Непередаваемое наслаждение - слушать рассказы о прежнем житье-бытье. Это можно делать часами, если рассказчик хороший. А с рассказчиками, точнее, с рассказчицами, мне явно повезло. Нина Алексеевна Вишнякова и Нина Алексеевна Егорова друг друга стоят: обе родились и выросли на знаменской земле, помнят, как тут всё было прежде, как постепенно преображалось село.
Поддавшись обаянию услышанных историй, я вместе с собеседницами, вновь превратившимися в девчонок, перенеслась в их детство и юность. Мысленно носилась вместе с ребятнёй по улице, взбивая босыми пятками пыль; стояла на мостике, ощущая тепло прожаренных солнышком “досточек”; подглядывала в заборную щель за жизнью зажиточного семейства приезжего ветеринарного врача; читала со сцены стихи; танцевала под радиолу на летней танцплощадке; бегала по парку на лыжах и впервые целовалась у Поцелуева мостика.
Оказывается, в давние времена улиц в селе Знаменка не было, но, поскольку оно было достаточно большим, то народ сам придумывал наименования различным частям населённого пункта. Вот, например, центр села, где при графе жили дворовые крепостные, именовался Дворня с ударением на последнем слоге, а дальше часть нынешней улицы Советской, расположенная ближе к пересечению с Волгоградской, так попросту и называли - Село. Район современной улицы Кирпичной и Кирпичного переулка во все времена был не слишком удобным для проезда - сплошные ямы да ухабы. Место это так и называли - Ямы, и когда нужно было объяснить, где живёт такой-то и такой-то, так и говорили: "Живёт на Ямах".
Улицу Набережную, спускающуюся к реке, звали Нижняя; переулок Колхозный - Юрловка - почему - можно только догадываться. Два микрорайона Знаменки до революции представляли собой небольшие деревеньки и, по сути, они были тёзками членов семьи графа Строганова. Это - Анновка (часть Знаменки, начиная с улицы Октябрьской и соединяющаяся с центральной частью села мостиком - соответственно, тоже Анновским) и Сергиевка, в просторечье Серпевка (улица Ленина с прилегающими улочками), которая оканчивалась Яругой (окраина, где раньше жила Екатерина Ивановна Воеводина). В словарях слово "яр" трактуется как обрыв, пропасть, круча. Однако старожилы в слово "яруга" вкладывают несколько иное значение. По их мнению, оно означает "заросли, дикое место". Одним словом, конец цивилизации - край света. Место, и действительно, было полуглухим. Здесь начинался лес, и люди ходили сюда за ландышами, дикими яблоками и дикой вишней.
Значительно позже, уже в семидесятые годы двадцатого века, Анновка стала расширяться, расстраиваться налево от мостика (улицы Первомайская и Степная). Это место стало называться Новый Тамбов.
Народные названия некоторых местечек являются производными от фамилий людей, живших там. Так, например, возникла Козодаевка (район улицы Чичканова) или Фролова горка, с которой зимами напролёт катались ребятня и молодёжь (спуск к реке через дорогу от современной церкви).
Аллеи парка в старину также носили имена членов графской фамилии, а в советское время стали говорить просто "нижняя аллея" или "верхняя аллея". Нижняя - дубовая, а верхняя - это та, что шла параллельно стадиону и выходила к мосту. Видимо, из-за того, что это было излюбленное местечко, где назначали свидания и встречались влюблённые парочки, мост получил название Поцелуев. Ах, сколько он слышал томных вздохов и признаний в любви! Вот и семья Егоровых начиналась с первого свидания у Поцелуева моста. Нина Алексеевна до сих пор помнит зачаровывающее мерцание лунной дорожки на воде и неистовое пение соловьёв и лягушек.
Но самое уникальное место в Знаменке, по мнению Нины Алексеевны Егоровой, это - Кошачка (современная улица Юбилейная, только домов здесь тогда было значительно меньше, по детским воспоминаниям рассказчицы, примерно всего шесть). Кошачка простиралась от бывшего правления колхоза до теперешнего Садового переулка, где раньше была керосиновая лавка и заправочная станция (в просторечье "заправка"). Здесь Нина Алексеевна родилась и выросла. Почему Кошачка? Ответ лежит на поверхности - в этом месте располагалась ветеринарная лечебница. Лечебница была огорожена, и часть здания была отдана под квартиру приезжего ветврача по фамилии Хинкевич. Родом он был из Белоруссии. В семье доктора было семеро детей, и жила она прямо напротив дома Курносовых (девичья фамилия Н.А. Егоровой). Нина Курносова и Валя Хинкевич были очень дружны, что, впрочем, не мешало Нине вместе с другими детьми шпионить за Хинкевичами сквозь щели в заборе.
Особенно диковинно было полуголодным ребятишкам наблюдать, как в ветлечебнице клеймили мясо. Вместе с ветврачом работал фельдшер. После процедуры мясо, которое неприлично щедро отрезалось для проведения необходимых анализов, или как говорили "на пробу", разрезалось и с одуряюще соблазнительным запахом жарилось на шкворчащей сковороде. Первым за стол садился отец, которому, видимо, как добытчику, доставались самые лакомые куски. А уж потом обедали все остальные члены семьи. Подглядывание за чужой жизнью не было чем-то порочным, скорее, это было развлечение для детей, своего рода, кино.
А вот с Фроловой горкой связан другой отрезок жизни Нины Алексеевна Егоровой. В здании, где теперь расположена церковь, была одно время начальная школа, где работала мама Нины Курносовой, Анастасия Васильевна. В этом же здании учительнице дали угол - небольшую комнатку. Директором на тот момент был Пётр Васильевич Нестеров. В начальной школе, в основном, учились детдомовские дети, а классы были огромные - до сорока человек. Особенно запомнилось, как однажды мама, уходя на работу, наказывала пятилетней Нине и трёхлетнему Валере: "Вот картошка. Не трогайте! Проведу уроки, приду и приготовлю”. Но малыши, а время было послевоенное, голодное, не дождались маму. Разложили картофелины сверху на печной плите, зажарили, как сумели, и съели. Мать двоих детей, Анастасия Васильевна, весила тогда всего сорок шесть килограммов.
А ещё запомнилось, что на месте милиции (современный военкомат) была сапожная мастерская, а рядом был дом Егоровых, знаменитый тем, что прежде в нём жил батюшка. Позже этот дом купили два брата Егоровых для своих семей. Здесь родился и вырос будущий муж Нины Алексеевны, Евгений Николаевич.
Когда Нина Курносова стала невестой, её мама, которая ко всему прочему была довольно неплохой швеёй, шила ей модные по тем временам наряды. А поскольку юбки в моде были пышные, то нижнюю, чтобы та держала форму, крахмалили безбожно.
- Однажды был казус, - вспоминает Нина Алексеевна, - иду я на свидание, крахмальной юбкой гремлю. А корова, мирно пасшаяся на лугу, мимо которой я шла, должно быть, решила, что я гремлю ведром, и увязалась за мной. Да так настойчиво, что отогнать её удалось не сразу. Так мы и шли некоторое время на свидание вдвоём: я и чуть позади корова.
А вот Нина Алексеевна Вишнякова к уже названным добавила ещё несколько народных названий, возникших в советское время. Так, например, в конце семидесятых годов, когда строилась автодорога Москва-Волгоград, появился наш знаменитый БАМ - небольшой посёлочек, состоящий из нескольких многоквартирных домов. Почему народ именно это название выбрал для микрорайона? Ну, во-первых, потому, что он непосредственно связан с дорогой, пусть и не железной. А во-вторых, очень уж на слуху в то время было название одной из крупнейших социалистических строек.
Точно так же, как было на слуху и шикарно звучащее название нового микрорайона Москвы - Черёмушки. А мы чем хуже москвичей? - подумали знаменцы. И тут же окрестили модным названием кварталы новых жилых домов, построенных в семидесятые годы вблизи хлебозавода.
В то же время появился микрорайон под названием Питомник (официально Саюкино). А там, где сейчас находится Степная улица, прежде, рядом с колхозными мастерскими, располагался птичник, который появился в Знаменке где-то в шестидесятые годы. Автоматически Птичником стали называться и окрестности. Там же была колхозная бахча, на которой сажали арбузы, урождавшиеся ежегодно необычайно. Видимо, сказывалось соседство с птичником, служившим источником естественного природного удобрения. А ещё знаменцы любили собирать в этом краю грибы, которые тоже были весьма сильны.
Вообще, по воспоминаниям Нины Алексеевны Вишняковой, детство у её поколения было счастливым, несмотря на то, что не было вдоволь хлеба на столе. Ребята всё время были чем-то заняты. В школьном подвале выращивали гидропонным способом (без почвы, на опилках) зелень для цыплят. Ходили на птичник на экскурсии (вот тебе и профориентация!). Школьники также, создав собственную производственную бригаду, самостоятельно выращивали кроликов. У школы был свой трактор, радиорубка и фотолаборатория. На переменках вещало школьное радио, а материалы школьной стенгазеты сопровождались снимками юных фотокоров. Весело было, интересно!
