Рязанский драмтеатр представил на тамбовской сцене притчу об Отце и Сыне

В Тамбове продолжается ежегодный театральный фестиваль имени Николая Хрисанфовича Рыбакова. Во второй день конкурсной программы вслед за Волковским театром из Ярославля на сцену вышли актеры Рязанского государственного ордена «Знак Почёта» областного театра драмы — с постановкой «Матросская тишина» (16+) по пьесе Александра Галича.

Спектакль «Матросская тишина» — это тот нечастый случай, когда постановка не нуждается ни в особых декорациях, ни в символизме, ни во «втором смысле» и подтекстах, ни в аллегориях, которые могли бы занять ум зрителя. Всё дело в том, что сюжет, «записанный» драматургом и поэтом Александром Галичем, продиктован самой жизнью. Наверное, поэтому он так силен и поэтому в конце спектакля плачут и зрители, и актёры. 

«Матросская тишина» — это притча об Отце и Сыне, история про всепрощение и всеобъемлемость родительской любви, про истинные приоритеты и ценность «земли Отцов» в жизни каждого из нас. Это история о том, как маленький еврейский мальчик из провинциального украинского городка, стремившийся стать великим музыкантом, вырваться в столицу из оков маленьких жилых двориков, назойливых и громких соседей, объятий отца — мелкого мошенника, погрязшего в бытовых вопросах, — наконец выбирается и рвёт все связи с родителем и тесным, постылым миром. Теперь он учится в киевской консерватории в компании юных и прогрессивных студентов, партийные постулаты заучены в голове наизусть, он на хорошем счету у «больших» людей, впереди — участие в масштабном всесоюзном музыкальном конкурсе и успех. Но внезапно наступившая война отшелушивает с души молодого парня зыбкие ценности и как будто бы снимает пыльные покрывала с мест, где была настоящая любовь, и которую он так долго не замечал. 

Действие начинается в 1944 году в санитарном поезде. Искалеченный солдат мечется в бреду на больничной койке, у него перевязаны руки, голова и глаза. После контузии он плохо слышит и ничего не видит. Рядом с ним санитарка Людмила, которая пытается хоть как-то успокоить и скрасить часы красноармейца. Солдат старается говорить с Людмилой, но то и дело впадает в забытье, и когда ему становится особенно страшно, он выкрикивает лишь одно слово: 

— Па-па! Папа!

А дальше — воспоминания. 1929 год, Тульчин. Давиду 12 лет, он играет на скрипке и мечтает о большом будущем, бегает с детворой, резвится с такими же мальчишками и девчонками в «Маугли» и — терпеть не может своего старого отца. Абрам Шварц, мужчина с колоритным еврейским говором и шуточками, заплывшим лицом и усталым грузным телом, много повидавший на своем веку, занимается торговлей вместе со своим напарником Митей Жучковым. Дела их идут неплохо, но не совсем честным путем — глазки Абрама Шварца то и дело бегают — хитренько и быстро. А ещё иногда он выпивает, а по отношению к сыну бывает очень строг и даже деспотичен.

— Чего бы это ни стоило, но я тебя заставлю быть человеком!.. — кричит Абрам Шварц и копит-копит-копит на счастливое будущее сына.

Абрам Шварц видел музыкальный талант своего Давида и твёрдо намеревался помочь ему в становлении на этом пути.

1937 год. Давид вырвался из рук старого отца и теперь живёт в студенческом общежитии Москвы, учится в консерватории. Прошлую жизнь он вспоминать не хочет, «его жизнь началась два года назад на Киевском вокзале», хотя регулярно получает деньги из Тульчина. Подружка детства Ханна уговаривает Давида прийти в гости к её семье, тоже перебравшейся в Москву из Тульчина, но Давид упорно увиливает от этого предложения, потому что не хочет соприкасаться ни с чем, что напомнит ему о его прошлом.

Ведь теперь у него всё по-другому. Видный партийный деятель вдруг захаживает в общежитскую комнату Давида и объявляет ему, что Давид утверждён (не без его словца) на участие во всесоюзном музыкальном конкурсе. Давид счастлив как никогда! И вдруг тот спрашивает его об отце — мол, кто он, ваш отец, чем занимается — Давид отвечает, что он дирижёр. И вдруг этот «дирижёр», громкоголосый, беспардонный, суетливый, заявляется в общежитие к сыну — счастливый за своего Давида, весёлый и с завернутым в газету сладким южным черносливом.

Всё те же шуточки, всё тот же говорок, выдающие в нём отнюдь не дирижёра. И с мелькнувшей усмешкой партийный чиновник покидает общежитие Давида.

Абрам Шварц невероятно счастлив за своего единственного сына. Он, наконец, собрался и приехал к нему, привёз ему большую сумму денег. Но в ответ — истерика! Как ты мог так опозорить своего сына? Тульчинский «король Лир» с его грязным, мешковатым костюмом, неграмотной речью и невоспитанностью противен блестящему студенту. И этот момент осознания — один из сильнейших в спектакле. Абрам осекается, ему неловко, он просится переночевать у Ханны. Но даже в эту секунду — ни капли злобы или раздражения. Лишь кроткая родительская любовь, всё понимающая.

1944 год, санитарный поезд. Давид контужен в следующие дни после освобождения от фашистских захватчиков родного Тульчина. Он уже в предсмертной агонии, вся его короткая жизнь мечется у него перед глазами — то назад: в детство, к отцу, к ребятам; то вперёд: в общежитие, к друзьям и своей возлюбленной Тане; то к своим музыкальным дебютам. Он возвращается к тому дню, когда выставил отца за дверь, ещё и ещё:

 — Па-па! Папа!

И вот он умирает. И забрать его на тот свет приходит отец. Добрый, кроткий. Он рассказывает ему, как фашисты пришли в Тульчин, построили их в ряд на вокзале; как предателем, вставшим на сторону немцев, оказался один тульчинский мужичок. Как Абрам Шварц ударил его детской скрипкой Давида и пообещал, что когда придут русские, его повесят, как собаку. «Так и было», — ответит ему Давид. Ведь он был в составе красноармейцев, что освобождали Тульчин. И Давид признаётся отцу, как тот был прав, как важна «земля Отцов», как он счастлив был, выгоняя фашистов из родного города, который когда-то сам пытался забыть. И упадёт на колени перед отцом, прося прощения за всё, что он сделал. И Абрам Шварц, конечно же, простит своего горячо любимого сына. А ещё расскажет, что сын Давида, который скоро родится и которого он уже, увы, не увидит, всегда будет гордиться своим отцом — героем Великой Отечественной войны. Абрам Шварц подаёт руку Давиду и вместе, рука об руку, они уходят в вечность.

Роль Абрама Шварца исполнил почётный работник культуры Рязанской области Юрий Борисов. Это была потрясающая, тонкая, глубокая, духовная игра, игра-проживание. В сцене встречи отца и сына в загробном мире слёзы, которые заполонили зрительский зал, были и на глазах самого Юрия Борисова.

Именно исполнителя роли Абрама Шварца Юрия Борисова Рязанский государственный ордена «Знак Почёта» областной театр драмы номинировал на присвоение почётного звания «Актёр России».