Более 90 лет назад тамбовские крестьяне, разоренные преступной продовольственной программой советской власти, подняли против нее восстание. Возглавил их бывший политкаторжанин и начальник Кирсановской уездной милиции, революционер с полуторадесятилетним стажем Александр Степанович Антонов (1889-1922) (на снимке). Попробуем вспомнить, отчего и как разгорелся пожар той уже далекой крестьянской войны.
Тамбовская губерния всегда являлась по большей части аграрным регионом. Перед революцией 1917 года в ней проживало около 4,5 млн человек. По производству хлеба и других продуктов сельского хозяйства губерния занимала одно из первых мест в Российской империи. К 1917 году до 8% крестьянских хозяйств имели более 10 десятин пахотной земли на двор, а 20% - от 6 до 10 десятин. Обеспечение хозяйств рабочим инвентарем и количество скотины на душу населения также было одним из самых высоких в стране. По заявлениям советских историков, в губернии имелось 20% кулацких хозяйств, тогда как в среднем по стране всего лишь 3%. Тамбовщина вывозила в год до 60 млн пудов продуктов сельского хозяйства, в том числе до 26 млн за границу. На хлебных рынках Тамбова, Рассказова и Козлова заключались многомиллионные сделки.
Одновременно с этим крестьяне выражали крайнее недовольство земельной реформой, так как с момента отмены крепостного права им приходилось вот уже не одно десятилетие выкупать свою землю, что их, естественно, не устраивало. На почве этого недовольства в начале XX века в губернии набрала исключительную силу партия социалистов-революционеров (ПСР), выражавшая интересы крестьянского населения. Многие члены волостных сельских правлений вступили в эту партию.
Тамбовские крестьяне приветствовали Октябрьскую революцию и советскую власть, которая дала им возможность распоряжаться обрабатываемой землей без какого-либо выкупа. Однако вскоре из-за последовавшей продовольственной политики новой власти радость сменилась недоумением, а потом и открытым возмущением. И повод для этого имелся существенный. С началом гражданской войны почти все хлеборобные губернии либо оказались захваченными противниками советской власти, либо постоянно переходили из рук в руки. Армии, а также городскому населению, требовался хлеб, взять его было неоткуда, так как все прежние экономические связи и торговые отношения разрушились, и заплатить крестьянину за выращенный им урожай стало просто нечем. В этих условиях правительство решило принудительно отбирать у крестьян хлебные запасы, а потом другие продукты и скот.
Особая тяжесть продразверстки легла на Тамбовскую губернию как на самый богатый и хлебный регион, оставшийся под контролем советской власти. Предпринимались и другие попытки получить нужный стране хлеб, например, через создание совхозов на базе бывших помещичьих хозяйств. Но эта попытка оказалась абсолютно не эффективной. Все совхозы работали себе в убыток и выращивали в пять раз меньше хлеба, чем личные крестьянские хозяйства. На обработку полей приходилось силой, под угрозой расправ и оружия, выгонять крестьян. В итоге совхозы не только не справились с продовольственным заданием, но и им самим для своего существования понадобилось реквизировать миллионы пудов хлеба. Отношение к совхозам, а через них и к советской власти, почти повсеместно у крестьян было враждебное.
Для выполнения продразверстки уже в 1918 году в губернии действовали более 50 продотрядов. Методы их "работы" по изъятию продуктов были поистине варварскими. Вскоре уездные и губернские органы управления оказались завалены жалобами на продагентов: порки, пытки, грабежи, повсеместное насилие, вплоть до изнасилований и убийств. Все это происходило на фоне непрекращающихся пьянок, а хлеб просто гнил на ссыпных пунктах, так как его часто не на чем было даже вывезти. Продразверстка к 1920 году распространялась на хлеб, зерновые продукты, картофель, масло, скотину и птицу - у крестьян выгребали все подчистую, причем очень часто отбирались и личные вещи, понравившиеся агенту.
То там, то здесь вспыхивали локальные бунты, жестоко подавляемые войсками. После расстрелов оставшееся население отправлялось в лагеря, а дети - в приюты. Несмотря на все меры, собрать продразверстку полностью не удавалось. В 1919-1920 годах ее выполнили только на 50%, но и этого стало достаточно, чтобы в губернии начался массовый голод. В южных частях губернии к продразверстке прибавились реквизиции продуктов питания непосредственно самими военными частями, квартировавшими здесь.
Гражданская война, кроме продразверстки, принесла и мобилизацию. Крестьяне совершенно не хотели воевать и всячески уклонялись от призыва. В 1919 году в губернии скрывалось около 250 000 дезертиров, к началу восстания 1920 года их число составляло 110 000. Созданным отрядам по борьбе с дезертирством также требовалось продовольствие, которое они отбирали у местных жителей.
Вплоть до 20-го года крестьянство продолжало терпеть эти издевательства. Народ просто боялся прихода к власти белогвардейцев, полагая, что те вновь отнимут у них доставшуюся после революции землю. В селе полагали, что сначала следует победить белых, а уж потом они сами разберутся с коммунистами.
Все изменилось в 1920 году. Война продолжалась на Украине и в далеком Причерноморье, однако продразверстка не уменьшилась. И крестьяне справедливо не понимали, почему у них отбирают столько хлеба, хотя другие губернии уже освобождены? Кроме того, Тамбовщину поразила страшная засуха (только в прошлом, 2010-м, году были перебиты температурные рекорды, установленные летом 1920-го), и хлеба вызрело в два раза меньше, чем требовалось самой губернии на пропитание - всего 32 млн пудов.
Тамбовской губернии назначили продразверстку в 11,5 млн пудов, тогда как, например, Воронежской - 6,25 млн, Орловской - 5,5 млн. Причем 46% всей продразверстки легли на Борисоглебский, Кирсановский и Тамбовский уезды, в которых позже и началось всеобщее восстание. Не отставала от этих цифр и продразверстка картофеля - 11 млн. пудов. Таким образом, после выполнения разверстки к новому 1921 году Тамбовская губерния должна была просто вымереть от голода.
Крестьянство пришло в ужас от этих норм, и когда в конце лета продотряды с прежним преступным рвением кинулись выполнять новое задание власти, народное терпение наконец лопнуло.
Летом 1920 года во многих селах Тамбовской губернии партией социалистов-революционеров создаются Союзы трудового крестьянства (СТК), которые, по мнению эсеров, должны были стать альтернативой советским сельским и волостным советам.
Создали подобный СТК и в селе Каменке, где его руководителем стал эсер с многолетним стажем, активный участник революции 1905-1907 годов, гроза всех окрестных помещиков Григорий Наумович Плужников, родившийся в 1878 году и прошедший царские тюрьмы и ссылки.
Плужников пользовался на селе всеобщим уважением и получил от односельчан прозвище "Батько". Его знали не только в Каменской волости, но и далеко за ее пределами. Например, он наладил прекрасный контакт с СТК села Хитрова, в котором у него имелись и родственные связи. Главными противниками местной власти в Хитрове являлись братья Иван и Василий Матюхины. Первый создал подпольную боевую группу, а второй вел среди односельчан антикоммунистическую агитацию. В своем селе Каменке Плужников также сформировал небольшой боевой отряд, который до поры ничем себя не проявлял. Эсеровские СТК никакой особо активной деятельности не вели, занимались лишь слабой агитацией да выражали тихое неудовольствие деятельностью официальных властей в отношении крестьянства.
Несмотря на это, большинство СТК к концу лета Тамбовская ЧК разогнала, а их активных членов арестовала. Плужников же не только избежал ареста, но и, будучи достаточно дальновидным человеком, установил контакт с "Боевой дружиной" Александра Антонова, выразив готовность оказывать последнему всемерное содействие.
Проделал он все это тайно, так как губернский ЦК ПСР отказался от каких-либо контактов с Антоновым из-за его активной борьбы с коммунистами, запретив ему даже именовать себя эсером. Впрочем, Александр Степанович не особенно-то и расстроился от требований социалистов-революционеров.
В это время у него, кроме хорошо вооруженного отряда, во многих селах уже созданы ячейки сторонников, готовые, если что, по первому зову выступить против советской власти. Да и среди крестьянского населения со времен руководства Кирсановской уездной милицией Антонов пользовался заслуженной репутацией народного заступника. Еще в 1918 году он отказывался подписывать документы по реквизиции продовольствия и выделять сотрудников милиции для охраны этих мероприятий, что послужило главной причиной недовольства его действиями советской власти и желания скорейшей отставки несговорчивого начальника. Кроме этого, Антонов прекрасно боролся с преступным разгулом не только во времена своего милицейства, но и в 1919-1920 годах. Им по первым же жалобам населения уничтожались бандитские шайки и наносились удары по зарвавшимся продовольственным и карательным отрядам.
В середине августа 1920 года крестьянское возмущение вылилось в открытое восстание против советской власти. Так, 15 августа в селе Хитрове начались аресты крестьян, отказавшихся накануне отдавать свой урожай. Арестованных в домах и прямо на улицах селян приводили в здание волостного совета. Местные жители поняли, что ничего хорошего их соседей и родных не ждет, и вскоре у здания собралась толпа, вооруженная косами и граблями. Противостояние закончилось открытым бунтом и боем красноармейцев с крестьянами и отрядом Матюхина. В результате несколько советских работников погибло, кого-то захватили в плен, но затем отпустили, остальным удалось убежать. Хитровцы освободили арестантов и захватили село. Зная, что вскоре со стороны советской власти последуют ответные меры, Матюхин увел восставших в район с. Каменки к Плужникову. Узнав о хитровских событиях, "Батько" с сожалением заключил, что момент для начала общего восстания потерян. Однако новый повод не заставил себя долго ждать.
Во второй половине августа в окрестностях Каменки также стало неспокойно. 19 августа в районе сел Туголукова и Афанасьевки, вероятно не без участия Плужникова, проводившего агитацию среди скрывавшихся здесь дезертиров, произошли их вооруженные столкновения с продовольственными отрядами, в ходе которых погибло несколько продагентов. На следующий день дезертиры напали на Ивановский совхоз, убив двух рабочих и забрав 13 лошадей. Из Каменки на их поиски, совместно с продармейцами, высылался отряд по борьбе с дезертирством. Не найдя никого, они вернулись ночевать обратно в село.
На следующий день - 21 августа - выступивший из Каменки продотряд принялся отбирать хлеб прямо в поле у убиравших его крестьян, избивая всех недовольных, чего раньше никогда не происходило. На помощь односельчанам поспешили бойцы Плужникова. Потеряв в перестрелке убитого и раненых, продотряд начал отступать к Каменке, откуда ему на помощь вышел отряд по борьбе с дезертирством. Объединившись, они перешли в наступление, но были атакованы и разбиты внезапно появившимися вооруженными всадниками. Спастись удалось лишь нескольким красноармейцам.
Участвовавшие в бою дезертиры и каменские крестьяне, всего около 150 человек, торжественно, под красным знаменем, вступили в Каменку. В ближайшие деревни выслали гонцов, и на состоявшемся волостном сходе Григорий Плужников выступил с речью о начале восстания против коммунистов и продразверстки. Каменский же волостной совет повстанцы попросту разогнали.
азумно предположив, что со дня на день в село будут направлены карательные отряды, а своими силами каменцам с ними не справиться, Плужников послал делегатов в Тамбов в центральный комитет партии эсеров и одновременно к боевой дружине Антонова с просьбой о помощи.
"Батько" оказался прав. Поздно вечером 21 августа в Тамбове состоялось экстренное заседание президиумов губкома РКП(б) и губисполкома, которое постановило образовать для руководства борьбой с восстанием военно-оперативный штаб при губернском ЧК в составе председателя губернского ЧК Трасковича, губвоенкома Шикунова и губвоенрука Збруева.
В 4.30 утра 22 августа из Тамбова на станцию Ржаксу (15 километров северо-восточнее Каменки) был отправлен отряд курсантов полковой школы 21-го запасного стрелкового полка (командир отряда В.М. Воробьев, комиссар И.М. Мохначев). Сделав в пути остановку на станции Сампур, Воробьев сформировал сборный отряд из находившихся здесь красноармейцев, продотрядников и милиционеров. Командиру этого отряда Никольскому Воробьев приказал наступать на Каменку, "сбивая, если попадутся, банды или, в крайнем случае, сдерживая их", а сам с курсантами проехал по железной дороге до Ржаксы и оттуда тоже двинулся к Каменке.
Во второй половине дня у села Понзари, что в двадцати километрах севернее Каменки, отряд Никольского столкнулся с мятежниками и, не выдержав их натиска, стал беспорядочно отступать на станцию Сампур, куда тем же вечером был вынужден отойти и отряд Воробьева.
23 августа, получив из Тамбова 60 штыков подкрепления, Воробьев вновь попытался наступать, но опять неудачно. Активно действовавшие повстанцы сначала оттеснили его к станции Чакино, а затем окружили на полпути между Чакино и Сампуром у разобранного моста через речку Осиновку. Всю ночь отряд Воробьева отстреливался от наседавших со всех сторон мятежников. Лишь утром 24 августа подошла на помощь из Тамбова бронелетучка транспортной ЧК под командованием Сергея Саленкова и своим огнем - трехдюймовкой и тремя пулеметами - отогнала повстанцев от отряда Воробьева.
Неудачи советских отрядов заставили военно-оперативный штаб при губчека ускорить изыскание новых военных сил как в Тамбове, так и в ближайших уездных городах. В Борисоглебске сформировали роту красноармейцев под руководством командира местного караульного батальона Т.Г. Барышникова и политрука Н.А. Переведенцева.
В шесть часов утра 24 августа роту отправили на станцию Жердевку, а оттуда в ходе стремительного маршброска - на Каменку. Вечером Барышников выбил мятежников из села, захватив много лошадей. Повстанцы и бежавшие с ними от расправы местные жители отступили в Александровский совхоз.
Восстание в Каменке оказалось неожиданным не только для губчека , но и для губкомов партий левых и правых эсеров. 23 августа в Тамбове состоялось экстренное совещание губкома СТК с единственным вопросом, что делать с начавшимся Каменским восстанием.
Эсеры проявили нерешительность и приняли резолюцию о прекращении вооруженной борьбы против большевиков, тем самым отказавшись помочь восставшим. На что один из присутствовавших на совещании представителей повстанцев заявил: "Видно, что нам придется действовать одним. Но тогда берегитесь и вы. Придем в Тамбов - перебьем и вас заодно". После этого делегаты отправились обратно в Каменку.
Антонов, узнав о начале восстания, сразу откликнулся на призыв Плужникова о помощи - не в его принципах было отказываться от таких просьб. Сняв свою дружину, он тут же направился в Каменку. Вечером 24 августа уже прибыл в Александровский совхоз. Увидевшая Антонова толпа людей, некоторые из которых держали в руках иконы, обратилась к нему за защитой от красных отрядов. Эта просьба явно польстила самолюбию Антонова, давно желавшего стать настоящим народным вождем. На последовавшем совещании в конторе совхоза с руководителями восстания Александр Степанович принял их предложение возглавить борьбу, несмотря на указание губкома СТК не ввязываться в Каменский мятеж. Антонов прекрасно понимал, что, принимая руководство восстанием, он подписывает себе смертный приговор (успех был возможен только в случае общего всероссийского восстания), однако в силу своего характера просто не мог отказаться.
Первым делом на посту командующего, узнав, что против плохо вооруженных мятежников сосредотачиваются для удара значительные силы красных, Антонов дал команду резко свернуть Каменское восстание. Большинству рядовых мятежников приказали временно разойтись по домам или скрыться, а наиболее заметных и активных повстанцев Антонов в ночь на 25 августа увел с собой на восток, в Кирсановский уезд.
Избежать разгрома на начальном этапе восстания можно было только расширив его границы на соседние волости и уезды. При недостатке сил у красных, они просто не смогли бы подавить все крестьянские выступления, а при раздроблении отрядов сами попадали под угрозу уничтожения. Понимая это, Антонов спешно отдает приказы о начале антибольшевистского восстания и оснащает каменский отряд своим оружием.
Вечером 25 августа в Тамбове состоялось совместное заседание президиумов губкома партии и губисполкома, где начальник военно-оперативного штаба при губчека Федор Константинович Траскович доложил о ходе борьбы с мятежом. Присутствующие высказали немало упреков в адрес военно-оперативного штаба и самого Трасковича как председателя чрезвычайной комиссии. На следующий день Траскович дал указание губвоенкому Шикунову начать наступление на Каменский район. Однако, сосредоточив значительные военные силы и прочесав весь район, Шикунов нигде повстанцев не встретил, о чем тут же доложил председателю ЧК. Тогда Траскович 27 августа сам выехал на место и с удивлением обнаружил, что в окрестностях Каменки все спокойно.
Для выяснения причин восстания и наказания его участников начали работу военные трибуналы. Во все объявленные на осадном положении волости чрезвычайный уполномоченный губчека Артур Петрович Рекст назначил комендантов-чекистов. А с 29 августа приступили к работе и две выездные сессии губчека во главе с Николаем Ивановичем Суворовым и Иваном Захаровичем Кирьяновым. Подводились первые итоги. Оказалось, что в Каменском районе с советской стороны убито не менее 51 человека. Из всех местных советов наиболее пострадал волсовет в селе Верхоценье, где погибли шесть его членов.
Затишье продолжалось недолго, уже 29 августа у деревни Вязовки возвращающийся от Антонова в свой район отряд каменских мятежников нанес поражение красноармейской роте в 126 человек, вышедшей накануне из Борисоглебска. А с раннего утра 30 августа практически весь Каменский район вспыхнул огнем нового, еще более сильного, чем прежде, восстания. Буквально в течение нескольких дней пожар охватил десятки сел и волостей в разных уездах губернии. На территории в несколько тысяч квадратных километров большевистская власть в одночасье пала. С каждой неделей пожар захватывал все новые и новые районы губернии.
Так началось знаменитое Тамбовское крестьянское восстание 1920-1921 годов. Впереди еще будут громкие победы повстанцев и их поражения; формирование двух регулярных партизанских армий и создание своеобразной крестьянской республики со своими местными органами гражданской власти; гибель десятков тысяч крестьян в каждом из восставших уездов и исчезновение сотен сел и деревень; восстановление последних разогнанных повстанцами сельских советов и гибель всех главных организаторов и руководителей, включая самого Антонова. Лишь осенью 1921 года будут разбиты последние крупные отряды повстанцев под руководством Кузнецова, Матюхина, Дегтева и др. И наконец, в декабре 1921 года Семен Шамов распустит по домам остатки единственного избежавшего прямого военного разгрома 6-го Савальского полка, поставив точку в истории последней крестьянской войны.
