки и магазины. По рассказам старожилов, многие из таких подговорщиков потом вступали в партию коммунистов.
Крестьяне слушали, но разумели по-своему:
- Разграбим, а где все покупать тогда будем?
Эсеры, видя такой настрой людей, принялись устраивать свои собрания, на которых все чаще поговаривали о перевороте, убеждая крестьян, что грабить не нужно ни при какой власти. «Власть властью, а народ народом» - так говорил Иван Егорович Ишин.
Однажды беглые солдаты принесли калугинцам весть о том, что царя свергли. В середине марта 1917 года собрался люд около Калугинской управы. Двое, которые считали себя большевиками, но официально ни в какой партии не состояли, шум подняли: «Давайте выбирать новую власть!» и агитировали устроить погромы.
- Мужики, разгромить успеем, - пытался урезонить Иван Егорович Ишин. - Посмотрите на себя! Кто вы такие? Научитесь читать и писать хотя бы мало-мальски. Куда рветесь?! Не споткнетесь?!
В ответ из толпы донеслось:
- Ишин Иван правду говорит! Надо выбирать волостной комитет!
Те двое, которые призывали к разгрому, поутихли.
- Давай вот ты вступай, - обратился Ишин к одному из них, у которого был наган. Но тот говорить отказался.
- Открывай собрание! -вновь раздалось из толпы, и Иван Егорович начал.
Тут же был избран волисполком, в который вошли Алексей Ефимович Поляков, Узов, Санфиров и другие. Называвших себя коммунистами в тот день никуда не избрали, однако позднее они все-таки вошли в Совет и продолжили призывы грабить имения большие и малые. В середине года коммунисты устроили митинг, на котором не смогли ничего объяснить аргументировано и просто пошли по Калугино с флагами.
Осенью 1917 года в Калугино выдвигали делегатов на учредительное собрание. Эсеры отправили своих представителей, а от коммунистов никто не поехал.
В 1918 году был создан Калугинский волостной Совет, на первом собрании которого было принято решение уничтожить помещиков и кулаков, закрыть все магазины и лавки, раскулачить три частных магазина и лавки, в том числе - Ивана Егоровича Ишина.
С этого времени началось страшное время: грабили, убивали, сжигали, насиловали, закапывали, бросали в колодцы, расстреливали в домах, отбирали все, что можно отобрать. Свидетелями тех ужасных бесчинств в Калугино были Василий Кутуков, Степан Ишин, Николай Прокофьевич Юмашев, Леон Егорович Юмашев, Клавдия Егоровна Грачева, Егор Андреевич Голомазов, Матрена Семеновна Попова, Федор Петрович Кузьмин, Андриан Степанович Макеев.
Когда группа большевиков подходила к какому-нибудь дому, люди старались спрятаться кто куда. К расстрелу приговаривали за все, и тут же приговор исполняли. Рассказывают, что старший группы мог спросить, к примеру, фамилию, и если не было немедленного ответа, расстреливали на месте.
Раскулачили Ивана Ишина, забрали имущество, в том числе и детское, даже с пальто его жены оторвали пуговицы. Безумие творилось невиданное!
Во главе бесчинствующей большевистской группы был местный житель Г., о котором вспоминали как о разнузданном дебошире: мог побить свою жену за то, что обжигался горячими блинами, которые она подавала ему из печи, а напившись, стрелял в собак и кошек, крича при этом «Коммунисты всех в бараний рог согнут!». Стрелял в общем-то плохо, но сильно калечил. Когда приезжали инжавинские агенты по сбору налогов, продовольствия, он принимал активное участие в такой работе, выбирал жителей для «планового» расстрела без суда и протоколов. Однажды, как рассказывали Александр Ишин и Мария Ишина, по приезду агентов Г. вывел с мельницы пятнадцать человек, которых под охраной повели в управу. На вопрос, куда их ведут, ответил, что, мол, разберутся и всех отпустят. Однако людей увели в Трескино и там расстреляли, не составив никакого документа.
Новая власть пыталась создавать коммуны, организовывать работу в садах имений, однако успешной такая деятельность не стала: яблоки толком не убирались, коммунары разбегались. Народ в Калугино потом долго смеялся над ними. Была коммуна и в Аржевитевке, ей отдали сад Егора Сидоровича Ишина (отца Ивана Егоровича Ишина). Сад коммунары запустили, он зарос, и его порубили на дрова. Имение Коржавиной разграбили, на санях увозили книги, коим цены не было, а потом ими растапливали печи.
Так начиналось безумие, которое не могло не породить ответные народные действия…



(Продолжение следует)
Автор:Елена Шароватова