Да святится имя твоё!

1.

Детство - самая счастливая пора в жизни каждого человека. Я не исключение. Такой нежный свет льётся из этого безвозвратно ушедшего времени. И главное - он никуда не исчезает, просто обволакивает повзрослевших детей с ног до головы, защищая от бед и горестей. С такой бронёй живёт человек всю жизнь, даже не подозревая о том, какой дар получил от детских лет. Себя я помню, наверное, лет с трёх. Вот вижу, как вместе с сёстрами Надей и Любой, мамой и бабушкой готовимся фотографироваться. Кто фотограф - не знаю, стёрлось из памяти. Зато вот платье на мне белое в крупный красный горох. На голове - белая панама. В таких же праздничных одеждах и мои сёстры. День солнечный, тёплый. Усаживаемся на зелёную травку около молодых берёзок. Я с сёстрами - в середину, мама - справа, а бабушка - слева. Солнышко яркое, светит прямо в глаза, поэтому на фото все щурятся. Какой же была тогда счастливой! Это сейчас поняла, а тогда... Вырасти стремилась побыстрее.
Вспоминаю: иду на речку. Мама несёт ведро и таз с бельём, бабушка - два ведра вымытого белья. Вещи нужно хорошо прополоскать в чистой речной водичке. Путь до заветного места пролегает через луг, на котором пасётся скотина. А вот и наша корова Зорька щиплет душистую травку. Я быстро срываю пучок клевера, подбегаю к Зорьке и подношу травку прямо к её ноздрям. Она внимательно смотрит на меня, обнюхивает зелень и начинает шершавым бархатным языком слизывать былинки. Мне щекотно, заливисто хохочу. Младшие сестрёнки в это время рассыпались по лугу, собирают цветы. Бегу к ним. Трава такая высокая и густая, что должна высоко подпрыгивать, чтобы не упасть. Белая моя голова выныривает то здесь, то там. Тоненькие косички, высоко подпрыгивая в такт бегу, расплелись почти совсем. Я не замечаю: досадно, ведь сестрёнки вон какие букеты цветов набрали, а у меня руки пустые. На бегу быстро срываю тоненькие стебельки розовых колокольчиков, жёлтых лютиков, сиреневых и лиловых цветов, названия которых не знаю. С огромной охапкой полевых разноцветов выскакиваю на тропинку. И вдруг - резкая боль в ноге. Охнув, приседаю на корточки, выпускаю из рук цветы. Аккуратно поднимаю ногу и вижу: в большой палец впилась пчела. Не заметила её в траве и нечаянно наступила. Палец на глазах стал распухать. То ли от боли, то ли от страха громко ору. Помню: мама резко бросает бельё и бежит ко мне. Лицо взволновано. Однако, узнав, в чём дело, успокаивается, осторожно снимает пчёлку и бережно опускает её на цветок. Потом вынимает жало и, нежно дуя на ранку, тихонько шепчет: До свадьбы заживёт. Пчёлке больно тоже. Вон она какая маленькая, беззащитная. Пусть и у неё раны заживут. Мне становится легко, вроде и нога уже не болит. Слёзы на глазах быстро высыхают, как капли утренней росы под лучами жаркого солнца. И вот, чуть прихрамывая на больную ногу, стараюсь не отставать от расшалившихся сестёр. Только теперь уж буду под ноги смотреть.

2.

Ах, детство, детство! Как жаль, что быстро пролетело. Я словно вижу бегущую девочку и сейчас, с высоты зрелого возраста, хочу крикнуть ей, несмышлёной: не спеши взрослеть, подожди, остановись, останься с чистой, любящей, верящей в чудо душой-жемчужиной, обнимающей весь мир, такой же светлый и радостный. Молю: не взрослей, подольше побудь маленькой в сказочной стране, подаренной мамой и папой. Там, в королевстве Детства, они молоды и красивы, а главное - живы, ведь ты свято уверена, что родители бессмертны, а если заболеют вдруг, есть живая вода, надо только сходить за нею за тридевять земель. Как же тяжело терять близких людей! Врагу не пожелаю. В мире взрослых нет целебной воды, оживающей мёртвых. Но страшнее - бессилие оттого, что ничего нельзя исправить. Это понимание придёт позже, а сейчас девочка не знает горя и печали. Напрасно кричу: между мной и ею - стеклянная стена, звуконепроницаемая. И стена эта называется её величество Время. Оно бывает беспощадным. Но эту тайну знает взрослая девочка и не знает ребёнок девочка.
А вот и речка. Бежим к мостику. Сёстры впереди, а я ковыляю сзади. Берёзовый мосток, сработанный мужской половиной села, соединил правый и левый берега тихой Челновой. Правобережье заросло густой, атласной травкой, разостлавшейся пушистым цветастым ковром, в котором нога утопает по щиколотке. Лягушки, заметив непрошеных гостей, нехотя прыгают в воду. Однако любопытство побеждает страх, и они, высунув голову наружу, внимательно смотрят на бегущих по берегу, очень странных, по их мнению, двуногих. Ух, здорово! Подошвам становится прохладно, словно под травяным покровом лежал не растаявший слой льда. Острые льдинки колют ноги, кажется, какие-то невидимые существа пытаются пощекотать пятки. Рядом с мостиком - лягушатник. О, это место особенное, и как магнитом притягивает нас. Здесь купаются малыши, которые ещё плохо плавают. Дно песчаное, вода такая прозрачная, что видны маленькие рыбёшки-плотвички, которые подставляют ослепительному солнышку то правый, то левый бочок. Дразнят светило, играют с ним в прятки. Дескать, попробуй догнать и осветить серебристые чешуйки ярким солнечным лучиком. Если у солнышка получалось перехитрить шустрых проказниц, то на поверхности воды вспыхивали сотни горящих фонариков. Плавать я ещё не умею, поэтому руками упираюсь в песок, а ногами старательно делаю какие-то движения. Отчаянно колочу ногами по воде, брызги бурлящим фонтаном летят на меня, на пристроившихся рядом со мной поплавать сестёр. Они визжат от неожиданного подарка старшей сестрички. Тоже начинают бултыхать ногами, плескаться. Мы мокрые, но довольные и счастливые.
Чувствую, начинаю замерзать. Зуб на зуб не попадает от холода, а из воды выходить не хочется. Наконец, мама, заметив наше состояние, строго приказывает выйти на берег и погреться. Пулей выскакиваем из воды. Мама сухо-насухо вытирает нас полотенцем и укрывает своей кофточкой. Чтобы быстрее согреться, плотно прижимаемся друг к другу. Сейчас, видимо, мы напоминаем маленьких, нахохлившихся воробышек, спрятавшихся от непогоды под листьями дерева. На душе хорошо и спокойно. Какая-то трогательно-нежная струна звенит в том месте, где находится сердце. Я крепко-крепко обнимаю Надюшу и Любочку. Чутко прислушиваюсь к учащённому дыханию, словно хочу услышать в ритме их сердцебиения ту же самую мелодию любви. На длинных ресницах - капельки воды. Надюша моргает, капелька оживает и устремляется вниз, на землю. Я ещё не знаю, что пройдёт совсем немного времени, мы станем взрослыми, и никогда уже не вспыхнет в душе светлое, искреннее чувство такой переполнявшей всё твоё существо неземной любви, которое тогда не имело даже названия.

3.

Как жаль, что невозвратимы те мгновения беззаветного блаженства и радостного упоения вселенским счастьем. Только тогда душа жила в гармонии с собой и окружающим миром. Я ощущала себя маленькой частичкой огромного, почти незнакомого мне мироздания, громкоголосого, бурлящего, разноцветного, несущегося со сверхзвуковой скоростью в космическом пространстве. Моё существо носило и швыряло с такой силой в этом загадочном, полном тайн и открытий мире, имеющем название Жизнь. Всему нужно было учиться. Самым мудрым учителем была мама. Однажды по телевизору увидела передачу о людях, увлекающихся составлением коллекций бабочек. Бабочек было столько много, а главное - они такие красивые, что глаз не отвести. Загорелась желанием иметь у себя тоже хотя бы несколько экземпляров этих насекомых. Сбегала на луг и сачком поймала бабочку, крылышки у которой красные с чёрными круглыми точками. Чтобы прикрепить её к плотному картону, мне нужна иголка. Когда мама узнала, для чего мне она потребовалась, помрачнела лицом, попросила показать пойманную пленницу, а потом сказала слова, которые на всю жизнь врезались в память: Доченька, если каждому человеку захочется иметь у себя хотя бы одну бабочку, на земле без них осиротеют и зачахнут цветы и трава. Представь: выходишь ты из дома на улицу, а под ногами чёрная пыль. Ты этого хочешь? Меня охватывает ужас от совершённого поступка: вовсе и не хочу жить без растений и бабочек. Осторожно разгибаю пальцы, моя почти до смерти измученная подопытная, почувствовав свободу, расправляет лёгкие крылышки и медленно, словно не веря в чудо, улетает. Её где-то ждёт мама. Разве тебе хочется, чтобы она страдала? Всё живое на нашей планете чувствует, дышит, как ты, как я и как все люди.
Сколько же терпения и безграничной доброты надо было иметь, чтобы не рассердиться, не накричать, не отмахнуться от бестолкового, неразумного, всегда пристающего с разными вопросами существа, каким бывает каждый ребёнок в детстве! Спасибо тебе, мамочка, за то, что ты никогда не читала мне длинных нравоучений, если я была в чём-то неправа. А ошибалась и набивала шишки я частенько.
Вспоминаю одну любопытную историю. Мне четыре года. Вместе с другими мальчишками и девчонками играю в чижика. Суть этой игры в следующем: короткий отрезок палки, заострённой ножиком с двух концов, кладёшь на бугорок и со всей силой стараешься ударить по одному концу, чтобы чижик улетел как можно дальше. Хитрость заключалась в том, что не сила одерживала верх, а смекалка: надо было рассчитать место удара. У меня получалось неплохо. И вдруг кто-то из игроков заметил идущего по дороге Толю, слабоумного парня, который жил вместе со своей престарелой матерью на краю деревни в маленьком домишке с одним окошком. Он нигде не работал. Кормился тем, что приносили сердобольные соседи. Но Толик старался хоть чем-то отплатить добрым людям. И вскоре нашёл для себя занятие: на похоронах нёс крышку от гроба. Мы всей гурьбой окружили бедного паренька. Он блаженно улыбался, что-то мычал нечленораздельное и протягивал к нам руки, ничего плохого не подозревая. Дурачок! Дурачок! - закричал какой-то мальчишка из толпы. Вот уже все кричали и бегали вокруг несчастного, пытаясь бросить ему в лицо камешек или пыль. Толик не пытался убежать, также нелепо улыбался. Только неуклюже поднимал руки, думая, видимо, что орущая толпа детей испугается и отстанет от него. До сих пор помню его глаза, влажные и виноватые. В них было столько неизбывной тоски и боли, что, выплесни он всё наружу, образовалось бы бездонное озеро из человеческих слёз. Мой неожиданный возглас А-а! моментально остановил все дальнейшие действия разбушевавшихся озорников. Я почувствовала резкую боль и поняла, что кто-то схватил меня за ухо. Подняла голову и увидела разгневанное лицо мамы. Мгновенно след моих товарищей простыл. Осталась я в одиночестве. Тем временем мама отряхнула пыль с волос и рубашки Толика и, осторожно взяв его под ручки, повела к нам домой. Я застыла от такого поведения матери. Крикнула истошно вслед: Мама!, но она даже не оглянулась. Волна обиды захлестнула всё моё существо, тугой ком подступил к горлу. В висках стучали сотни крохотных молоточков, а мозг терзала подлая мыслишка: Родная мать меня не любит, ей дороже какой-то дурачок, чем собственная дочь. Недолго думая, плюхнулась прямо в пыль и горько заплакала. Вскоре плач превратился в захлебывающиеся рыдания, почти до икоты. Грязными кулачками смахивала слёзы, тёрла глаза. Мир, такой добрый и лучезарный, в один миг рухнул. Вскоре мне надоело страдать, и я поплелась нехотя домой.
На кухне мама угощала дядю Толика жареным картофелем и малосольными огурцами. Незаметно пробравшись в зал, залезла под кровать, решив умереть здесь от голода. Пусть всё съест гость, а я умру, вот тогда мама поймёт, какое сокровище потеряла. С такими невесёлыми мыслями, видимо, заснула. Очнулась от ласковых прикосновений маминых тёплых нежных рук. Я сидела на коленях у неё. Она чистым полотенцем вытирала мне лицо и целовала в щёчки и в носик. Мне стало щекотно, и я рассмеялась. Потом рассказала обо всех своих горестях. Доченька, милая, нельзя обижать людей, особенно больных, юродивых. Они божьи создания, расплачиваются за наши грехи. Бог накажет тех, кто будет над ними издеваться. А тебя, моя милая, люблю сильно-сильно, ни на какие богатства не променяю свою Верушечку. Эти слова слышу уже сквозь сон. Сладкая истома окутывает тело, и я плыву по комнате на невесомой волне в восстановленном мире душевного спокойствия и тишины.
Жизнь неоднократно подтвердила потом правоту преподнесённого мне урока. Много разных людей встречалось и до сих пор встречается на моём пути. Ко всем стараюсь относиться доброжелательно: память в своих тайниках сохранила историю о Толике и слова мамы о том, что добро сильнее зла и всегда возвращается, как бумеранг, назад к тому, кто его послал.

4.

Озорная и непоседливая, учиться умудрялась хорошо, так как не хотелось огорчать родных. Стойко, даже иногда кулаками, доказывала свою правоту не только ровесникам, но и ребятам гораздо старше себя. Однажды в школьной раздевалке одноклассник Саша дёрнул меня за рукав болоньевого плаща. Вначале раздался противный треск, а потом оторванный клок материала оказался в руках сорванца. Возмущение охватило меня и, бросив портфель, я погналась за противным мальчишкой. Он сильно испугался, увидев перекошенное от негодования лицо противника. Забежав в класс, стали бегать по партам. Наконец догнала своего обидчика и мёртвой хваткой вцепилась в него. За нашей потасовкой наблюдали и старшеклассники, и младшие дети. Нас пытались разнять и растащить в разные стороны. Но не тут-то было! Хватку я не ослабила. Только вмешательство учителей и директора школы позволило остановить это кровопролитие. Результатом борьбы стали мои растрёпанные волосы и синяки, и ссадины на Сашином лице. Маму, конечно, вызвала в школу моя классная руководительница Ольга Степановна. Я с тревогой ждала возвращения мамы домой. Когда наконец она пришла, почему-то мне ничего не сказала. Я воспрянула духом, решив, что наказания не будет, а значит поступок мой правильный. Вечером родители о чём-то долго говорили. И вот на другой день после занятий мама пригласила меня в мою комнату и сказала, что хочет со мной поговорить. В руках у неё был тот злосчастный плащ, из-за которого всё и произошло. Разорванный рукав аккуратно пришит, и было совсем незаметно, что этот предмет одежды когда-то побывал в жестокой драке. А мама мне тогда посоветовала помириться с Сашкой и снова дружить, ведь нет ничего дороже человеческой жизни. Запомни, дочка, любую вещь можно купить, а жизнь не купишь за всё золото мира. Пойми, как волновалась Сашина бабушка, увидев расцарапанное лицо внука, за которого она несёт ответственность перед его родителями. У неё мог случиться сердечный приступ. Пострадал бы добрый человек, и всё это - из-за какого-то куска ткани. Цени свою жизнь и жизни окружающих тебя людей, ведь мир так устроен, что в нём ничего нельзя исправить.
С Сашкой мы стали настоящими друзьями и никогда не вспоминали про нашу ссору. Он утром заходил за мной в школу, нёс мой портфель и с удовольствием читал свои стихи. Ему важно было знать моё мнение о его творчестве. Прошло много лет. Развела нас Государыня Судьба в разные стороны, но я до сих пор вижу перед собой того вихрастого белобрысого подростка, слышу его робкие, наивные стихи.

5.

Как бы хотелось хоть на минутку вернуться домой, в детство, увидеть деревенский домик, разросшийся сад, гордость отца, колодец, из которого пили чистую, хрустальную водичку и берёзку под окном. Когда я болела и с высокой температурой лежала в кровати, смотрела в окно и видела берёзовые веточки с клейкими листочками. Они словно заглядывали ко мне в окно и, шелестя листвой, успокаивали больную, рассказывали интересные истории о том, что происходит на воле. Я слушала убаюкивающее лепетание малышек-листочков, и сердце наполнялось уверенностью в скором выздоровлении. Вот сейчас бы постучать в дверь и с замиранием прислушиваться к тихим шагам за дверью. А потом сердце сначала затрепещет в груди, а после так заколотится, будто ему тесно и хочет вылететь вспугнутым голубем на свет божий. Я бы упала на колени перед мамой и долго просила бы у неё прощения за невысказанную вовремя любовь, за непонимание и многое ещё за что. Например, за твои горькие слёзы из-за сообщения соседа, что дочь её чуть не утонула. Правда, было такое происшествие. Старшие ребята по-своему, оригинальным способом, учили не умеющих плавать: хватали за руки и за ноги, сильно раскачивали и бросали на самую глубину. Дескать, захочешь жить, выплывешь. А так как жить хотелось всем, то каким-то чудом добирались до спасительного берега. Кто пытался другим, более длительным способом, освоить науку плавания, считался слабаком, которого все презирали. Мне было стыдно показать свой страх, и я согласилась участвовать в сомнительном эксперименте. Только вот силы не рассчитала: ноги свело судорогой, и вода стала тянуть меня на дно. Пыталась кричать, звать на помощь, но товарищи решили, что я балуюсь. Спасти не пытались, только смеялись, показывая на меня пальцем. В это время, на моё счастье, по берегу шёл дядя Коля, мой сосед. Он бросился в реку и за волосы вытянул из воды. Я до темноты не возвращалась домой: боялась наказания. А когда не выдержала и всё-таки пришла, мама не ругалась, крепко обняла, прижала к груди и тихо прошептала: Не делай так больше никогда. Слышишь, никогда. Обещай мне. Так крепки были мамины объятия, что чуть не задохнулась и только кивнула головой в знак согласия.
Прошли годы, даже не прошли, а просочились, как песок сквозь пальцы. Обещание, данное маме, я сдержала. Только вот время неумолимо. Его нельзя прокрутить назад. Да и раскаяние моё слишком запоздало. Так странно слышать невразумительные рассуждения глупой маленькой девочки в передаче Андрея Малахова Пусть говорят о том, что она отказывается от родной матери, потому что та не разрешает дружить с сомнительной компанией, одним словом, воспитывает в строгости. Хочется мне на неё посмотреть несколько лет спустя, когда она поймёт, что роднее матери никого нет. Поймёт-то, конечно, поймёт, только сколько нервов и здоровья отнимет у самого дорогого на земле человека. Жалко таких людей. Часто прозрение наступает слишком поздно, когда слова раскаяния не услышит та, кому они предназначены.

6.

Берегите своих матерей, чаще навещайте, не забывайте звонить, ведь так приятно услышать: Мама, привет! Как дела? Как ты себя чувствуешь? Как я себя чувствую? После звонка дочки настроение улучшается и про болячки немедленно забываешь. Это я поняла, сама став матерью. У меня две дочери, сейчас они уже взрослые, вышли замуж. Так уж получилось, что растила я их одна. Муж умер, к сожалению, в молодом возрасте. Остаться одной с маленькими детишками на руках, поверьте, тяжело и физически, и морально. Я работала в школе учителем, а зарплату в то время частенько не платили. И в такое трудное время вся надежда на поддержку родителей. Мама с папой спасли жизнь и мне, и своим любимым внучкам. Имея в крестьянском подворье подсобное хозяйство, снабжали нас курятиной, свининой, яйцами, соленьями. Низкий поклон нашей Зорюшке, ведь это добрейшее животное своим вкуснейшим молоком и молочными продуктами подняла на ноги моих деточек. Мама как-то умудрялась делить свою и отцову пенсию между тремя семействами. Несладко приходилось и сёстрам: у них тоже были малолетние детки.
Сколько себя помню, мама всегда трудилась. Никогда не видела, чтобы она просто сидела без дела. Корова, телята, поросята, куры, утки населяли наш небольшой двор. Это мычащее, хрюкающее, ревущее поголовье домашнего скота требовало неустанной заботы. Приходилось вставать в четыре часа утра, чтобы успеть накормить эту вечно голодную ораву, у всех почистить, корову проводить в стадо, телят привязать на лугу, поросят выгнать на варок, нарвать им крапивы. Потом начинались хлопоты по дому. Газа тогда не было, и мама на керосинке варила еду.
Отец вставал рано и помогал ей по хозяйству: косил траву, носил вёдра с водой, чтобы напоить скотину. К шести часам, плотно поев и взяв с собой пару яиц, ломоть свойского хлеба, зелёный лук, он неторопливой хозяйской походкой шёл на работу в совхоз. Работал трактористом и летом в уборочную комбайнёром. Отец с утра до вечера пропадал в поле, и заниматься нашим воспитанием ему было некогда. Самым же страшным наказанием дети считали слова матери о том, что о наших каких-то не благовидных поступках узнает отец, хотя ни разу он не поднимал на нас руку. Достаточно было усталого взгляда его на провинившуюся. Выражение лица будто говорило, как устал он на работе, как ему нужны радостные вести, а приходится выслушивать истории о недостойном поведении любимых чад. Мне становилось очень стыдно за свой плохой поступок, и, густо покраснев, обещала исправиться. Отец гладил большой мозолистой рукой мои волосы на голове, целовал в макушку и отпускал гулять. Мама отчитывала мужа за мягкотелость, но он всегда говорил, что девочки у него умные, всё понимают и строгие меры не нужны.
Теперь-то я убедилась в правоте папы. Его молчание было красноречивее самого тяжкого наказания. Удивительно то, что, не имея высшего образования, родители правильно воспитывали нас, опираясь на какое-то внутреннее чутьё и своё поведение. Нас не надо было упрашивать помогать в домашнем хозяйстве. Родители уходили на работу, а мы пропалывали сорняки на грядках, мыли посуду и полы в доме и варили картошку к их приходу. В обед поили телят, рвали траву для поросят, следили за наседкой, крошили творог цыпляткам. Эти нехитрые обязанности формировали в нас чувство ответственности и долга. И похвала мамы за хорошо выполненную работу окрыляла меня и делала счастливой оттого, что я вношу свою лепту в семейный бюджет.
Неправильно поступают те родители, которые ограждают своих детей от всякого труда. Даже маленькое дело дисциплинирует. К счастью, мои родители, не читая Сухомлинского и других педагогов, выбрали сердцем правильный путь в дебрях воспитания детей. Я бросала игры, если видела, что пастух гонит стадо. Встречала корову и загоняла её в хлев, бросала в ясли пучок свежей травы, чтобы она наелась и смирно стояла, когда мама придёт её доить. Никто меня об этом не просил, просто знала, что так должна поступить, а не иначе. Поливала с бабушкой грядки с огурцами, капустой и помидорами. И делала это добровольно, просто знала, что должна помочь. Вот так воспитывалась и я, и мои сёстры. Мы видели, как тяжёл крестьянский труд, и не могли равнодушно смотреть на мозолистые ладони отца и матери.
Так как в селе не было средней школы, после восьмого класса я уехала из дома в город, чтобы учиться дальше. Встречи с родными стали реже и реже. Сейчас чувствую переживания мамы и как будто вижу её лицо в окошке. Из далёкого прошлого навеки запомнила худенькую мамину фигурку, одиноко стоящую у калитки и подслеповато смотрящую вдаль, на дорогу.
Всю жизнь она ждала нас, и надо было видеть, как радовалась каждому нашему приезду. Если бы мне сейчас сказали, что мама не умерла и ждёт меня, наверное, поползла бы к ней на коленях. Но у времени нет сослагательного наклонения. Прозрение наступает гораздо позже. Моё пожелание всем, у кого живы родители и остальные родственники: берегите друг друга и любите искренне и горячо, чтобы потом ни в чём не раскаиваться. Да святится имя твоё, любимая мамочка!