Сосновцы знали его до этого как живописца, творчество которого многообразно. Он мастер психологического портрета. Достаточно вспомнить его образ матери, женщины в крестьянском платке, суровой солдатки, проводившей на фронт мужа. Эта картина имела успех и у зрителей, и у жюри, и на районных, и областных выставках. Но каким неожиданным стал для нас его цикл картин на библейские сюжеты на выставке в районной библиотеке, посвященной 1000-летию Крещения Руси. Не забыть его Архангела Гавриила-ангела «Златы-Власа» и неожиданно земной образ Богородицы, заглянувшей в мастерскую художника. И, конечно, «щемиловские мотивы», воспевающие сосновскую местность за буграми и речушкой Сосновочкой, метко названную в народе «щемиловкой».
И вот снова многие узнаваемые сюжеты, но выполненные уже фотохудожником Суторминым. И чувствуется душа, рука и глаз мастера. Тонкое чувство фактуры, игра светотеней и то «дуновение вдохновения», без которого самый современный цифровой фотоаппарат не сотворит чудо искусства.
Оплывающая в старинном бронзовом подсвечнике свеча, но пламя сильное, ровное. А рядом гусиное перо, которым Пушкин писал вечные мысли. Экспозиция фоторабот Владимира Сутормина начинается с сюжета, символизирующего творчество. И то же «дуновение вдохновения» сквозит в следующей его фотографии: ребёнок, девочка, милое чудо, юная веточка рода человеческого раздувает щёки, чтобы сдуть невесомые парашютики у другого чуда природы - отцветающего одуванчика. Так совершается круговорот жизни земной. Художник запечатлел на этом фото внучку Анечку. А вот женщина, хлопочущая по хозяйству, присела на минуту, задумалась, подперев щёку рукой. Да, та весна уже минула давно. Но зрелость её хороша мудростью, внутренним покоем, и прекрасными рубенсовскими формами в век тотальной пропаганды худобы анорексичек. Это портрет жены художника.
Сюжеты фотографа Сутормина как и живописца очень разные. Вот, например, абсолютно фантазийная работа, навеянная «пиратами Карибского моря». Он, как Садко, спустившийся на дно морское, где не счесть алмазов каменных. Раковины, разбросанные старинные монеты.
- Кстати, вот эта монета, - говорит Владимир, - не помню только уж, как она ко мне попала, но 1799-го года – времён Павла I. Некоторые спрашивают, а какой у этого сюжета смысл. Но ведь интересно, столько простора для фантазии! Зачем обязательно смысл?
А мне вспоминается «непонятливая Лика» из одноимённого рассказа Ивана Бунина, которая тоже требовала смысла от поэта, там, где строку рождало чувство, от которого мурашки по коже. А вот это фото поймёт каждый. Небо блещет синевой, деревья в ажурном снежном инее: «Мороз и солнце день чудесный». А вот снова морозный солнечный день, и деревня в белых снежных кружевах. Но в центре композиции знакомый восьмиквартирный дом на улице Красноармейской, цвета кумача. Когда впервые увидела его наяву в такой «боевой раскраске», была поражена. А почему, собственно, дома должны быть все одинаково уныло блёклые? В этом доме жил наш сосновский Анискин, подполковник милиции, в совершенстве владевший методом дедукции, Николай Бгавин. Сутормин запечатлел этот дом за долго до его кончины, а вышло – посмертное фото.
И, конечно, нельзя не сказать о лирическом цикле Сутормина. Как он умеет находить красоту в малом, кажущемся на первый взгляд неказистым. Это как у Ахматовой:
Когда б Вы знали из какого сора,
Растут стихи, не ведая стыда…
Корявая яблонька, дичок – на фоне снежного сугроба, а сколько мыслей рождает это его фото, которое он назвал «Одиночество».
А вот сосновские бугры – это, конечно, роскошный сюжет. Он их снимал в разных местах и ракурсах. Вот мачтовые сосны песчаного карьера, а вот причудливая, изогнутое хвойное творение, словно японский бонсай. А вот уже прямо иллюстрация к стихотворению классика японских трёхстишей Басё:
С ветки на ветку
Тихо сбегают капли…
Дождик весенний.
У Сутормина много и весенних и осенних, и зимних мотивов природы. Особенно он любит вот эту свою работу: мартовский солнцеворот, тело земли буквально лоснится в снежном панцире, а на нём глубокие, отдающие синевой человеческие следы.
А вот сосновский бугор в весенней зелёной дымке, которую захватить нелегко, день-два, и совсем уже другую декорацию преподнесёт природа. У Сутормина несколько таких дымчато-зелёных сюжетов. Один из них посвящен памятнику солдату – «сосновскому Алёше», такому нежному в ажурно-берёзовом кружеве.
«Дорога в рай». Название снимка сильное, а на фото всего лишь мосток через Сосновочку, утопающий в слегка подсохшей зелени знойного лета-2010. Мы то знаем, за этим мостиком наши знаменитые бугры, наш «сосновский рай». Но каждый волен понимать это произведение как хочет.
И, наконец, апофеоз всей выставки и её завершение: «Портрет матери» – Евдокии Суторминой в год её столетия. И даже не один: тут три фото в разных ракурсах.
- Человек получается естественным, когда он не видит, что за ним следит фотообъектив, - говорит Сутормин. – Мама к концу жизни совсем плохо видела, и я беспрепятственно следил за выражением её лица, которое постоянно менялось от её дум. Фото матери пронзительно правдивы, особенно глаза, вместившие огромную жизнь. И морщинистая старость может быть вот такой красивой, а не только сияющая молодая кожа и надутые силиконом губки. Здесь особенно выигрышны возможности чёрно-белого фото. Не случайно у этой простой сельской женщины в сосновской округе сразу оба сына родились, чтобы стать профессиональными художниками, - окончили Московское Строгановское училище.
